В 1920-м он решительно выступает против польского похода Красной Армии, целью которого была «красная советская Варшава». В апреле польское правительство Юзефа Пилсудского начало наступление на Украине с целью восстановления Речи Посполитой в границах 1772 года. 7 мая поляки заняли Киев. Однако уже в июне 1-я Конная армия С. М. Буденного нанесла удар по позициям противника в районе Житомира, и польские армии откатились назад. В конце июля Красная Армия вышла на границу Польши, и перед Советским правительством встал вопрос: что делать дальше? Возобладало намерение двинуться на помощь революционному пролетариату Западной Европы.
Сталин был одним из немногих, кто не верил в скорую советизацию Европы, и глубоко сомневался в том, что польский пролетариат готов поднять восстание, чтобы помочь Красной Армии. Развивая мысль о влиянии тыла на фронт, он предостерегает ретивых сторонников «польского похода»: «Ни одна армия в мире не может победить (речь идет, конечно, о длительной и прочной победе) без устойчивого тыла. Тыл для фронта – первое дело, ибо он, и только он, питает фронт не только всеми видами довольствия, но и людьми – бойцами, настроениями и идеями. <…> Тыл польских войск в этом отношении значительно отличается от тыла Колчака и Деникина к большей выгоде для Польши. В отличие от тыла Колчака и Деникина тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – «чувство отчизны» – передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск» [144, с. 323].
Сталин исходил из того, что для польских пролетариев национальные приоритеты стоят выше классовых интересов, поэтому они будут сплоченно действовать против русских «братьев по классу». В связи с этим он считал достаточным освобождение от польского владычества украинских и белорусских территорий и говорил: там нас встречают как освободителей и даже атакуют польские позиции с тыла, а вот поляки поведут себя совершенно иначе [Там же, с. 324—325]. Вопреки намерениям Политбюро ЦК во главе с Лениным он призывал ограничиться обороной Советской республики от вражеского нападения и был категорически против «марша на Варшаву». Тогда Политбюро отстранило его от решения польского вопроса.
Тем временем командующий Западным фронтом М. Н. Тухачевский, активный сторонник мировой гражданской войны, не имея резервов, рассчитывая лишь на поддержку польского пролетариата, рвался вперед, – к этому его побуждали и требования РВС республики во главе с Троцким. Однако вторгшиеся на территорию Польши войска Красной Армии вместо классовой солидарности встретили (как и предполагал Сталин) враждебное отношение большинства польского населения и были остановлены регулярной армией.
Сталин же не только возражал против похода на Варшаву, – он действовал последовательно и принципиально: когда войска Западного фронта застряли на подступах к польской столице, он, будучи членом РВС Юго-Западного фронта, отказался (вместе с командующим фронтом А. И. Егоровым) завизировать приказ главнокомандующего С. С. Каменева о передаче трех армий фронта, в том числе знаменитой 1-й Конной, в распоряжение Тухачевского. Видя бессмысленность варшавского похода и не веря в его успех, Сталин не собирался ослаблять свой фронт, которому надлежало обеспечить безопасность границы с Румынией и блокировать армию барона Врангеля в Крыму. 16 августа поляки контратаковали войска Западного фронта, разгромили их и отбросили в Восточную Белоруссию.
Сталин был снят с постов комиссара и члена РВС Юго-Западного фронта и полностью отстранен от военных дел, но своего отношения к войне с Польшей не изменил. На IX партийной конференции Троцкий пытался обвинить его в поражении наших войск под Варшавой. Находясь в больнице после операции, Иосиф Виссарионович в письме, направленном в президиум конференции, возложил ответственность за поражение, в результате которого в польский плен попали 100 000 красноармейцев, на командование Западного фронта и потребовал создания комиссии для выяснения причин катастрофы. По его словам, заявление Ленина о том, что ЦК не допустил при этом стратегической ошибки, не соответствует действительности: «Я был, кажется, единственный член ЦК, который высмеивал ходячий лозунг о «марше на Варшаву» и открыто в печати предостерегал товарищей от увлечения успехами, от недооценки польских сил. Достаточно прочесть мои статьи в «Правде» [176, с. 135].
