А вдруг устроена в природе

Совсем иная череда.

И не отсюда мы уходим,

А возвращаемся туда?

Игорь Губерман

Максим проснулся неожиданно, как от звонка будильника. Сквозь высокое окно, разлинованное на квадраты и задёрнутое тонкой воздушной шторкой, снаружи проникал тусклый свет луны. Палата была широкой, двухместной, но по какой-то причине он лежал в ней один.

Даже ночью больница не засыпала полностью: кто-то вскрикивал в соседней палате, по коридору двигались люди, громко шоркая ногами и мелькая в проёме двери, звякал металл – это медсестра раскладывала инструмент в соседней процедурной. Юноша осторожно нащупал на тумбочке сотовый телефон. От прикосновения экран засветился, на мгновение ослепив его. Было почти два часа ночи. Когда экран перестал сиять ярко-голубым, а глаза наконец-то привыкли к темноте, Максим грустно уставился в потолок, покрытый паутинкой тонких трещинок, и стал анализировать прошедший день.

Предыдущее утро было обычным для сентября и не предвещало ничего плохого. Недавно начался последний школьный год, Макс рано встал, чтобы повторить доклад по истории. История была его любимым предметом в старших классах: он увлекался древними мифами, в которых сквозь полу – сказочный налёт проступала жизнь с её испытаниями и переживаниями людей, отделённых от сегодняшнего дня многими сотнями прошедших лет. Он уже предвкушал, как удивятся учитель Сергей Сергеевич и одноклассники, когда узнают, какую редкую книгу мифов Трёхмирья он обнаружил в домашней библиотеке. Такой версии древних легенд ещё никто не встречал. Тонкая, изрядно потрёпанная книжица в сером переплёте оказалась в его руках совершенно случайно. Было даже странно, что раньше он не заметил её, хотя перечитал дома все исторические книги, а этим утром она сама попалась на глаза, как будто только и ждала этого момента.

Книжка начиналась с легенды о разлучённых богами влюблённых, которые, чтобы быть вместе, вынуждены были преодолевать множество преград и испытаний. Открыв первую страницу «Легенд», Макс прочёл: «Можно прожить жизнь так, как будто волшебства на свете нет, или так, как будто волшебство во всём: не учи физику, и всё вокруг будет наполнено чудесами и волшебством».

Юноша так увлёкся, что чуть не опоздал на урок.

Наступившая осень, пытаясь перещеголять уходящее лето, надела свои самые яркие красочные наряды, но, заметив, что люди, спешившие по своим ежедневным делам, почти не обращают на неё внимания, обидчиво плакала вечерами. Иногда она продолжала рыдать и всю следующую ночь, а на утро, хмуря брови-тучи, не давала и шанса солнечной улыбке пробиться сквозь эту завесу. Хлюпая по лужам, грустные люди понуро брели, отгородившись от её красот тусклыми зонтами.

Моментально собравшись, Макс почти бегом ринулся в школу. Первой была литература, и строгая Татьяна Антоновна заставляла каждого опоздавшего старшеклассника рассказывать наизусть стихи, поэтому пришлось пожертвовать завтраком, чтобы успеть вовремя. На следующей перемене Гришка Левченко предложил пошутить над учителем географии, Вячеславом Гавриловичем: спрятаться в шкафу за картами, а потом, когда кого-то вызовут к доске, неожиданно появиться. Обычно Максим с удовольствием откликался на незлобные шутки друга, тем более, что учитель был мудрым и не обижался на шутки мальчишек, а весело смеялся над их проделками вместе с классом, но в этот раз парень отмахнулся, зачитавшись очередным мифом так, что даже не заметил, как класс увели в медкабинет на прививку.

Потом, вместо факультатива, старшеклассников попросили перенести старые списанные учебники из библиотеки в подвал, и ребята тут же согласились: чего только ни сделаешь, чтобы не попасть на скучный урок. Работы оказалось совсем немного, и до перемены нерадивые ученики просидели в столовой, уплетая горячие булочки с чаем и вспоминая о летних приключениях.

– Опять с папашей по горам шлялись? – спросил высокий Вадим, засовывая в рот полбулки за один присест.

– А тебе завидно? – усмехнулся Максим и начал рассказ про очередную поездку.

