– Допустим, – отрешённо кивнул Макс. Ему было тяжело говорить, но Влад выжидательно смотрел, и юноша продолжил рассказ: – На этой арене я увидел родителей… Настоящих, а не тех, которых знал в Яви, – пояснил он.
– Они что, участвовали в состязании? – нетерпеливо перебил Влад, окинув новичка неприязненным взглядом.
– Нет! Это они были принесены в жертву, по крайней мере, это так выглядело! – Макс почти кричал, не в силах сдерживать нахлынувшие эмоции.
Его сердце бухало как сумасшедшее, от гнева всё потемнело и глаза налились влагой, готовой прорваться наружу. Только сейчас парень начал осознавать, что мужчина, лежавший на красном песке, и запертая в клетку женщина были его самыми близкими и родными людьми на свете…. Глаза защипало, в горле снова застрял тяжёлый горький ком, а руки в карманах сами собой сжались в кулаки. Он не мог больше говорить и потому, обойдя Влада, всё ещё загораживающего дорогу, быстро пошёл вперёд, стараясь не выказать слабости.
Белобрысый постоял немного, размышляя о чём-то и с интересом глядя вслед удаляющемуся Максиму, а потом быстро нагнал его и молча пошёл рядом. Так они спустились на несколько этажей и достигли широкой площадки с уходящим к потолку окном.
– Откуда ты знаешь про ристалище? – вдруг с укором спросил Максим, останавливаясь возле окна.
– Знаю! – отчего-то тихо ответил Влад, – Бывал там. А вот Алька не была, и значит, её встревожило что-то другое…
Макс понимающе кивнул. Он и сам об этом думал. Сначала он отреагировал на увиденную сцену спокойно, ведь в ней не было ни крови, ни боли, просто лежащий на красном песке мужчина с такими знакомыми чертами лица. Но потом… Потом был неприятный страшный голос, от которого холодок пробежал по телу, а волосы на затылке встали дыбом, кровавая рана на груди отца и кричащая в клетке мама. Он не хотел об этом рассказывать. Не хотел, и всё тут!
– Может, Аля как-то узнала моих родителей? – неуверенно пожал плечами Максим.
– Откуда? – снова нарушил гнетущую тишину Влад. – Как девочка, что провела всё своё детство в Яви, могла узнать кого-то в твоём видении? Она же кроме детского дома ничего больше и не видела. А помимо твоих родителей там ещё кто-то был?
Макс с угрюмым видом кивнул.
– Там был человек в тёмной длинной одежде, точнее, не человек даже, а смутный силуэт, тень, – зябко поёживаясь, сказал он, снова сжав кулаки в карманах.
– Мужчина в длинном плаще? – Холодно кивнул Влад и быстрым шагом направился к лестнице. – Тогда понятно…
– Что тебе понятно? – зло огрызнулся Максим, но белобрысый был уже далеко, перепрыгивая через ступени и спускаясь всё ниже и ниже, в то время, как Макс остался растерянно стоять на лестнице, не зная, что ему делать дальше.
И почему он раньше не ценил таких простых и привычных вещей, как любовь родителей, мелкие домашние хлопоты, совместные путешествия? Мамина забота казалась навязчивой опекой, а наставления отца – глупостями и занудством. Почему считал себя слишком взрослым, а родительские сантименты раздражали…
И как всего этого ему сейчас не хватало….
Некоторое время вокруг висела идеальная тишина: ни звука, ни скрипа, ни шороха. Потом где-то снизу раздались шаги множества быстрых ног, и Макс решил спускаться, пока не достиг зависшей в воздухе площадки. Площадка эта была окружена невысокими перилами, и от неё веером расходились в разные стороны странные разноцветные лестницы. Широкая деревянная лестница шла сверху вниз без поворотов и, миновав площадку, продолжала спускаться дальше. Три узеньких, разноцветных, извиваясь в пространстве, двигались вверх, в разные стороны, а одна, состоящая всего из нескольких ступеней, упиралась в глухую стену. Максим озирался, не понимая, куда направиться, и, немного поразмыслив, решил, что продолжит спускаться по широкой лестнице.
