Подхватила полено, распахнула дверь сарая, сразу замечая черные перья.

– Ты не Гвидон, – заорала она. – Ты Гнида! Тварь ты поганая, – и замахнулась поленом.

Ударить не смогла, только пригрозила – шутка ли, живое существо стукнуть! Но зла была невероятно. Схватила дракона за ошейник и дернула на себя. Гвидон аж глаза вытаращил от такой наглости. Вот же пигалица, да как смеет? Он – дракон вообще-то, с вот такими зубами! Причем дракон сытый (ну относительно) и уже почти здоровый. Щас как откусит этой дуре руку по локоть, будет знать, как на него замахиваться! Зарычал, оскалился… и получил поленом промеж глаз, да еще и ошейник не хило так его придушил. Аж глаза заслезились. А вот это уже не смешно совсем было.

Оглушенный, с помутневшими глазами, жадно хватавший воздух пастью, он выполз вслед за хозяйкой на воздух, проклиная и себя, и ошейник, и курицу эту тупую, жесткую и невкусную.

Да куда она его тащит? Нет, не надо больше поленом, он все понял с первого раза!

А Дарьяна была зла неимоверно. Она эту Гниду выкупила, накормила, напоила, спать уложила – а он имущество ее портит и рычит еще, скалится на нее! А ну как сожрет ночью? Вот оно ей надо? Убить его она уже не сможет, все же – привыкла почти. А вот выгнать к чертям полосатым – это завсегда пожалуйста. Тянула его за ошейник, почти бежала. Ладно хоть больше не огрызался, да и вообще – шел покорно, лапами перебирал споро. Вывела за околицу, толкнула в сторону леса.

– А ну пошел отсюда!

Дракон ошарашено на нее посмотрел. В смысле, “пошел”? Куда – “пошел”?

– Вали давай, – руки в боки уперла, ножкой гневно топнула. – Вон, в лес вали! И нет, ошейник не сниму. Ты ж меня вовсе сожрешь в боевой-то ипостаси! Давай, чего встал?

И еще пнула его по хвосту для надежности.

Ну, он и пошел. Поплелся. А что было делать? По опыту знал – бабе в истерике надо бы лучше остыть. Он немного погуляет и вернется. В лесу жить – ну не совсем же он идиот. Тут медведи, поди, водятся. И волки. Нет, зверей Гвидон не боялся, но ошейник… Попадется опять ловцам – и хана ему. Опять крючья, рынок… Ну нафиг. Или волки стаей. Сколько он сможет убить? Пять, десять? Кто их знает, какие тут волки. Эх, вообще – виноват, конечно. Но она сама вчера сказала, что черную курицу жрать можно, а он ведь голодный. И восстановление опять же, энергию откуда брать? Ужин Дашка ему не предложила, только воды налила.

Ну и как теперь извиняться? Грибов набрать?

А какие грубы тут съедобные? В ипостаси дракона ни один яд его не брал. Белок и белок, хоть мухоморы, хоть боровики, хоть лисички. На зубок и не проверить.

Лес… по траве еще стелился густой ночной туман. Ледяная роса холодила, зато грязный хвост, вытираясь о мокрые ветки и траву, очень быстро стал белым и относительно чистым.

Выйдя на большую лесную поляну, дракон потянулся и словно нырнул в глубину влажной травы. Нет, это было не море, конечно, но сил у морского дракона прибавилось сразу. Влажный, чистый, он доплыл по густой траве до стены векового леса. Очень красиво. Деревья были похожи на сосны, только гораздо больше, секвойи?

Ах да, он же вообще в другом мире. Будет проще все обзывать привычными названиями. Курица тоже была не очень-то курицей: пятипалые лапы, и вкус этот… фу. Но похоже.

Тихо подползая к входу в лес, дракон чутким ухом услышал странный звук. Медленно повернул морду, стараясь не спугнуть свою очень возможную жертву. У самых корней “сосны” сидел… ну…. пусть будет – “заяц”. Крупный серый зверек с относительно длинными ушами, длинным пушистым хвостом и большой головой. Заяц стрекотал совершенно по-птичьи. И пах: надо заметить – весьма и весьма аппетитно. Не то, что унылые Дашкины курицы.

Стараясь не дышать, не издавая даже намеков на звуки, дракон медленно полз, как удав, как самая натуральная хищная рептилия.

Мгновенный бросок, молниеносное движение челюстями – и желудок благодарно заурчал в ответ. Вкуса Гвидон ощутить не успел никакого. За пару часов рептилоид обнаружил прекрасное: в лесу зайцев была просто тьма. Зверьки были тупы, неповоротливы, мясисты и вкусны. Только вот шерсть вызывала изжогу.

К середине дня он уже мог вполне трезво подумать о том, чтобы принести Даре пару зверьков. И даже – поймать их, не проглотив за секунду.

