— Главное помни, что это всё приходящее. Раз выучил — сдал и свободен, — Ева налила сока, протянув бокал Мише.

— Мама приехала, сдам экзамены и поеду в Питер.

— Сам хочешь туда? — кажется, Ева немного погрустнела, сдвинув прямыми бровками, как ребёнок.

— Хочу, новых мест хочу и совсем другой обстановки. Тут всё приелось, городок маленький, всех в лицо знаю. Иногда хочется идти среди толпы и чтобы ни одной знакомой рожи, идёшь и ни с кем не надо здороваться, кому-то улыбаться, ведь если не улыбнёшься, то всё, засрут по полной, высказав какой невоспитанный и непутёвый пацан у Кирилла, — Миша усмехнулся, сделав глоток сока.

— Никогда не замечала, что бы чьё-то мнение тебя волновало, — Ева облокотилась на руку, рассматривая нежно-суровые черты лица Миши.

— Волнует, ещё как волнует, только не чьё-то, а определённых людей. Ты сама хотела бы уехать?

Ева выпрямила спину и приподняла брови, посмотрев куда-то в пол.

— Не знаю, мне без разницы где нахожусь и среди кого, существует кто-то вокруг или нет — не замечаю. Тебя это не касается, я про посторонних.

— Ты всегда была странной, но сейчас понимаю.

— Что твоя мама говорит? В восторге вся.

— Да, — Миша засмущался и незаметно скрыл смущение, не особо уютно, когда видят настолько обнажённые чувства. Еву он не стеснялся, но мужское преобладало больше. — Много всего рассказывает из своей жизни, что мой отец, что мать моя — те ещё любители приключений и коллекционеры любовников. Она снова вышла замуж, не знаю насколько хотел бы видеть её нового мужа и вообще парней, которых сводит с ума, — ему не с кем об этом поговорить, да только это тоже не то самое важное, что его гложет. — Иногда думаю, неужели тоже таким стану? Ева, я совсем не понимаю эту жизнь, вроде не хочу делать некоторые вещи, но я их делаю, потом понимаю, что можно было и не делать, а затем снова делаю. Меня это раздражает, но не останавливает.

— Ты молод. Когда, если не сейчас? Только наркотики не употребляй и всякую гадость, которая вызывает зависимость и предохраняйся всегда, а остальное мелочи, которые нужно прожить и пропустить через себя, чтобы найти то, что будет для тебя фундаментом. Мы учимся на ошибках, только я думаю что, то, что мы считаем ошибками лишь недоработанные действия, недоведённые до правильного завершения. Перестань что-то считать ошибками и зря раздражаться, потому что всё, что ты делаешь — оно искреннее, а если ты о чём-то жалеешь, значит задумайся и прими верные действия.

— А ты о чём-нибудь жалеешь?

— В своих действиях — нет.

— И ни разу не жалела что вышла за моего отца?

— Нет, мне было непривычно, временами в диковинку, но я не жалею об этом. Ты и твой отец мне очень помогли. Кирилл наверное на меня очень злится.

— Он давно на тебя злится, потому что любит.

— Может, ты всё-таки хочешь покушать? — Ева окинула взглядом стол, выискивая какое подать ему кушанье.

— Чтобы уйти от разговора, меня не обязательно пичкать едой, — Миша засмеялся, став свидетелем рассеянного вида Евы и её порозовевших щёк. — Можно только один вопрос?

— Миша…

— Ты совсем не любила моего отца?

— Я его уважаю и питаю к нему особую нежность, но… Вряд ли я полюблю кого-то, как любила… Не мучай меня, зная, что не могу перед тобой что-то скрывать.

— Извини… Я просто хотел знать. Спасибо, — Миша взял за ледяную руку Евы. — Опять холодные руки, кому надо хорошо кушать, так это тебе! — и чего он боялся идти к ней? Она же сама доброта и искренность.

— Останешься у меня? — прищурила глазки Ева. — Закажем пиццу и посмотрим какой-нибудь фильм, можешь выбирать ты, я не против, — всё-таки им стоит больше проводить времени вместе, нельзя его отталкивать, это несправедливо по отношению к нему. Ева не хотела отдаляться от Миши, но она сделала выбор и стоит придерживаться выбранного курса. Хорошо, с некоторыми исключениями.

