К счастью, Ян стоял близко к двери. Заметив, что Каро набирает в грудь воздух, готовясь что-то сказать, он быстро вытолкал ее в коридор.

– Гордеева, если не хочешь проблем, лучше молчи, – прошипел он. – Я сейчас.

Он заглянул в аудиторию, пообещал студентам вернуться через пять минут и, схватив Каро за руку, потащил в свой кабинет. Разорвав зрительный контакт, Ян избавился от дрожи в коленях, но чувство вины никуда не делось. При всех своих недостатках Каро не из тех, кто будет врываться на занятие. Взгляд госпожи обвинил и приговорил. Вот только когда и как Ян успел накосячить?

– Ну?! – рыкнул он, запирая дверь.

– Лжец! – выплюнула Каро ему в лицо. – Подлый лжец!

У него потемнело в глазах: и прибить нахалку хочется, и обвинение слишком серьезное. Не крышей же она двинулась!

Мысленно считая до десяти, Ян достал из мини-холодильника бутылку с водой и протянул Каро.

– Объяснись, – попросил он.

Она оттолкнула руку.

– Ты сам предложил перемирие! Ты обещал, что перестанешь придираться…

Она задыхалась, выкрикивая обвинения, поэтому Ян ее перебил.

– Я не могу просто перестать, это все заметят. Думал, ты поймешь.

– Жалобу в деканат кто накатал?! – взвизгнула Каро.

– Жалобу? – изумился Ян. – Какую еще жа…

Он осекся, потому что вспомнил, как просил Виту, замдекана факультета, на котором училась Каро, припугнуть студентку, пропускающую пары. По старой дружбе просил! Они с Витой учились на одном курсе.

Блять! И что, теперь из-за выговора надо истерику закатывать?!

– Вспомнил? – Каро опять уставилась на него так, что впору на колени падать. – Профессор Русанов, ты… ты…

Она явно затруднялась с выбором эпитета, и отнюдь не из-за бедного словарного запаса. Понятно, что хочет огреть побольнее, хотя бы вербально.

– Я действительно забыл, – ответил Ян, с неудовольствием отмечая нетвердость в голосе. – Банально забыл, Каро! Это было давно. Но чего ты так взбесилась? Подумаешь, отругали…

– Отругали?! – снова взвилась она. – Да чтоб тебя черти разодрали!

– Следи за языком! – рявкнул он. – Я не твой саб! И ты не имеешь никакого права так со мной разговаривать!

Если бы Каро знала, каких усилий ему стоило произнести эту отповедь, то перестала бы злиться. Когда он успел принять ее, как госпожу? Когда?! Внутренности скрутило тугим узлом от жгучего желания извиниться и понести заслуженное наказание.

– Я показывала справки, – неожиданно тихо произнесла Каро. – Лишь один прогул… – Она сглотнула. – Один без причины. И я обещала все сдать.

– Вот и замечательно. Мы же договорились, что сегодня ты приходишь. Пять минут позора – не повод устраивать…

– За прогулы допвыплату к стипендии удержат.

– Чего? – растерялся Ян.

Теперь Каро избегала его взгляда, но он мог поклясться, что в ее глазах блестят слезы. Что за хрень! Она еще и на бюджете учится? И доплату от ВУЗа получает?

– Ничего, – огрызнулась Каро. – Я думала, вы порядочный, а вы…

Она махнула рукой, и Ян обозлился из-за этого жеста, но больше – из-за упрека в непорядочном поведении.

– Родители содержания лишили? – поинтересовался он, едко стегая словами. – Машинку продай, если денег на клубы не хватает. Все, Гордеева. Вон! Жду на отработке.

Он выставил ее из кабинета и нетвердым шагом вернулся в аудиторию.

На душе скребли кошки. Все же нехорошо получилось. Очень нехорошо. Он действительно забыл, как жаловался Вите, и вышло, будто он мстит Каро за встречу в клубе. Он не сдержал обещания, и в ее глазах выглядит лжецом. Нет, хуже – подлецом. Ведь Каро сильно расстроилась из-за потерянных денег. Имеет ли он право судить, для чего они ей нужны? Определенно – нет.

Яна задели слова Каро. Как бы он не злился, она права. Официальных причин жаловаться на ее успеваемость не было, он воспользовался знакомством с замдекана, чтобы проучить наглую студентку. И кто в итоге пострадал? Каро – безусловно, но и он тоже. И если ее проблему, в принципе, легко решить, то что ему теперь делать?