Вдруг стена, в которую упиралась короткая лесенка, открылась, пропустив худощавого седовласого мужчину, одетого в тёмно-зелёный бархатный камзол и салатную рубашку. В воздухе перед ним висело несколько книг, которые он одновременно быстро перелистывал, пробегая глазами. Мужчина был слишком увлечён чтением, так что продолжил подниматься, не замечая Максима. Юноша остановился, пытаясь пропустить странного человека, но задел одну из книг, и та, с громким недовольным шуршанием, упала прямо ему в руки. Мужчина поднял на парня удивлённые глаза бирюзового цвета и насупился.
– Что вы здесь делаете, молодой человек? – заинтригованно спросил незнакомец, пристально вглядываясь в лицо юноши, будто хотел заглянуть в душу.
– Простите, я нечаянно, – растерялся Макс, протягивая книгу хозяину.
– Нет, нет, это я виноват! Увлёкся чтением, совсем позабыв, что на лестнице могут быть и другие люди, – широко улыбаясь, мужчина слегка опустил голову, будто поклонился. – Вы, наверное, новенький, я вас раньше не встречал в академии?
– Да, вчера прибыл, – безразлично ответил Макс, которому совсем не хотелось сейчас ни с кем знакомиться. – Вы не подскажете, куда мне идти дальше?
– О, да вы заблудились? Возвращаетесь от Гореслава Ростиславовича? Странно, он никогда не отпускает детей одних в первый раз, – продолжал рассуждать незнакомец, будто разговаривая сам с собой и не обращая никакого внимания на попытки Максима его остановить.
– Я был не один, – почему-то пытался оправдаться парень.
– Да, конечно, вас сопровождали, а потом бросили, – расплываясь в довольной улыбке, закивал головой мужчина, будто был несказанно рад такому стечению обстоятельств.
– Откуда вы… Ах, да, вы же здесь все чужие мысли читаете, – разозлился Макс. Ему хотелось зарычать, наброситься на этого добродушного старика, на белобрысого Влада, на всех, кто так бесцеремонно пытался влезть в его душу, растревоженную, словно улей. Хотелось забиться в тёмный угол и умереть, хотя бы на время, чтобы никто не совал свой длинный нос в его непростые мысли.
– Далеко не все, далеко не все, мой дорогой, – благожелательно закивал старичок. – Я – кудесник и вижу вас насквозь. Это вовсе не моё желание, а издержки профессии. А вам, молодой человек, не помешает взять несколько уроков магической мыслезащиты, а то вы открыты, как мои многоуважаемые книги.
– Спасибо, подумаю над вашим предложением, – стараясь быть вежливым, заявил Максим, а про себя раздражённо добавил: – «Если решу остаться в вашей академии».
– Конечно, решите, – тут же весело откликнулся незнакомец. – Кстати, я совсем забыл представиться – Вышезор Мстиславович.
– Макс, – обронил юноша, тоже решив познакомиться.
– «Ма-кси-мус» – вот ваше настоящее имя, – будто пропел, растягивая гласные, кудесник. – В наше время люди гордились своим родовым именем. А сейчас всё больше норовят сократить его до какой-то клички, – ворчал он, не сводя глаз с паренька. – «Максимус Радосвет» – это же представитель древнейшего рода, Первородный! А что такое – Макс? Всего лишь мальчишка из Яви!
Парня раздосадовало такое сравнение.
– А мне моё имя нравится, и я не собираюсь его менять, – сердито откликнулся он, ища возможности обойти старика.
Кудесник лукаво улыбнулся.
– Ну, вот вы и перестали думать о прошлом, не так ли?
Юноша поймал себя на мысли, что, и в самом деле, отвлёкся от переживаний, которые не покидали его с момента выхода от Гореслава. Голова прояснилась, грусть не ушла бесследно, но стала светлой печалью.
– Я не уверен, что должен здесь остаться, – почему-то решил признаться он.
– Мальчик мой! Простите, но для меня вы всего лишь мальчик, – воскликнул кудесник, будто за что-то извиняясь. – Не думаю, что об этом стоит рассуждать, стоя на лестнице, – покачал седеющей головой Вышезор. – Пойдёмте-ка ко мне, молодой человек, я напою вас чаем, а вы поведаете мне о своих сомнениях.
Макс и сам не понял, как безропотно последовал за странным человеком. Этот Вышезор Мстиславович почему-то вызывал у него доверие и желание поделиться самыми тяжёлыми мыслями. Кудесник встал на правую лестницу и, как только юноша сделал то же самое, тихо попросил:
