– Вот и шта мы раззявились? Цирк не приехал, проваливайте. Считаю до трех и беру дальше плату за представление.

Считать не пришлось, притихшие деревенские молча все разошлись. К Даре подошел только Янек – сын старосты. Он был на поле за главного.

– Змей твой, – парень покосился на дракона, получив в ответ очень строгий взгляд голубых его глаз, – он никого не сожрет под загрузкой?

Даша в ответ ухмыльнулась, получая удовольствие от выражения растерянности и даже испуга на холеной роже сыночка старосты.

– Коли я не скажу ему жрать – то и не тронет. Как обидит кто – так и скажу.

Гвидон приосанился. Тронет, пусть не сомневаются. Его явно разумно опасались, несмотря на в высшей степени унизительную роль. Знакомьтесь: гужевая скотинка, дракон из бессмертных. Кольцо ещё в нос и уздечку, конечно-конечно.

Насчет уздечки он погорячился. С огромным трудом терпел всех этих… ходивших вокруг и его замерявших. Споривших чуть не до драки. Дракон не очень был силен в конном спорте, но словечки: “Хомут, оглобли, шлея (что попадала обычно под хвост), дуга и вожжи с подпругами” были ему знакомы по школьной программе. Как там: “Взялся за гуж…” и чего-то еще. А ещё эти недоумки решили, что он явно потянет и не одну телегу разом.

Спустя час с небольшим на него водрузили некое подобие собачьей шлейки. Никогда не видал он подобного. Никаких вам оглобель и дуг. Еще одну внушительного размера телегу приволокли на лошадке, неодобрительно фыркавшей в его адрес. Тупое животное, чтоб понимала в драконах морских.

Дальше было форменное издевательство: оказалось, высокое искусство валять дурака рядом с телегой, что было продемонстрировано ему еще при поимке Гвидона мучителями, распространено в этих краях повсеместно. Народное, так сказать, развлечение. Одни тянут, другие впрягают, дружно ходя по длинному драконьему хвосту. С шутками и прибаутками все отпускают телегу, дракон делает шаг и… она резво откатывается на горе-конюхов. И так десять раз.

Хозяйка сначала ругалась, потом и вовсе даже ушла, очевидно – к своему этому… женишку. А его , значит, бросила. Ну конечно. Драконы – народ терпеливый. Очень, очень, очень…

Болел затоптанный хвост, эта шлея не давала вздохнуть полной грудью, хозяйка исчезла. А в довершение бед эта наглая рожа Янек попытался сначала надеть ему на морду уздечку, потом совал в зубы железный прут. А потом и вовсе вдруг сунулся к носу Гвидона с каким-то там прутиком… замахнулся и шлепнул по чувствительной ноздре своим этим… орудием пыток. Все – с этой минуты долготерпеливые драконы в Гвидоне закончились. Вселенская мудрость иссякла, засохла и выветрилась. Остались в нем только лишь Оркины. Беспощадные монстры морские, властелины океанов, суровые, безжалостные и свирепые. Мамочка, я иду.

Жуткий рев огласил всю округу, деревья пригнулись. Это было только начало. Они все еще просто касаток не видели. Гвидон набирал воздуха в легкие. Мужчины давно все попрятались, но рассвирепевшего морского дракона уже было не остановить.

– Хы-ы-ы! – первым же выдохом он спалил всю стерню до травинки, до корочки, как напалмом прошел.

Очень понравилось. Одним сильным движением сбросил всю сбрую (только проклятый ошейник остался), развернулся и снова вдохнул.

– ХЫ-Ы-Ы! – половина поля была готова к посеву.

Экологично, удобно и чисто, полоть даже не надо. Или сено не надо пропалывать? Нужно будет погуглить.. тьфу, где и как? И о мысли о своем мире, возможно навеки потерянном, о всех его бедах, драконье пламя внутри запылало с новой силой. Еще немного, и Гвидон спалил бы вообще всю округу.

– Не-е-ет!– через черное, выжженное дотла поле к нему буквально летела хозяйка. Растрепанная, чумазая, спотыкаясь и падая, она еще что-то кричала, наверное, будет ругать. Ну и пусть. Главное – бросила этого своего остолопа и несется теперь к нему, к древнему. Хорошо хоть без полена.

Что там она кричит? О, небеса, остановите мгновенье! Она прекрасна!