Он любил летние походы с отцом, когда поднимаешься спозаранку на небольшой холм, чтобы встретить рассвет, а под ним простирается великолепная картина из елового частокола, сквозь который пробиваются ослепительно-красные, словно всполохи пожара, солнечные лучи. Любил ночные дежурства у костра, когда волосы встают дыбом от каждого шороха или скрипа старой сосны, раскачивающейся под резким порывом ветра. А ещё любил белоснежно-таинственные пики гор, пронзающие небесную голубизну под палящим солнцем, и звенящую тишину нетронутых человеческой деятельностью лугов. Где только они не побывали, каких только мест не повидали, каждый раз привозя сувениры и впечатления, а также целый ворох весёлых походных песенок. Максим неплохо играл на гитаре и немного пел, поэтому всегда легко становился душой любой компании.

Рассказывая об очередном приключении, он совершенно забыл про чай, который быстро остывал на столе. Звонок с урока прозвучал неожиданно громко.

Макс давно заметил, что время – субстанция непостоянная: когда тебе грустно или скучно, оно тянется, будто специально издеваясь, а стоит попасть в хорошую компанию или весёлое место, начинает бежать так, что за ним не поспеваешь. Вот и в этот раз весёлые посиделки в столовой закончились слишком быстро, и он заспешил, ведь следующим уроком была история, поэтому, дожевав оставшуюся булку, запив её чаем и, махнув рукой мальчишкам, побежал вверх, перепрыгивая через несколько ступеней.

Кабинет истории размещался на третьем этаже. Юноша достал из рюкзака распечатанный доклад, стараясь отдышаться после быстрого бега. Неожиданно в глазах потемнело, резко закололо в правом боку, и он шлёпнулся бы на бетонный пол, но проходивший мимо мужчина, успел в последний момент подхватить падающего. Сквозь пульсирующие волны наплывающей боли, от которой темнело в глазах, Макс увидел чьё-то довольное улыбающееся лицо, обрамлённое светлыми кудрями.

– Ну, что ж, осталось совсем недолго, – произнёс незнакомец непонятную фразу, приложив правую руку поверх свитера к груди Максима. Что-то светло-зелёное отделилось от этой руки, обволакивая парня, а может ему только померещилось. Мужчина почему-то казался странно знакомым, но в глазах у юноши окончательно потемнело, и он утратил всякую связь с реальностью, провалившись в забытьё.

Позже была скорая и чистая больничная палата. Из-за резкой боли в правом боку Максим подумал про аппендицит, но вскоре пришла заплаканная мама, долго беседовавшая с врачами, и сообщила, что у него обнаружили опухоль, а завтра будут обследовать, чтобы приготовить к операции.

Наталья работала врачом в детском отделении этой же больницы, видимо, потому ей удалось получить для сына отдельную палату. Он лежал на кровати в светлой комнате и не понимал, о чём она говорит, мысли прыгали в голове, натыкаясь друг на друга, и разлетаясь стороны.

– Какая опухоль, ведь у меня ничего не болит? И чувствую я себя на удивление хорошо! Даже готов хоть сейчас вернуться в школу.

Макс собрался встать, чтобы доказать свои слова на деле, но не смог оторвать головы от подушки, ощутив, к тому же, сильную боль, доводящую до тошноты. Казалось, что голову наполнили расплавленным металлом или засыпали горячими углями, однако, как только он коснулся подушки, боль, немедленно, стихла, а юноша вновь почувствовал прилив сил. Пришлось согласиться с мамой и остаться на обследование.

В палату, где лежал Максим, то и дело заглядывали врачи и медсёстры, быстро мерили пульс и давление, трогали холодными руками лоб, задавали множество глупых, с его точки зрения, вопросов. С некоторыми врачами он даже пытался шутить и заигрывать, чтобы скрыть охватившую панику от страха перед будущим. К вечеру незначительно поднялась температура, больному стало тоскливо, и он попросил молоденькую медсестру принести рюкзак, в котором лежала заветная книга «Легенд», чтобы за чтением отвлечься от неприятных мыслей, однако она пообещала принести капельницу, поставила укол и упорхнула из палаты. Наверное, это было снотворное, потому что глаза стали закрываться, и Макс неожиданно быстро заснул. Во сне ему привиделась рыжеволосая женщина с большими угольно-чёрными глазами, печально смотревшая на него и беззвучно шепчущая странное имя – «Максимус».