– Смешно ему… – проворчала старуха, нахмурившись до предела. – Идём за мной. Увидишь, как на самом деле обстоит вопрос, и, тогда не так смешно станет.
В тени здания, под козырьком, притаилась дверь с надписью «Выход». Связка ключей задребезжала в руках пожилой женщины.
Вдвоём они зашли в темноту. Вех поначалу не на шутку испугался, подумав, что старуха собирается запереть его в каком-то старом подвале за непослушание, но продолжал смирно следовать за ней, всё дальше отдаляясь от света, который исходил от открытой двери на улицу. Всё встало на свои места, когда щёлкнул выключатель и внутренности здания предстали перед его взором, как на ладони. Это был какой-то странный цокольный этаж, расчленённый на уборную, кладовую и электрощитовую комнатки, а также на две неизвестные комнаты без названия. В одну из этих неназванных комнат старуха и провела Веха, снова воспользовавшись связкой ключей.
Свет внутри четырёх маленьких стен своей яркостью выжигал глаза. Парня настигла кратковременная слепота, и понадобилось время, чтобы он сумел увидеть то, ради чего его привела сюда ключница (так он мысленно успел её прозвать). На бетонном полу, связанные по рукам и ногам, с заклеенными клейкой лентой ртами, лежали, прислонившись друг к другу головами, два юнца из той шайки, что сидела в кинозале сзади Веха, занималась непонятной деятельностью и действовала ему на нервы. Вех сразу вспомнил густые кучерявые волосы первого и остроугольный подбородок второго, а ещё всегда хитрое выражение его лица. Неизвестно, узнали они Веха или нет, но появление в пустой комнате хоть кого-то явно их возбудило. Они начали ёрзать по полу, случайно стукнулись лбами и замычали то ли от боли, то ли от желания заговорить. «Попались, уродцы малолетние», – ухмыльнулся Вех и спросил старуху с осторожностью:
– Это вы их… как так вы их отделали? Самостоятельно?
– Конечно нет, хо-хо! – фыркнула женщина. – Но раньше я была грозой всех сорванцов! Ни один избалованный мальчуган, осмелившийся пристать ко мне, не оставался безнаказанным. Сейчас же – нет и ещё раз нет. Времена другие. Сыновья мне помогли. Они у меня близнецы и оба – как богатыри. Я и не таких отлавливала в своё время. Эти какие-то хрупенькие, тощенькие, их больше сломать боишься, нежели наказать.
– А что случилось-то? Они напали на вас? Они попытались совершить что-то преступное? За что вы их так оттяпали?
– Ха-ха! Не бывать этому! Пускай только попробуют напасть или совершить преступление в отношении меня, моих любимых сыновей или кого-нибудь ещё! Да им силёнок не хватит и совести! Дело было так: заходит эта парочка в переулок и начинает себя вести так, словно она этот переулок выкупила и имеет право творить здесь любую дрянь, которая только придёт в их головы. Огрызаются, орут непристойности, а самое главное – убеждают людей выйти на улицу и маршировать вместе со всей толпой. Наш сосед не выдержал, вставил им крепкое словцо, а они чуть ли не с кулаками на него набросились. Как хорошо, что сыновья гостили у меня! Я сбегала, позвала их, они недоумков скрутили и бросили остывать в подвале. Должность у меня такая. Я здесь кто-то вроде… раньше существовало слово «консьерж», но такой должности давно нет. В общем, стараюсь следить за порядком, чтобы людям жилось хорошо…
Не стал Вех говорить, что уже знаком с этой парочкой, аргументировав это следующими доводами: «Мало ли что ей взбредёт в голову, позовёт своих богатырей, те поколотят меня и оставят связанным, и будем мы этой троицей лежать, пока не вздумается старухе нас отпустить». Но женщина как будто услышала его мысли и сказала улыбчиво:
– Ты взгляни на них: мычат, как коровы. Мне почему пришлось им рты заклеить? Они же запищали-закричали на весь дом, а на эти крики могли сбежаться жильцы. Вот я и заткнула их. Может, одумались? Давай проверим! Не помешает разузнать, кто они и какие цели преследуют.