Миша сначала не поверил своим ушам, отчего едва смущённый вид выразился на его лице, только он быстро взял себя в руки.

— Выберу ужастик, от которого будешь визжать!

— Я ничего не боюсь, тем более фантастику, — Ева тихо вздохнула, слегка покачав головой, хлопая ясными бирюзовыми глазками.

— Ну берегись, заказывай нашу пиццу, давай две порции, я сегодня жуть как голоден.

— Ты сказал, что не голоден! Ах ты, врунишка!

— Сначала поговорить, а потом поесть, моя милая, — Миша засмеялся, словно они как прежде жили вместе и он как всегда мог легко болтать и шутить с девчонкой Евой.

Он любил проводить вечера с Евой, когда они заказывали какую-нибудь еду, чтобы Ева наконец-то могла отдохнуть от всякой варки и жарки у плиты, побыть, как и Миша, подростком: разлёгшись на диване, шутить над героями фильмов, поддерживать их, вспоминать смешные моменты, похожие на главных героев и ситуации, в которые те попадают. Миша и Ева плечом к плечу смотрели фильмы: смеялись, обсуждали, пугались (им обоим нравились ужастики с остросюжетными триллерами, некоего рода разрядка), часто после просмотра, Миша пытался напугать Еву, но та мало поддавалась страху, даже наоборот. Кирилл смотрел на Мишу и на Еву, понимая, что у той отняли детство и юность, поэтому она смеётся над глупыми шутками его сына, какими-то нелепыми розыгрышами, даже обсуждала с подлинным интересом банальные подростковые проблемы с темами, происходящие в классе сына. Со стороны они выглядели лучшими друзьями, несмотря на возраст и на то, что Ева расцветшая серьёзная девушка. Миша, как ни с кем другим находил с ней общий язык, чему Кирилл порой завидовал, ведь стоило Кириллу начать шутить, Ева лишь скромно улыбалась, заразительный смех ему только снился.

Диана шла под ручку с Кириллом, возвращаясь по освещённому парку домой. Изящная пара: джентльмен в красивом костюме и дама в облегающем красном платье на лабутенах, на плечах клетчатый пиджак бывшего мужа, спасающий от прохладного, но не ледяного, вечера. Загляденье для провинциального городка.

— Спасибо за вечер, дорогой. Твой вкус на всё изысканное бесподобен, не понимаю только, чего ты застрял в этой дыре?

— Мне здесь хорошо, внешний вид и вкусы это лишь напускное. А состояние души — вот оно, — Кирилл обвёл рукой, показывая на спальный район типичного города России, к которому они вышли после парка. — Идиллия.

— Ты создан для Питера, для Парижа, для Лондона! Боже, идиллия, — Диана тихо засмеялась красивым смехом.

— Я не творческая личность, для меня простой пейзаж и есть то приятное и не отвлекающее. Я устал торопиться, устал бежать, хвататься за воздух. В мегаполисах пытаешься ухватиться за то, чего нет. Это в юности воздух имеет значение, в зрелости имеет значение земля под ногами.

Кирилл открыл дверь подъезда, пропуская даму вперёд по всем знакам приличия.

— Ты постарел, мой друг, не внешностью, — выглядел он то что надо, в Питере много журналов захотели бы запечатлеть на своих обложках лицо Кирилла, да ещё и статья вышла стоящая — достойный преподаватель старой школы, заботящийся об образовании молодёжи, подталкивающий к прогрессу уникальной методикой, а не тем, что обычно навязывают, отбивая желание что-либо изучать. Одним словом, харизма и ум. — Душой постарел.

— Главное, вы цветите, прекрасная леди. А остальное не важно, — Кирилл открыл для неё дверь квартиры.

— А что нам остаётся, только цвести, — Диана грациозно зашла в приглушённый светом коридор. — Наш сын сегодня не вернётся домой?

— Вряд ли, может к утру, — руки Кирилла помогли снять пиджак с плеч бывшей супруги.

— Кстати о нашем сыне. Квартира уже почти готова, скажем ему вместе?

— Давай вместе скажем, а что если он хотел бы жить в общежитии? Ты ведь помнишь какая там романтика, — да, именно Питер связал Кирилла и Диану. Скромные стены обжещития стали раем в шалаше для начала бурного романа, переросшего в пятнадцатилетнюю семейную жизнь.