Вызывает дикую похоть и бешенство.

Портной и тэнхи-служанка отводят от меня взгляды. Знают правила.

– Манри. Моя. Невеста. Понял? – цежу каждое слово раздельно Симару в лицо.

– Понял, – Симар мечется между желанием опустить взгляд и стремлением сохранить свое достоинство.

– Иди на кухню и скажи там, чтобы поторопились, – Симару это легкое унижение, такое поручение подходит для служанки-тэнхи. – Еду можешь не травить. Сперва я все попробую сам. А вы закончили с мерками?

Портной и служанка качают головами.

– Нет, господин.

– Обмеряйте ее до конца и выметайтесь.

Я сажусь на один из стульев, а Симар быстро уходит.

Я мог бы его не предупреждать. Вряд ли он настолько ослеп от ярости, чтобы навредить моей тэнхи до торгов.

Но кто его знает.

До этого я ни разу не прибегал в дом торгов бить брата.

А теперь ударил его из-за женщины.

Из-за очередной ледяной тэнхи, которая будет проклинать меня и ненавидеть.

Особенно после брачной ночи. После того, что и, главное, как я с ней сделаю.

Такого тэнхи от нас точно не ждут.

Но между нами война, и мы не гнушаемся в ней ничем.

Я растираю виски. Я не безумный Вагар. Не такой же.

Надо думать трезво и помнить, что Эдмар мог продать свои технические штуки еще невесть кому. Очень многим.

И все, что здесь происходит, им видно и слышно.

То, что я ударил брата, который возможно посягал на невинность тэнхи, поймут.

А вот если я сам сейчас начну распускать руки – нет.

Хотя мне дико хочется вновь почувствовать эту коварную вкусную тэнхи всем телом.

Официально обвинить меня в ее порче не смогут, даже если Эдмар сторговался с самим правителем.

Но ложное обвинение по ничтожному поводу всегда могут навесить. Как месть.

Портной и служанка расторопно делают свое дело и уходят.

Вместо них сюда скоро придут повар с проверяющим от нашего клана.

Проверяющий сперва оценит, попробовал ли повар перед подачей именно то, что он даст есть и пить тэнхи.

А потом проверяющий останется с тэнхи следить за ее безопасностью.

Раз кастратов на эту роль брать нельзя, поскольку их у нас нет, хорошо бы назначать охранниками стариков. Но вырубить старика врагам клана ничего не стоит.

Потому роль охранников несут самые преданные сильные воины.

А чтобы у них не было соблазна тронуть новую тэнхи, я заранее выдаю им по несколько сравнительно свежих девок.

Чтобы уже ничего не вставало.

Конечно, когда на торги идет не девственница, там все проще. Охранники могут наслаждаться ей самой по очереди. Охраняют они посменно.

Главное, следить, чтобы девка не забеременела – тогда это будет считаться виной клана.

Врач день наступления беременности не установит, зато колдун может.

И всех недевственных тэнхи еще до дома торгов проверяет колдун: мало ли она носит под сердцем ребенка-тэнхи, о котором еще не подозревает. Даже если эмбрион – девочка, матерей мы не берем.

Выводим из города и отпускаем.

По легенде проклявшая вэнков колдунья была беременна.

Сейчас я чувствую, три дня глаз не сомкну. Буду день и ночь следить через эдмарову штуку, что тут в покоях происходит.

Моя тэнхи застыла посреди комнаты. Говорю ей:

– Сядь на стул рядом со мной. И помни: каждое твое слово в этой комнате отслеживают колдуны.

Тэнхи приближается. Стул я ей не отодвигаю – пусть сама.

И не потому, что я сейчас унизить ее хочу, или вэнки всегда грубы с девками – просто от усердия ее обалденный запах будет сильнее.

Он окутывает мне ноздри, и я совсем дурею.

Как представлю, что тэнхи прямо сейчас будет мне своим мягким нежным голосом шептать, меня простреливает сильнейшим возбуждением.

Плащ все скрывает.

Нельзя расслабляться. С тэнхи никогда нельзя. С этой – особенно.

– Чего хотел мой брат? – спрашиваю шепотом.

Эдмарову штуку я на всякий случай выключил. Я знаю, что можно прямо через нее разговаривать. Так что, когда она рядом работает, хоть вслух говорить, хоть шептать опасно.