Вех стоял как вкопанный, не шевелился и наблюдал, как старуха возится над связанными, освобождая их рты от липких слоёв клейкой ленты. Ему стало плохо. Ещё с первых секунд, как он увидел тела парней, перемотанные верёвками, он вспомнил те ненормальные кадры из фильма с девушкой, которую бесконечными ударами хлыста превратили в один сплошной синяк, и захотел вывернуть свой желудок наизнанку. Сейчас же он молил у небес, чтобы у парочки от чувства свободы не развязался язык, чтобы они не проговорились, что знают его. Но невозможно было преломить череду странных событий даже при помощи небес. Вех был прикован к нынешней ситуации, и освободиться от невидимых оков ему было суждено только при прохождении этой несправедливой неприятности. Разумеется, первые слова, сказанные молодыми людьми, когда появилась возможность говорить, прозвучали в сторону Веха, как смертный приговор:
– Опять ты здесь, придурошный. Куда ни взгляни, куда ни пойди – везде на него наткнёшься.
– Молчите, гады… – прошипел Вех, надувшись.
А мучители просекли фишку и продолжили друг за другом:
– Что же ты такой нервный, дружище? Славный же был фильм.
– Ты глянь, какой параноик! Представилось больному его разуму, мол, следят за ним, и решил он из жертвы стать охотником. Будет теперь нас донимать и ходить за нами по пятам.
– Заткнитесь, твари безмозглые!.. Иначе я и впрямь начну за вами слежку!..
– Какого дьявола здесь происходит? – возмутилась старуха, заметив подозрительные переговоры между молодыми людьми. – Ты что, знаком с ними? – спросила она Веха.
– Нет, блин! – пытался отвертеться Вех. – Вы не видите? Они же спятили! Так, мне уже пора идти… Я готов послушаться вас и пройти через улицу.
– Куда же ты? – иронизировали подлецы. – Неужели ты оставишь нас здесь? Коль пришёл – спасай!
– Да что же это? – взвизгнула женщина, презрительно уставившись на Веха. – Так вот с какой целью ты пришёл в наш закоулок: спасать своих идиотских товарищей! Знаешь ли, это ни в какие рамки уже не влезает. Никуда ты у меня не уйдёшь, шакал!
Она попыталась закрыть его в комнате, но он успел вылететь наружу и ненароком толкнул старуху. Старуха не упала, а, как и предполагалось, повалилась, попятилась назад, закружилась и влетела в стену. Вех успел смыться через узкий проход между зданиями, в который его изначально отказались пустить, прежде чем клубок одежды, внутри которого находился человек, сумел оправиться от произошедшего абсурда и подняться на ноги. Никакие сыновья в погоню за Вехом не бросились: было слишком поздно. Даже профессиональный бегун не нагнал бы ловкого парня, успешно скрывшегося в густоте дворовых дебрей.
Вех бежал безостановочно, не смотрел назад и действительно боялся неких богатырских детей, которых упоминала старуха. Но потом ему показалось странным, что в качестве преграды во дворе были установлены не те самые богатыри, а их пожилая мать, и он подумал, пока сбавлял скорость до обычного прогулочного шага: «А не соврала ли она насчёт сыновей? Ведь ни один здоровый сын не оставит маму мёрзнуть на улице, а уж тем более – выполнять функции какого-то вышибалы. Но если учесть, что её детям, судя по её собственному возрасту, должно быть не менее пятидесяти лет, – а это прямо как доктор Брайан! – то они, несмотря на достаточную (по меркам средней продолжительности жизни – ста одного года) молодость, и сами были в приличном возрасте. Прямо-таки представляю на их месте двух Брайанов в белых халатах, аж хохотать хочется начать. В общем, их семейные проблемы, пусть разбираются в них сами. Главное, чтобы к простым людям не лезли».
Оставалось пройти считанные шаги. Центр Выдачи встретил Веха своей задней дворовой стороной, где по широким, шириной с колодец прозрачным трубам, разгоняемые воздухом, отправлялись и доставлялись плотно запечатанные упаковки. Несколько людей контролировали процесс, то увеличивая, то понижая мощность воздушных потоков. Веху это нужно не было, а нужен был главный вход, поэтому он прошёл по очередному проходу, очутился на улице (переполненной колонной протестующих), сделал несколько шагов направо, вытер заснеженную подошву ботинок об огромный ковёр и вошёл в Центр через автоматические двери.
