Ролгад Молди, тогдашний ректор БИИ, прибыл на место конфликта и не на шутку удивился словам юнцов, несмотря на то что все остальные считали их враньём и бредом. Он приказал на время отпустить студентов, после каникул провести эксперимент, описанный ими, и в случае удачного повторения похвалить их, забыв про плохой поступок. Так и поступили. По итогу всё оказалось правдой, студентов оправдали и возвели на пьедестал, Ролгад безо всяких экзаменов и зачётов вручил им по докторской степени и велел продолжать изучать эту область.

А тогда БИИ считался местом дурным, и государство подумывало либо о сносе, либо о полном его преобразовании. Ролгад сумел заинтересовать Правительство своим собственным проектом, основанным на недавнем открытии послесмертия, и оно беспрепятственно выделило ресурсы на его реализацию.

– То есть, – озадачился Вех, – мой отец вообще был мало связан с послесмертием, а только реконструировал на его основе Институт и начал планировать Научно-исследовательский Центр?

– Можно сказать – да. Но ты посуди, к каким результатам привело одно его решение! Он поверил студентам, повторно провёл эксперимент, убедил себя и всех в новом научном прорыве! Всего одно решение! А что случилось бы, если бы он согласился с мнением большинства и приказал увести этих малолетних преступников? Их отправляют в Центр Реабилитации, идея послесмертия погибает без шансов на возрождение, БИИ гниёт дальше, в один день закрывается навсегда и твой отец лишается престижной должности. Дальше, думаю, перечислять нет смысла, ты всё сам понимаешь.

– В какие, однако, невероятные и неожиданные повороты судьба затягивает людей, – вырвалось из Веха, и он сам удивился такой глубокой философской мысли, что стала детищем его юного разума. – Всего несколько слов – и твоё имя надолго откладывается в одну из миллионов ячеек истории. Подождите, – вспомнил Вех неожиданно, – а вы какое отношение имеете к моему отцу и ко всей этой ситуации?

– Самое простое, – отвечал ему Хемельсон. – Я был преподавателем биологии в БИИ и хорошо знал мистера Молди. Человек-утопия, человек-идея – так бы я охарактеризовал его за все те годы, что мы провели вместе. Бесконечный поток мыслей, очень глупых и очень умных, самых фантастических и вполне себе реальных. Увы, жизнь и таких людей способна сломить… – Слова его начали растекаться, как разлитые на бумаге чернила. – Никогда не поверю, что он мог так плохо кончить…

– Это безумие, – всхлипнул парень, нечаянно задев рукой готовую упасть с длинной ресницы слезу. – Почему он так с собой поступил? Он ведь был на самой вершине! У него была слава, уважение, сотрудничество с государством! Все его проекты были исполнены! Что стало причиной?

– Многие популярные люди довольно часто становились заложниками своих идей. Здесь полным-полно подводных камней. Психология – вещь непростая. Я с ходу могу назвать тебе десяток причин такого поступка. Устал от славы, понял, что сделал всё, что планировал в своей жизни, стал бояться потерять нажитое, претерпел ссору с близкими людьми, претерпел конфликт на почве своей деятельности, а может, оказался убит… – На слове «убит» доктор Брайан акцентировал особое внимание, задумался и дальше перечислять не стал.

– Нет! – отстранился от страшной мысли Вех. – Не могли его убить!

– Так или иначе, официальная версия – самоубийство, смерть вызвана тяжёлым отравлением цианистым калием.

На этой тяжкой ноте разговор их прервался. Оставалось минут десять на перерыв, и Вех отлучился в туалет с неприятным чувством, будто он что-то недосказал и мысли, оставшиеся на душе, теперь окажутся безвозвратно утерянными. Но день только начинался, предстояла длительная возня ещё с несколькими бледными телами и их мозгами, а посему он упокоился, оставил разговор об отце позади и вдохнул в лёгкие спёртый тёплый воздух рабочей атмосферы.

Рабочий день, без учёта перерывов между исследованиями, составлял шесть с чем-то часов, что, при сравнении с продолжительностью рабочего дня множества других профессий, было весьма ощутимо. Почти вся страна перешла на уверенный пятичасовой режим работы, но нигде это не было законодательно закреплено и как-то постепенно произошло само по себе.

