Еще более отвратительной была его поза: руки подняты вверх и закованы в кандалы, причем как бы (судя по очень плотному, даже почти нежному обхвату запястий) не блэковские. Босые ноги слизеринца тоже были скованы или связаны и, похоже, прикованы или примотаны маггловской, Моргана ее побери, веревкой к довольно неровной и впивающейся этими самыми неровностями в спину колонне.
Он открыл глаза, даже не пытаясь притворяться бессознательным: «этих» не обманешь.
Он висел в огромном темном зале, освещенном неверным зеленым светом. Прямо напротив располагалась гигантская каменная статуя с черным провалом распахнутого рта наверху, принадлежавшая (судя по обильно украшающим зал оплавленным от бушевавшего некогда пожара змеям) основателю его Дома.
В другое время Драко зашелся бы от восторга, оказавшись в Святилище, которое мечтали найти все слизеринцы до единого вот уже тысячу лет, но теперь…
Теперь между ним и гигантской фигурой Основателя стояли, в общем-то, как раз те, кого он и ожидал увидеть: Поттер и почти вся его шайка, причем, к легкому удивлению Драко, присутствовали даже Шестой Уизли и Данбар, которые вроде бы были на ножах с Золотым Мальчиком Дамблдора. Судя по взъерошенному виду некоторых из грифов, они только недавно хоронили этого жуткого паука, перед тем отбив тело у любимых монстров тупого дурака Хагрида. Сколько же времени он был без сознания? Три часа? Пять? Сутки? Будут ли его искать? Поднимут ли тревогу Винсент с Грегом?
«Нет, — подумал он, — не поднимут». Уж если Поттер отмазался от хуже-чем-убийства Нотта… Подросток, которого еще со второго курса побаивался даже покойный отец Драко, наверняка все предусмотрел — и либо слизеринца утащили в прошлое хроноворотом, который, по обмолвке обычно молчаливого Нотта, был у гриффиндорца еще на том мордредовом третьем курсе, либо кто-либо из подручных Поттера как раз сейчас изображает его самого, Драко Люциуса Малфоя, с помощью оборотного зелья, которое эта тупая свиноматка Уизли так и не научилась прятать…
Он заметил, что Поттер и грязнокровка Грейнджер выглядят не такими возбужденными, как остальная банда. То есть вряд ли они только что пришли из Запретного Леса, а значит, либо хроноворот, либо оборотка у них точно есть. Так они и подловили его у шкафа — по-слизерински…
Голова гриффиндорского засранца была опущена, и лохматые волосы прикрывали и его мерзкий шрам, и все лицо.
— Поттер, — прохрипел блондин; гриффиндорец начал медленно поднимать подбородок, и Драко, резко обострившимся за последние жуткие полгода чутьем поняв, что ничего хорошего от взгляда старого врага ему не светит, быстро-быстро, забывая даже растягивать гласные, добавил: — У меня есть просьба. Одна просьба.
Голова гриффиндорца замерла и затем опустилась в чем-то напоминающем кивок. Драко показалось, что за его спиной кто-то издал совершенно беззвучный, воспринимаемый даже не слухом, а обострившимся шестым чувством, вздох облегчения.
— Спаси ее, — просто сказал он.
Поттер отчетливо хмыкнул.
— Ты имеешь в виду Нарциссу Малфой, урожденную Блэк? Твою мать? — спросил Поттер, так и не поднимая головы. — И спасти ее, как я подозреваю, я должен от Тома Реддла, захватившего тело твоего отца и расположившегося в вашем поместье?
— Да. Я… Я расскажу все и…
— И умрешь, нарушив Обет, который Том с тебя стребовал?
— Ты…
— Мог бы уже привыкнуть, Малфой, что я знаю если не все, то очень многое. Итак?
Драко стало страшно. Будет ли смерть похожа на то Великое Ничто, в котором он плавал тогда, на третьем курсе, когда Темному Лорду понадобилось его, Драко Малфоя, собственное тело? Или старый дурак все-таки прав, и его ждет просто какое-то непредставимое Большое Путешествие?
Впрочем, это было уже неважно. Смерть была неизбежной: даже в случае успеха его самоубийственной миссии Темный Лорд просто продолжил бы издевательства и над ним, и над мамой, растягивая их агонию. Так что слизеринец не только почти смирился с ней, но и начинал желать ее, как избавления. Осталось сделать маленький шаг, утешая себя тем, что, рассказав все Поттеру и умерев в качестве наказания за нарушенную клятву, он сможет хотя бы отомстить и, может быть, спасти единственного любимого человека, который у него остался. Это… Это же достаточно амбициозно в такой вот ситуации?