Отобрал самых крупных и пахнущих аппетитно, поборол в себе навязчивое желание съесть “про запас”, утешаясь мыслью о том, что после такой вот добычи хозяйка может решить отпускать его в лес постоянно, потопал домой. “Зайцев” старался держать в пасти нежно, чтоб не принести ей набитую фаршем с костями пушистую шкуру. Сытый, относительно чистый и с добычей, он возвращался обратно совершенно другим человеком… Ну хорошо – еще просто драконом. Зато – значительно улучшенной версией.

Дашка сидела на завалинке возле своей убогой избушки, надутая и красная. Поди жалела уже, что такого ценного зверя прогнала. А вот тебе, хозяюшка, подарочек. Или, скорее, компенсация за твоих куриц. Всё по-честному: око за око, тушку за тушку.

Молча подошел, добычу свою выплюнул к ее ногам. В лицо заглянул – не плакала ли? Нет, такая не заплачет, скорее, других до слез доведет. Прямо как истинная драконица, даже – змеюка. Ядовитая, с острым языком.

– Шо, задница чешуйчатая, извиняться надумал? – строго спросила девица. – И шта мне твои дохлые зайцы? Яиц нанесут, не?

Гвидон мотнул головой, носом подталкивая зайцев ближе.

– Жри их сам! – отрезала вредная Дашка, да еще и отвернулась от него.

Вот мы значит как? Гордая? Ну так он тоже не собачка, а дракон. Причем голодный и не совсем еще в форме. Сама виновата, что ты дура и курицы у тебя были дуры. А будешь злиться – и остальных сожру.

Рыкнул недовольно, зубами зайцев этих злосчастных подхватил и прямо ей на коленки кинул. Развернулся величаво, в сарай свой зашел и хвостом дверь прикрыл. И лег, опуская голову на лапы.

Спустя пару часов из домика одуряюще запахло мясом. Гвидону хотелось взвыть. Конечно, он был относительно сыт – все же славно в лесу поохотился, но сырая зайчатина со шкурой и костями никак не могла сравниться вот с тем божественным блюдом из настоящей печи. Если уж простая каша, приготовленная Дашкиными маленькими ручками, его с ума свела, то мясо… с чем оно там… с овощами, наверное… с бульоном наваристым… с травками всякими… она так мстит ему, да? Издевается? У-у-у, змеюка!

Но Дарьяна и не думала издеваться, не умела она долго злиться. Наоборот, самый большой свой горшок взяла и накидала туда всё, что нашла в доме. И картошку, и морковь, и укроп, и лук, и сушеных грибов. Это ей одной много не нужно, а зверюга у нее здоровенная, поди ее прокорми. И то сказать – заслужил. Сначала она только про мясо подумала, а теперь и шкурку аккуратно сняла, понимая, что зайцы – добыча знатная. Мех этот был дорогим, охотиться крестьяне толком не умели. Да и дорогая больно штука – оружие. Если дракон будет их пару раз в неделю приносить – то сам себя прокормит, да еще и ее заодно. А шкурки она Гриньке продаст.

Размечталась. А хорошо было бы замужем за скорняком. Дракон, значит, охотится, Гринька будет меха обрабатывать. Глядишь, к зиме ей и шубку справит, и шапку, и сапожки меховые. И мясо всегда будет.

Нет, всё же брак – не самое убыточное дело, особенно вот с таким помощником. Сама себе шубу заячью Дарьяна ни за что бы не купила, ей и овчинного полушубка, еще с матери оставшегося, хватало. А коли родственница она теперь лучшего скорняка округи (и это она не про Гриньку, а про отца его, будущего тестя) – так святое дело невестке самую лучшую шубу пошить – до самых пят! И чтобы все видели, чья она жена!

Правда, Дарьянка, извлекая из печи тяжеленный чугунок, тут же припомнила, что Гринька едок не хуже дракона. И будет она с той шубой только и делать, что кормить своих работников, ни на что другое просто времени не останется.

Подумала и решила: Гринька никуда не сбежит, до осени времени много, а Гвидон – он тут, рядом. Надо с ним мириться, потому что скотинка преполезнейшая, хоть и дюже здоровая. И, кажется, вовсе и не дикая, почти что и разумная. Силой и упрямством с ним меряться – глупее не придумаешь. Лаской надо, терпением… Ну и едой, конечно. Едой любого мужика можно приручить, а дракон у нее как раз мужеского пола. Поэтому, отложив себе густой похлебки в миску, Дарьяна поставила чугунок стыть, а сама побежала к тетке – просить у нее старое деревянное блюдо, которое только по большим праздникам и доставалось из сундука. Слишком уж оно было неудобным, на стол просто так не поставишь. Ну в самом деле – не в корыто же дракону похлебку накладывать? А из ведра ему неудобно будет.