На отработку Каро явилась с каменным лицом, еще и стену вокруг себя воздвигла – из металла и бетона, не иначе. Ян не пытался ее пробить, пока Каро отвечала на вопросы. Не обманула – подготовилась.

Весьма странно, но кроме нее никто не пришел сдавать пропущенный материал. Обычно со всех групп собиралось пять-семь студентов.

– И где это сегодня все… – задумчиво произнес Ян, вроде бы ни к кому не обращаясь.

– К зачету по анатомии готовятся, – буркнула Каро, снизойдя до ответа.

– А ты почему… не готовишься?

– Я все знаю, – самодовольно заявила она.

Ян не сильно этому удивился. Он уже побывал у Виты, и та рассказала, что студентка Гордеева – отличница, и в мединститут поступила после училища, которое тоже окончила с отличием. Правда, у него осталось впечатление, что Вита что-то недоговаривает.

Проверив задачи и лабораторную работу, Ян сообщил Каро, что задолженности ликвидированы.

– Не спеши, – попросил он, едва она начала собирать тетради. – Поговорим?

– Не о чем нам разговаривать, – холодно отозвалась она, однако не ушла.

– Например, об этом…

Он положил перед ней две бумажки по пять тысяч рублей.

– Этого хватит, чтобы компенсировать мою забывчивость? – пошутил Ян.

Но едва Каро подняла на него тяжелый взгляд, улыбка мгновенно сползла с лица.

Похоже, удача отвернулась, а полоса везения закончилась. Иначе не объяснить, отчего судьба столкнула Каро с профессором Русановым. Как можно одновременно ненавидеть человека и желать? Каро теряла рассудок, глядя в его бесстыжие глаза.

Ладони горели и чесались, как будто она отбила их об задницу Яна, обтянутую дорогими джинсами. Во рту пересыхало, когда она скользила взглядом по широким плечам, представляя их обнаженными, вздрагивающими под ударами плети. И татуировка, почти целиком скрытая под воротом водолазки, теперь говорила о многом: черная роза с шипами – символ утраты и любви, приносящей боль, и цифра XXII – знак аркана Шута из карт Таро. Это добавляло Яну таинственности, подогревало желание разгадать его тайну. В глазах темнело, стоило вспомнить, как нежно могут ласкать пальцы, неторопливо перебирающие бусины чёток.

Подлец! Обманщик! Плут!

Каро едва справлялась с эмоциями, напоминая себе, что нельзя срываться на преподавателе, который почти вдвое ее старше. Тут Ян прав, он ей не принадлежит.

Но если бы он знал, каких усилий ей стоило успокоиться и прийти на эту отработку! И все насмарку, потому что от очередного оскорбления опять тяжело дышать.

– Это что? – спросила Каро, переводя дыхание.

Понятно и без объяснений, но ей нужно время, чтобы подобрать какое-нибудь цензурное выражение.

– Деньги. – Ян повел шеей, и кадык скользнул вверх и вниз. – Мало?

– Ян Сергеевич, а мама с папой вас извиняться не научили? – поинтересовалась Каро хриплым голосом. – Словами.

– Гордеева… – угрожающе произнес Ян.

Она вскочила, прижимая к груди сумку.

– Я с удовольствием подсказала бы вам, куда следует засунуть эти деньги, но совесть не позволяет! Догадайтесь сами, вы же умный!

Перевернув стул, Каро рванула к выходу. И вскрикнула от неожиданности, со всего маха врезавшись в Яна. Он успел перегородить ей дорогу.

– Каро, успокойся! – Он схватил ее за запястья, не позволяя вырваться. – Давай поговорим спокойно!

– Я ударю, если не отпустишь, – прошипела она. – Ногой. В пах.

– Каро, прости! – Ян ослабил хватку и повторил тише: – Пожалуйста, прости. Я не предполагал, что так получится.

Она молчала, уставившись на него исподлобья. Этого мало, но все же лучше, чем ничего. Потерю денег пережить легче, чем унижение.

– Этого недостаточно… – Ян по-своему расценил ее молчание. – И деньги ты не примешь. Тогда… сессия?

– Я сама сдам экзамен, – проворчала Каро. – Пропустите, Ян Сергеевич.

– Нет, ты не поняла. – Он выглянул в приоткрытую дверь, проверяя, нет ли кого рядом. – Сессия в клубе.