Дашка орала как резаная во всю силу легких, совсем немного уступая своему дракону, буквально в десяток децибел. Она неслась на мучителей своего дракона с кулаками и вопила:

– Не сметь его трогать! Убью всех, только попробуйте, твари! Я вас! Я вам! Да я вами!

Заботливая хозяюшка Дашенька.

– Дара, да забирай ты свое чудовище, он вообще дикий как волк!

Она наконец добежала до дракона, быстро ощупала его морду, мельком глянула на упряжь, развернулась воинственно, руки в боки и опять заорала:

– Я вам доверила самое дорогое! А вы что? Вы его чуть не замучили! Издевались? Иди ко мне, мой хороший!

И “хороший” стал снова драконом. Мудрым и терпеливым, опция “Оркины” выключена. Положил буйную голову под ноги Дары, всем своим видом демонстрируя послушание и смирение. Положил наземь крыло, приглашая хозяйку на спину. Та важно залезла на своего чешуйчатого зверя, даже поводья не взяв, лишь хлопнула его по спине:

– Домой, милый. Нам больше тут делать и нечего.

Собственно, теперь тут всем до следующего года больше делать было нечего. Те, кто уже успел покинуть укрытия, немного поджаренные, но в целом не пострадавшие, не смогли удержаться от одобрительных кивков и даже аплодисментов. Точно – нечего, пусть подальше убираются оба этих монстра. И полоумная Дарьянка, и ее драконище.

Гвидон важно развернулся, напоследок лукаво пустив дым из ноздрей, чем заставил молниеносно попадать всю публику, закрывшую головы шляпами, и потопал неспешно до дому, мысленно напевая бравурный мотив “Варшавянки”.

Дара умаялась невозможно. Вся потная, грязная, местами даже вонючая, она раздраженно вытаскивала сено из волос и шепотом ругалась – фигурно и непотребно. Гвидон некоторых слов не слышал вовсе, хотя думал, что его словарный запас после общения с пленившими его разбойниками пополнился очень даже внушительно.

Дашка его удивляла снова и снова. Как она защищала свою его – “движимое свое имущество”! Как орала на этого дегенерата толстомордого – Гвидон до сих пор изумлялся. Его в жизни так никто не защищал, все только и вещали ему неустанно:” ты сильный, ты одаренный, Гвидонис, вперед”.

Конечно, дракон был не прав, если честно. Он даже готов был признать этот факт. Люди работали, старались, а он пришел, пламенем плюнул, срыгнул пучок плазмы – и поле теперь под распашку. Но тыкать себе в морду прутьями абы кому он позволить попросту не мог. Может, конечно, стоило просто слегка откусить руку сыну старосты. Или снять скальп, или подкоптить его тушку, немножечко, для наглядности.

Дашка, к примеру, тоже так считала. И судя по ее кровожадненьким мыслям, эти планы вынашивала уже очень давно.

Но что сделано, то сделано, впредь лезть к дракону не будут.

– А пойдём-ка , Гвидоша, купаться? – неожиданно предложила его маленькая хозяйка.

И откуда в ней столько прыти? Не женщина, а реактивный самолётик! Гвидон вздохнул, про себя самодовольно подумав, что Дашка так к нему уже привыкла, что без него даже сходить в баню не может. Потянулся, разминая ноющие лапы.

Да, давно его так не укатывали. Разве что отец, когда ставил его на крыло. Вот тогда было тяжко: две недели почти марш-бросок по вулканам и сопкам, когда на ногах, когда крыльями. Эх, прекрасное детство…

У Дашки такого и не было. Деревня, коровы и козы.

Как они тут без тракторов и комбайнов выживают вообще? Одно слово – средневековье. Мрак, дикость и туалеты типа «сортир». И душа летнего не придумали даже, хотя конструкция проще некуда. Ну что ж, в баню так в баню. С чего это Гвидон от зрелища моющейся Дашки отказываться будет?

– Ну и куда мы поперлися? – шлепнула его по спине маленькая ручка. Никакого уважения к древнему существу, честное слово! – К реке, говорю, поехали, купаться!

И Дарьяна ловко запрыгнула зверю на загривок. Научилась уже балансировать и ездить почти без потерь и натертостей, даже без седла и попоны.

М-м-м, к реке? Заманчиво!