— Добби, — обратился к домовику Дамблдор, — во-первых, ты можешь теперь говорить, а во-вторых, не мог бы ты отнести записку господам Фреду и Джорджу Уизли?

— Может ли Добби прочитать братьям Уизли эту записку вслух, Директор Дамблдор, сэр? Добби теперь умеет читать вслух!

— Главное, отдай ее им, хорошо? — Гарри быстро накропал несколько слов на вырванном из маггловского блокнотика листочке и вручил его Добби. Домовик щелкнул пальцами и исчез.

— Первое воспоминание — это как раз перед вторым курсом, — сообщил Гарри, вытаскивая из виска нить памяти и опуская ее в подставленный Дамблдором Омут, причем Директор почему-то достал чашу не из привычного шкафа, а из кармана мантии, видимо, тоже бездонного, — а второе — это на каникулах, я… видел, как Малфой заходит в ту лавку…

— То есть, оба раза ожерелье было на месте, — вздохнул Дамблдор, — и, полагаю…

— Добби доставил нить памяти от Шумных Мистеров Уизли! — провозгласил излишне энергичный домовик. — Шумные Мистеры Уизли говорят, что Добби превосходно читает вслух! Шумные Мистеры Уизли аплодировали Добби целых десять с половиной секунд и хлопнули больше раз, чем двадцать четыре раза!

— Я вижу, что ты к тому же и правда научился считать больше, чем до двадцати одного с половиной, Добби, — улыбнулся Дамблдор. — Что ж, благодарю тебя и возвращайся к своей работе.

Они снова нырнули в Омут.

— Здрассьте! — услышали они голос Фреда.

— Хороший денек, мистер Борджин, — широко улыбнулся Джордж.

— Мы пришли к Вам…

— За Рукой Славы!

— Видите ли, мы, как главные возмутители спокойствия…

— …Пользуемся…

— …Активно пользуемся!

— Дурной репутацией!

— Некоторые даже считают нас…

— …Совершенно несправедливо считают!

— …Жуликами и ворами!

— И мы решили, что Рука Славы…

— У МЕНЯ НЕТ НИКАКОЙ РУКИ СЛАВЫ! — заорал отошедший, наконец, от шока мистер Борджин. — А ВЫ… Вы не жулики и воры, — прошипел он. — ВЫ ШПИОНЫ! ПОДЛЫЕ ШПИОНЫ! Что, пришли забрать свою подглядывалку?

Гарри обернулся: шкаф, на котором, судя по углу обзора, Фред и Джордж пристроили бракованный крылатый окуляр, отсутствовал, а значит Борджин наверняка обнаружил приборчик. Провал.

— Как Вы могли подумать, мистер Борджин!

— Головой, идиоты! — взревел хозяин; Гермиона шумно вздохнула. — Я думаю головой! Хотели скомпрометировать меня? Разорить? Сдать этому подонку Робардсу? Отобрать дело? ВОН!!!

Двое — Фред и Джордж — вылетели за дверь, а трое — профессор и двое студентов — из Омута Памяти.

— Господам Уизли действительно не всегда хватало осмотрительности. Впрочем, надеюсь… — Дамблдор замолчал.

— Мистер Борджин действительно вряд ли будет рекламировать тот факт, что его конфиденциальность была или даже могла быть нарушена, — попыталась защитить близнецов Гермиона.

— Полагаю, Вы правы. Впрочем, давайте все же вернемся к нашему делу, мисс Грейнджер. Итак, мы видим, что это ожерелье действительно… более не выставляется в витрине мистера Борджина. Впрочем, меня больше беспокоят некоторые другие детали, — директор вздохнул, — но, полагаю, сначала мне стоит собрать немного больше информации, чтобы подтвердить либо же опровергнуть мои опасения.

Гарри хотел было уточнить, не имеет ли директор в виду исчезновение шкафа, но передумал: если что, он раскопает предмет озабоченности Дамблдора и сам. Кстати, шкаф снова показался ему знакомым, и он во время двух первых просмотров даже внимательно, хотя и безрезультатно, осмотрел его в поисках следов от «Редукто», которое он отрабатывал еще на первом курсе на, похоже, брате-близнеце этого образчика мебели.

— Ну что ж, мистер Поттер, возможно, вам с мисс Грейнджер следует вернуться к обычным субботним делам?

— Да, профессор. Только…

— Да, Гарри? — безмятежно вопросил Дамблдор.

— Можно посмотреть еще одно воспоминание, о встрече с Министром, сэр?