Так в ходе гражданской войны еще более определенно, чем раньше, выявляется идейно-политическая позиция Сталина, трезво оценивавшего перспективы пролетарских революций в Европе. Он отвергал попытки вооруженного их подталкивания и отстаивал возможность движения России по пути социализма независимо от судеб мировой революции. Последовавшее затем поражение революций в Баварии и Венгрии подтвердило правоту воззрений Сталина.
При всем том война не была для него единственным делом. Находясь на фронтах, он одновременно выполняет важнейшие задачи государственного строительства, возникшие вслед за политическим переворотом. В Совете Народных Комиссаров, сформированном II Всероссийским съездом Советов, он занял пост народного комиссара по делам национальностей. Но его деятельность далеко выходит за рамки наркомата. Наряду с Троцким и Свердловым он участвует в решении важнейших государственных вопросов как один из самых близких и доверенных сотрудников Ленина. Принимая решения, Ленин, по словам Троцкого, предварительно консультируется со Сталиным.
Пост народного комиссара по делам национальностей был не только одним из самых важных, но и труднейшим в стране, к той поре распавшейся на множество самостоятельных национально-государственных образований. Вместе с Лениным Сталин был автором декрета «О праве наций на самоопределение», принятого Советским правительством 15 ноября 1917 года. В январе 1918 года он представил на рассмотрение III Всероссийского съезда Советов проект основных положений конституции Советского государства, утверждавший федеративный принцип его устройства.
Троцкисты в то время жестоко расправлялись со всеми заподозренными в нелояльности к новой власти, в том числе – с целыми межнациональными группами населения. В частности, на Северном Кавказе ими проводилась политика «расказачивания». Директива, подписанная Я. М. Свердловым (циркуляр Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года), требовала: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно» (Известия ЦК КПСС. – 1989. – № 6. – С. 177—178).
Требования «циркуляра» дополнялись и развивались постановлением Донбюро ЦК РКП(б), в котором ставился вопрос «о полном, быстром, решительном уничтожении казачества». Председатель Реввоенсовета республики Л. Д. Троцкий требовал «уничтожить казачество как таковое». 3 февраля 1919 года он подписал приказ «О расказачивании», 5 февраля такой же приказ был издан РВС Южного фронта. Этими и другими распоряжениями предписывались: ликвидация всех вооруженных формирований, расстрел не сдавших оружие вместе с семьями, взятие и расстрел заложников, рассеяние казачьего населения по сопредельным областям. Троцкист И. Э. Якир от имени РВС 8-й армии приказывал своим подчиненным применять «расстрел на месте всех имеющих оружие и даже процентное уничтожение мужского населения» (Москва. – 1989. – №2. – С. 151).
Такая политика вызвала резкий протест со стороны Сталина, и сразу же после смерти Свердлова, 16 марта 1919 года постановление Оргбюро о «расказачивании» было отменено пленумом ЦК РКП(б) как ошибочное. Оно действовало 52 дня, но этого времени оказалось достаточно для организации троцкистами кровавой расправы над донскими казаками и выселения значительной их части за пределы мест компактного проживания. В результате из четырех миллионов казачьего населения на Дону остались два. Подобные меры принимались и командованием Восточного фронта против уральского и оренбургского казачества.
Сталин сразу же после отмены директивы Оргбюро выступил за реабилитацию казачества и за формирование казачьих кавалерийских бригад. Когда чеченцы и ингуши, вставшие на сторону красных, получили «зеленый свет» на захват казачьих станиц на Тереке и выселение жителей, в некоторых случаях уничтожалось до половины выселяемых, – за полтора года здесь было убито около 70 тысяч человек. Сталин, выступая на съезде народов Терской области 17 ноября 1920 года в Грозном, предупреждает: «…Вследствие того, что некоторые группы казаков оказались вероломными, пришлось принять против них суровые меры, пришлось выселить провинившиеся станицы и заселить их чеченцами. Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин. Я заявляю, что если горцы думают так, то они глубоко заблуждаются» [148, с. 400]. Таков он по отношению к русским казакам, пусть и «провинившимся». Но его вскоре отозвали в Москву, и террор против русских на терской земле продолжался.