Проведение исследования занимало от получаса до сорока пяти минут, следовательно, Вех с доктором Брайаном за шесть часов успели провести девять таких исследований, каждое из которых, за исключением одного, провалилось с треском и не привело к нужному результату – выводу на экран процесса послесмертия. Предпоследнее исследование оказалось вполне удачным, но не удачнее самого первого. Молди снова увидел разноцветный мир, снова успел помечтать о нём, а затем, спустя две минуты, всё снова прервалось.

Обычно доктор Брайан не забивал свой день одними исследованиями, а оставлял себе часик-другой на работу с документами, но сегодня он поступил иначе и оставил сидеть за клавиатурой как раз подоспевшего практиканта, предварительно всё ему объяснив.

– После документов зайди к Кейт или напиши ей на почту, попроси прислать людей, пускай отвезут тело в морг, – напоследок добавил он. – Будешь уходить – закрой кабинет, ключи отдай на стойку администрации. До скорой встречи.

Вех дожидался доктора в коридоре, прислонившись к стене. Хемельсон начал выходить, но вспомнил, что забыл сообщить практиканту ещё кое-что, и вернулся в кабинет.

– Да, и отнеси контейнер с халатами в прачечную, пожалуйста, – сумел услышать Вех, продолжая стоять в нелепой своей позе со скрещёнными ногами и руками и усталой гримасой на лице.

Наконец Брайан полноценно покинул 314-й. Вех отлип от стены и пошёл вместе с ним по коридору. Была пятница, а это означало абсолютное опустение Центра Изучения Послесмертия. Молди и Хемельсон шли, как герои какого-нибудь фильма про зомби-апокалипсис, как единственные оставшиеся в живых люди на планете, и их громоздкие шаги отдавались в ушах ритмичными постукиваниями.

Они молчали: все темы были по нескольку раз переговорены за весь день, им обоим хотелось отдохнуть от бессмысленных мыслей и слышать один лишь равномерный стук их собственных шагов. Дойдя до лифта, Вех нажал кнопку, и уже через минуту они находились у фонтана, где даже в конец пятничного рабочего дня нашлась компания из пяти молодых людей, громко о чём-то беседовавших. Просочившись сквозь них, парень через турникеты вышел на улицу, а за ним и доктор Брайан.

– Хороший день, Вех. – Доктор протянул ему руку. – у нас два замечательных результата. Такое редко случается.

– За это вам, в первую очередь, большое спасибо! – Вех приложил немалые усилия, чтобы улыбнуться, и пожал протянутую руку.

– Встречаемся тогда… в понедельник? Точно, в понедельник, ровно к восьми утра. И чтобы без опозданий, Молди! Повезло тебе сегодня, что я был в хорошем настроении и в Центр пришёл на два часа раньше начала рабочего дня.

– А в чём причина, док?

– Экстренное совещание с министром науки. Он, видите ли, не в состоянии был приехать по окончании нашего рабочего дня, а потому устроил совещание в шесть с половиной утра!

– Хорошо, что тогда я не получил докторскую степень, а то пришлось бы, как вы, мотаться по разным совещаниям, что-то там выслушивать…

– Даже не затевай со мной этот разговор, бесстыжий! – шутливо пригрозил Брайан. – Ролгада на тебя нет!

– Ладно, до скорой встречи!

Брайан Хемельсон, живенько спустившись по ступеням, свернул направо и пошёл, огибая Центр, к заднему выходу: примерно в той стороне он проживал. Вех же встал возле дверей как вкопанный и начал думать, куда же ему направиться. Несмотря на усталость, домой совсем не хотелось: парень знал, что по приходе домой он моментально рухнет на кровать и продрыхнет до самого вечера, а тратить драгоценную пятницу на один-единственный сон, он считал, решение глупое.

И тут он вспомнил о своём недавно появившемся желании загрузить себе новых книг и фильмов, так как все имевшиеся у него книги были давненько перечитаны, а фильмы – пересмотрены. Для этих целей служила библиотека. Это было древнее здание, находившееся в историческом центре города и пережившее время, когда на полках пылились книги всех сортов и размеров. Сейчас же в библиотеках, в том числе и современных, стояли не полки с книгами, а массивные сервера, да и сами залы библиотек напоминали скорее серверные комнаты, нежели места для чтения.