– Сказал, чтобы Тери научила меня ублажать его вдвоем с ней, господин.

Она и вправду берет с меня пример и шепчет.

А у меня стояк дикий. Она такие пошлости шепчет.

Беру себя в руки.

– Моя жена – только моя. Провинишься – я тебя сам убью. Но братьям не отдам. Вэнки ни с кем не делятся своими женами. Только наложницами делятся.

– А если меня… купит кто-то другой, что тогда, господин? – снова шепот и еще взгляд, как две стрелы. В упор.

Убийственное сочетание. Если она с таким же лицом прошепчет мольбу взять ее, я буду делать это сутками.

Я схожу с ума.

Тэнхи жуткие вещи говорит. Озвучивает самое мерзкое, что может произойти.

А я трезво думать не могу. Я мысленно с ней. В ней.

Еле себя контролирую.

– А ты к кому сама хочешь? К правителю, может?

– Я ни к кому не хочу, господин. Домой хочу, – а в глаза мне не смотрит. Но в это я верю.

– Домой нельзя. Все женщины рождены для мужчин. И ты тоже. Ты выйдешь за меня. Я все деньги клана потрачу, чтобы тебя выкупить. А если не хватит – все равно моей станешь, кто бы тебя ни купил. Я в любой дворец влезу и выкраду тебя.

В ее глазах мелькает животный ужас.

Не надо мне ужаса. И равнодушия ее мне тем более не надо.

Я превращаюсь в безумца.

Хочу, чтобы эта тэнхи загорелась мне в ответ.

А у нее жених ее проклятый. Недоносок.

Или что-то еще в голове постороннее.

Меня она не хочет.

Но захочет.

Когда поженимся, ей уже некуда будет деваться.

Она вдруг спрашивает:

– А другие… Они меня тоже купят в жены? Я же проклята, господин.

– Ты врешь. А если не врешь, судьба других меня не волнует. Пусть дохнут. Конечно, я никому про твое проклятие не сказал. Другие будут покупать тебя просто как наложницу. Понравиться им хочешь?

Спрашиваю и чувствую дикую, все сжигающую ревность.

Я из-за этой тэнхи уже убивать готов.

А ее саму… ее просто драть, чтобы кричала подо мной, как безумная.

Чтобы забыла идиотские привычки тэнхи ледышками притворяться.

В нас в конце концов их кровь. Мы знаем, какие они на самом деле.

И с этой тэнхи я узнаю всю ее настоящую страсть, хочет она того или нет.

Умру, все спалю вокруг, но и ее зажгу.

– Нет, господин. Я не хочу им нравиться…

– Тогда мертвой притворись. Потерявшей интерес ко всему. Может, хоть это твою красоту уменьшит. И не злись ни на кого в зале. Злость заводит только.

Я не удерживаюсь. Тэнхи сложила свои маленькие руки на коленях. Беру ее ладонь и прижимаю к своим губам.

Вдыхаю одуряющий аромат ее кожи и пьянею.

Как соблазнение это точно не выглядит. Больше на выходки психа Вагара похоже.

Я быстро отпускаю ее руку, и тэнхи сразу кладет ее обратно на колени.

А в дверь стучат шифром нашего клана.

Шифр вместо того, чтобы прямо зайти?

Я весь подбираюсь.

МАНРИ

Непонятный вэнк в плаще на мгновение задерживается на пороге. Я замечаю в нем легкую растерянность, и сама напрягаюсь.

Будто он и хочет войти сюда, и не хочет. Мечется изнутри.

Что-то очень подозрительное. Кончики моих пальцев холодеют.

Но любопытство вэнка перевешивает его сомнения.

Резкие черты его лица похожи на вэнковского господина.

Хотя все вэнки похожи на других вэнков, а большинство тэнхи схожи меж собой, я стараюсь подмечать детали.

Нельзя полагаться только на их головные повязки. Это же одежда. Если что, ее можно вообще снять или подменить.

А кровь с лица не сотрешь.

Наверняка это родственник хозяина клана. На вид чуть его помладше. Наверное, брат.

Еще одна головная боль.

Судя по виду портного и Тери, они тоже немного растеряны.

Мне становится не по себе. Атмосфера ледяная.

Словно этого вэнка ни при каком раскладе не должно здесь быть, но их положение мешает им его прогнать.