— Лорд… — сейчас. Сейчас все кончится. Он не знал, на каком именно выданном им факте, на каком слове или даже звуке все произойдет, и поэтому совершенно нелогично старался говорить как можно быстрее. Это и вправду было смешно: ему не удалось бы выдать больше, но и ждать конца уже не было сил. — Лорд приказал мне…
— Не спеши, — резким жестом остановил его Поттер. — Вспомни, что ты слизеринец, а не гриффиндорец.
— ИДИОТ! — крикнул Драко. — ТЫ ИДИОТ, ПОТТЕР! НАШЕЛ ВРЕМЯ ПОДКАЛЫВАТЬ! Я…
— Я не подкалываю, — тяжело вздохнул Поттер. — Ладно. Вижу, что думать тебе сейчас противопоказано. Отпустить, — скомандовал он, и кандалы вокруг рук слизеринца разжались, а веревку на ногах дернуло, и она словно бы спряталась куда-то в темноту за спиной. Драко сполз спиной по колонне на усыпанный обугленными крысиными костями и покрытый мерзкой копотью пол.
Державшая его ранее цепь, довольно звякая, выползла из-за спины пленника и, подобно стальной змее, поползла к Поттеру, который наколдовал себе стул и сел. Цепь потерлась о ноги гриффиндорца, и Драко меланхолично подумал, что она и правда блэковская: мама рассказывала ему о Страже Темниц. А если Страж вот так вот ластится, то, получается, Поттер был если уж и не Главой или Наследником, то Защитником Рода точно.
Одна из подручных гриффиндорца, Аббот из Дома Кретинов, подошла к Малфою и почти силой влила в него какое-то зелье. Драко не сопротивлялся. Грязнокровка Грейнджер хмыкнула и наколдовала еще десяток стульев, полукругом, и трехногую табуретку перед ними, практически в фокусе образовавшейся дуги.
— Тоже садись, — сказала она.
За три шага к табурету Драко дважды уколол голые подошвы о хрупкие от почти сожравшего их огня крысиные кости, и ему оставалось лишь надеяться, что боль не слишком сильно отразилась на его лице.
— Так вот, о слизеринцах, — вздохнул Поттер. — Тебе положено быть хитрым, а ты изо всех сил пытаешься таковым не быть. Обет запрещает тебе рассказывать что-либо нам, ну или вообще кому-либо, верно?
Драко изо всех сил удержался, чтобы не кивнуть: магия клятвы вполне могла счесть это наказуемым деянием, а внезапно вспыхнувшая бешеная надежда смыла всю решимость рассказать, умереть — и дальше будь что будет.
— …И даже подтверждать или опровергать тебе, скорее всего, нельзя, — усмехнулся его борениям мордредов гриф. — Так что это я расскажу тебе историю, — Драко еле удержал падающую челюсть, — а уж действовать тебе в соответствии с ней или нет — твое дело. Итак, мадам Амбридж, ныне пребывающая в отделении строгого режима Святого Мунго, — удивительно, но Драко все же удалось не выдать себя ни единым движением мускула на застывшем лице, — подстраховалась на случай крупных неприятностей, которые, к слову, и произошли с ней в конце прошлого года. Как только от нее не пришел обговоренный сигнал — кто-то… Ну или «что-то», но скорее «кто-то»… В общем, этот «кто-то» отправил заранее заготовленные письма, сообщающие заинтересованным лицам о том, что игры Лорда Малфоя, которого я полагаю ныне покойным, стоили Тому двух его достаточно ценных игрушек. Разумеется, Малфой не был бы Малфоем, — гриф усмехнулся, — если бы не попытался извлечь из этой неприятности выгоду. Так ты и получил свой Орден Мерлина.
— Это ты уже рассказывал в Экспрессе, — голос Драко был хриплым.
— Тут важно ничего не упустить, — пожал плечами предводитель шайки предателей крови. — Чем полнее информация, тем успешнее Операция, знаешь?
Малфой скривился. Вот только лекций ему сейчас не хватало.
— Разумеется, Том, до которого эта информация тоже дошла, был не в восторге от заслуг Рода Малфоев перед Магической Британией. Но могу утешить тебя: позиция твоего отца, все еще обладающего солидным капиталом и связями в Министерстве, была достаточно хороша для его очередного воплощения и без этого… прегрешения, так что вряд ли Том действовал исключительно из мести.
