Из книги «Ананасы в шампанском» 1915 г. Увертюра Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! Удивительно вкусно, искристо и остро! Весь я в чем-то норвежском! весь я в чем-то испанском! Вдохновляюсь порывно! и берусь за перо! Стрекот аэропланов! беги автомобилей! Ветропросвист экспрессов! крылолёт буэров! Кто-то здесь зацелован! там кого-то побили! Ананасы в шампанском – это пульс вечеров! В группе девушек нервных, в остром обществе дамском Я трагедию жизни претворю в грёзофарс… Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! Из Москвы – в Нагасаки! из Нью-Йорка – на Марс! 1915 На островах На ландо моторном [42], в ландо шикарном Я проезжаю по Островам [43], Пьянея встречным лицом вульгарным Среди дам просто и «этих» дам. Ах, в каждой «фее» искал я фею Когда-то раньше. Теперь не то. Но отчего же я огневею. Когда мелькает вблизи манто? Как безответно! как безвопросно! Как гривуазно! [44] но всюду – боль! В аллеях сорно, в куртинах [45] росно, И в каждом франте жив Рокамболь [46]. И что тут прелесть? и что тут мерзость? Бесстыж и скорбен ночной пуант. Кому бы бросить наглее дерзость? Кому бы нежно поправить бант? 1911 Валентина Валентина, сколько счастья! Валентина, сколько жути! Сколько чары! Валентина, отчего же ты грустишь? Это было на концерте в медицинском институте, Ты сидела в вестибюле за продажею афиш. Выскочив из ландолета, девушками окруженный, Я стремился на эстраду, но, меня остановив, Предложила мне программу, и, тобой завороженный, На мгновенье задержался, созерцая твой извив. Ты зашла ко мне в антракте (не зови его пробелом) С тайной розой, с красной грезой, с бирюзовою грозой Глаз восторженных и наглых. Ты была в простом и белом, Говорила очень быстро и казалась стрекозой. Этот день!.. С него – начало. Телефоны и открытки. К начинаньям поэтессы я был очень милосерд, И когда уже ты стала кандидаткой в фаворитки, Ты меня сопровождала ежедневно на концерт. А потом… Купэ. Деревня. Много снега, леса. Святки. Замороженные ночи и крещенская луна. Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки. Валентина безрассудна! Валентина влюблена! Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко: Я «обманщик», ты сердита, т. е. просто трафарет. Валентина, плутоглазка! остроумная чертовка! Ты чаруйную поэму превратила в жалкий бред! 1914  Поэза спичечного коробка Что это? – спичек коробок? – Лучинок из берез? И ты их не заметить мог? – Ведь это ж грандиоз! Бери же, чиркай и грози, Восторжен, нагл и яр! Ползет огонь на все стези: В твоей руке – пожар! Огонь! огонь, природоцап, Высовывай язык! Ликуй, холоп! Оцарься, раб! Ничтожный, ты велик! 1914 В гостинице В большом и неуютном номере провинциальной гостиницы Я лежу в бессоннице холодноватыми вечерами. Жутко мне, жутко, что сердце скорбью навеки вынется Из своего гнездышка – …разбитое стекло в раме… Из ресторана доносится то тихая, то грустная музыка – Какая-нибудь затасканная лунная соната, То такая помпезная, – правда, часто кургузая, – …Лилию оскорбляющее полнокровье граната… И слышится в этой музыке души всех женщин и девушек, Когда-либо в жизни встретившихся и возможных еще в пути. И плачется, бесслезно плачется в номерной тиши кромешной О музыке, о девушках, обо всем, что способно цвести… 1914 Никчемная Ты меня совсем измучила, может быть, сама не ведая; Может быть, вполне сознательно; может быть, перестрадав; Вижусь я с тобой урывками: разве вместе пообедаю На глазах у всех и каждого, – и опять тоска-удав. О, безжалостница добрая! ты, штрихующая профили Мне чужие, но знакомые, с носом мертвенно-прямым! Целомудренную чувственность мы зломозгло объутопили Чем-то вечно ожидаемым и литаврово-немым… Слушай, чуждая мне ближница! обреченная далёчница! Оскорбить меня хотящая для немыслимых услад! Подавив негодование, мне в тебя так просто хочется, Как орлу – в лазорь сияльную, как теченью – в водопад! 1914 вернутьсяОстрова – Каменный и Елагин острова, традиционные места гуляния в Петербурге. вернутьсяГривуазно – нескромно, вульгарно (фр.). вернутьсяКуртина – участок газона в парке, обрамленный подстриженным кустарником. вернутьсяРокамболь – герой серии романов французского писателя Понсон дю-Террайля (1829–1871). |
