========== Глава 19 ==========

За ночь внезапно потеплело, и тонкий слой снега растаял, превращая лужи в грязные болотца. Потепление было мне на руку: я потратила оставшиеся деньги на баночку голубой как небо краски и кисточку из круглосуточного магазина на заправке. Расчистив часть асфальта под окном квартиры Лэйса, я принялась выводить на нем ровный ряд букв. Пусть я уйду, пропаду бесследно, но у юноши должно остаться что-то, что будет напоминать ему обо мне. Что-то, на что он сможет смотреть каждый день.

Уже рассвело, когда я услышала шаги. Лэйс, конечно же, увидел из окна мои художественные потуги. Он встал за моей спиной ничего не говоря. Отряхнув колени, я встала и повернулась к нему. На асфальте красовалась большая надпись:

«Жизнь – это все, что у тебя есть. Вдохни поглубже. Дыши.»

- Я знаю, это звучит банально, - я пожала плечами. – Но, знаешь ли, только умерев ценишь возможность дышать. Так что не суди строго.

- Тенебрис, я…

- Нет-нет, - я подняла руку. – Ты был абсолютно прав. Я действительно не могу распоряжаться твоей жизнью. Получив всякие сверхвозможности вроде способности летать, невольно начинаешь думать, что ты выше и умнее других. Но это не так. Ты по-прежнему волен решать, что лучше для тебя.

- И все же – извини. За те слова.

- Они тоже были правдой.

Мы смотрели друг на друга, стоя посреди двора, посеребренного утренним заморозком. Он в наспех застегнутой куртке, с кругами под глазами от беспокойной ночи. И я, в неизменных шортах и футболке, со встрепанными от ночного ветра волосами и невидимыми крыльями за спиной.

- Тебе не холодно? – спросил Лэйс, и из его рта вырвалось облачко пара.

- Ты же знаешь, что нет, - сказала я, улыбаясь. – Но я бы не отказалась от чашки горячего кофе.

Банка с краской и кисточка остались стоять у подъезда, на случай, если кто-то еще захочет написать что-то важное. А я сидела на кухне, прихлебывая кофе из чашки и думала о том, что теперь знаю, что делать. Лэйс вяло ковырял наспех приготовленный омлет и часто поднимал глаза, чтобы встретить мой взгляд. Он все еще чувствовал себя виноватым.

Зазвонил его мобильный, и юноша, едва взглянув на экран, выключил его. Я подняла брови.

- Это жестоко. Она вообще-то влюблена в тебя.

- А я влюблен в тебя, - невозмутимо отозвался Лэйс.

- Это тоже жестоко, - смущенно буркнула я.

Это действительно было жестоко с его стороны – говорить такое в тот момент, когда я знала, что очень скоро уйду. Это ощущение, которое было ничем иным как внезапно проснувшейся во мне ангельской интуицией, появилось еще вчера. Именно поэтому я все утро провозилась с краской. Я посмотрела на свои руки. На них было несколько голубых пятнышек.

Что должно произойти? Если бы я знала. Но раз я должна уйти, значит, жизнь Лэйса и вправду в безопасности. Значит, ему и правда не нужна эта операция. Что ж, пусть так. Остается думать, что бы я хотела сделать напоследок, чтобы расставание не было таким грустным.

- Расскажи мне, какой я была при жизни, - попросила я, отодвигая пустую чашку.

Лэйс вздрогнул, поднимая глаза от истерзанного омлета.

- Ты уверена?

- Конечно. Вчера вечером я была в нашей школе. Хотела найти какие-то зацепки, что-то вспомнить. Но у меня ничего не получилось. Моя память безжалостно закрыта для меня. Поэтому прошу, вспомни для меня.

- Ты была такой же, как и сейчас, - улыбнулся он. – Веселой, упрямой, способной на всякие неожиданности. Однажды на какой-то школьный праздник ты пришла с двумя хвостиками и в черно-белых чулках, тогда как все были в форме. Это было очень мило. А школьную форму ты терпеть не могла, постоянно носила что-то яркое, чем выводила из себя нашу классную руководительницу. А еще ты любила рисовать, но и тут делала все по-своему. И когда все рисовали натюрморт из вазы и двух апельсинов, ты изображала лошадок на полях тетради.

Подавшись вперед, я жадно слушала. Это было странно: как будто смотреть со стороны на жизнь другого человека, при этом осознавая, что этот человек – ты.