— Полагаю, мне тоже было бы крайне интересно послушать этот разговор, — блеснул глазами Повелитель Памяти.

Когда они оказались на заднем дворе Норы, директор лишь сокрушенно качал головой, распространяя вселенскую скорбь по поводу занятой Министром позиции, Гермиона закусила кулачки, а сам Гарри обогнул себя самого, подошел вплотную к Скримжеру и бросил взгляд на экранчик его телефона.

Все было так плохо, как он и предполагал. Ну что ж, сцену в переулке рядом с пабом, сразу после убийства одного из своих учителей и появления уже-вдовы Боунс, он проигрывать не будет — все и так стало совершенно ясно.

Он вложил нить памяти обратно в висок, они с Гермионой слегка поклонились и отправились было на выход.

— Гарри, — остановил его у самых дверей голос Дамблдора. — Я вынужден напомнить тебе о важности… некоторых предметов и, что имеет еще большее значение, жизней. Надеюсь, ты будешь действовать обдуманно?

— Я буду действовать намного более обдуманно, чем в прошлом году, сэр, — ответил он. — Намного. Именно из-за важности жизней, профессор Дамблдор, сэр.

Он не успел спасти профессора МакГонагалл, но это не повод опустить руки. Пусть даже Малфой снова, как и в случае с табличкой, просто поработал курьером — он не будет колебаться, если мелкий говнюк будет снова представлять угрозу тем, кого он сам, добровольно, решил защищать. Это и правда может стоить дополнительных жизней. А жизни друзей — что ж, похоже, это последнее, что у него осталось. Да, он верил Гермионе и в Гермиону, но… После этих чертовых «но» обычно и идет самое скверное, правда?

— Я надеюсь на это, Гарри, и рассчитываю, что мне не придется принимать такие меры, которые мне совсем не хотелось бы принимать, — упер в него взгляд директор.

— Я тоже, сэр.

— Что ты там разглядывал, Гарри? — спросила его Гермиона, когда они благополучно добрались до Лаборатории, и девушка с каким-то наслаждением исчезнула матерчатую торбу, полученную ею от Молли, вместе со всем содержимым. — В Омуте?

— Телефонный номер, с которого звонили Министру. У новых моделей он отображается. У тебя, кстати, на щеке какая-то косметика осталась. С четверть дюйма толщиной, не меньше.

— Ой, правда, — Гермиона начала с ожесточением оттирать щеку. — Ты не хочешь говорить?

— Да нет, это-то как раз тебе-то точно надо знать. Понимаешь, Скримжеру звонили с одного из тех номеров, которые были в моем списке, для связи. После убийства майора эти номера достались «лощеным», они мне с них постоянно названивали. Причем, ты же слышала, верещали насчет чего-то вроде очередной «случайной смерти» кого-то из их шайки, а Скримжер отмазывался. Так что…

— Так что же, ты считаешь, что Министр в сговоре с теми магглами? Ты уверен?

— Полностью. Понимаешь, там, в переулке… Когда появилась мадам Боунс, я увидел какое-то движение у мусорных баков, словно кто-то под чарами разочарования дернулся, ну или палочку из-под мантии-невидимки выдернул, и послал туда пачку «Конфундусов» — кстати, отличное боевое заклинание, никаких там разноцветных лучей… И, скорее всего, попал.

— Ты думаешь, они хотели убить и ее тоже?

— У нее поддержка была больше, чем у Скримжера, и, если бы не… этот случай, Министром стала бы она. Ну, убить или еще как проклясть ее «им» не удалось: видимо, это было задачей того «призрака», которого я законфундил. Так что пришлось им, Скримжеру и прочим, раздувать скандал, и то все у них на грани висело.

— Но… Ты думаешь, что Министр и правда способен?..…

— Скримжер уже предал Боунс тогда, на кладбище. Ради власти предал. Ради шажка вверх по этой гребаной лестнице. Думаешь, ему было так уж трудно сделать следующий шаг?

— Но… Но ты же…

— Нет. Мне достаточно моей собственной задачи. И я не знаю, кто хуже — Темный Лорд или текущий Дерьмовый… Так что я просто сообщу то, о чем узнал, мадам Боунс.

— Ты полагаешь, это она убивает этих?..

— Я ничего не полагаю. И тебе не советую. Но ей сообщу. Просто аппарирую с Хедвиг из Хогвартса и выпущу ее там, чтобы почту не перехватили. Пусть мадам Боунс сама решает, она ж еще и политик.