- Ты была застенчивая, но при этом не давала себя в обиду. Могла одним выражением лица показать, что ты не намерена общаться с этим человеком.

- А как я выглядела?

- Также. Разве что твои волосы были гораздо длинней и без следов краски. И ты была чуть ниже.

Я задумчиво коснулась ярко-розовых кончиков. Значит, я сейчас в том виде, в котором умерла. Девушка с волосами, покрашенными в розовый цвет. Что случилось потом, после окончания школы?

- Лэйс, - тихо сказала я. – У меня будет к тебе одна просьба.

- Слушаю тебя, - он нахмурился, глядя на мое выражение лица.

- Я хочу, чтобы ты встретился с моими родственниками. Я хочу знать, как я умерла.

И вновь – пауза, создающая оглушительную тишину. И беззаботная атмосфера теплых воспоминаний сменяется осознанием страшной реальности. Лэйс потер лоб, а на его лице застыло смешанное выражение. Внезапно я осознала, что он и сам боится узнать, что произошло. Он тоже хочет верить, что это неправда. Он хочет видеть только ту Тенебрис, которая сидит за столом напротив него.

- Я сама не могу. Они не узнают меня и не станут откровенничать с незнакомой девушкой. А если узнают… будет и того хуже. А ты для них знакомый человек.

- Хорошо. Я это сделаю.

Я благодарно посмотрела на него. Лэйс отвел глаза. Мы оба понимали, что это будет совсем непросто.

Через пару часов, мы вместе вышли из метро и сели на троллейбус, который шел до моего дома. Я с любопытством смотрела на дома, магазины и улицы, по которым бродила, когда была школьницей. Мне оставалось жить всего несколько лет, а я об этом не знала. Лэйс тоже смотрел в окно, и на его лбу прорезалась напряженная складка.

- Сделай лицо попроще, - взяв его за руку, попросила я. – Ты будто на похороны едешь.

- А разве это не так? – буркнул он.

Да уж, действительно. У меня и самой было ощущение, будто мы приближаемся к разгадке чего-то темного. Вместе с Лэйсом мы вышли на конечной, и пошли по улице, приближаясь к простому десятиэтажному дому светло-бежевого цвета.

- Это твой дом, - коротко сказал юноша.

Я окинула его критичным взглядом. Дом как дом. Самый обычный, ничем не выделяющийся среди других домов города. Тихий дворик, усаженный кустами сирени, голые ветки которой сейчас беспокойно подрагивали на ветру, несколько разноцветных детских площадок, неожиданно ярко-зеленый мусорный бак, в котором задумчиво копаются вороны, тихий скрип рельсов, доносящийся из трамвайного депо.

Лэйс набрал номер квартиры на домофоне, его рука слегка подрагивала. Я не могла его винить за это. Я и сама вздрогнула, когда голос, очень похожий на мой, спросил «кто там?».

- Почта, откройте пожалуйста.

Я с удивлением покосилась на Лэйса, но дверь запищала, открываясь.

- Это всегда работает, - пояснил юноша. – Люди обычно без вопросов открывают, если ты представляешься почтальоном, сантехником или работником какой-то другой службы.

Он поднялся на лифте на последний этаж и позвонил в дверь. Я отступила назад, дематериализуя свое тело.

- Кто это? Что вам нужно? – вновь спросил голос, так похожий на мой.

- Добрый день. Меня зовут Лэйс, я одноклассник Тен… Я хотел сказать, мы с … раньше учились вместе.

Я подумала, что это звучит очень нелепо, но дверь внезапно открылась. На пороге стояла девушка очень похожая на меня – темные волосы, настороженные серые глаза. Одета она была в длинную футболку, едва прикрывающую голые ноги. Лэйс слегка смутился.

- Привет. Либерти, верно?

Она кивнула. Я нахмурилась. Они что, знакомы? Кто она? Кем приходилась мне при жизни?

- Проходи, - девушка отступила назад.

Лэйс вошел, беспокойно оглянувшись на меня. Я незримо следовала за ним. Либерти провела его в комнату. Большая спальня с разобранной кроватью и скомканным постельным бельем. В комнате царил беспорядок – разбросанные вещи, несколько чашек и комки пыли на полу. Девушке, казалось, было абсолютно наплевать.