Огонь погас всего через пару минут, и красная макушка Шизо показалась внизу. Он размял спину и посмотрел на нас, махнул рукой и пошел к лифту. Поблагодарил священника, и мы покинули храм.

Аксель полетел в особняк, отдохнуть сегодня-завтра, а после вернется в Гильдию. Марк позже отправится на остров, дядя Гектор сейчас там, расскажет ему про заграничную работу, узнает новости.

После храма мы гуляли до позднего вечера, так что сейчас уже, возможно, первый день осени. Попрощавшись с Марком, потопал в жилой район. Тут уже давно работали освещающие кристаллы, шел я не впотьмах, доплелся до дома, где увидел свет на кухоньке своей квартирки.

Все остальные уже спали, так что я придержал тяжелую входную дверь, чтобы не громыхнула, повздыхал на первом пролете и заковылял на самый верх.

Войдя в квартирку, закрыл за собой дверь. Навстречу, из нашей комнаты выглянула сестра, щеки мокрые, глаза влажные, во взгляде была неприкрытая радость, что я здесь. Дверь на кухню была закрыта и из-за нее шел шум, словно веселье. Дарья подошла, пока я разувался.

– В армии сокращение произошло, – прошептала она мне на ухо. – Отца уволили, он пришел уже пьяный, с… не знаю его, но он папин друг и его не уволили…

Я ткнул пальцем в место, где она стояла, а сам открыл дверь кухни. Мать обернулась, посмотрела на меня, но тревожно, будто боялась за что-то.

– О, трудяга вернулся! – Воскликнул отец. – Вот, вот он, парень мой, про него я тебе говорил! Гордость семьи!

– Ну-ка, парень, зайди сюда, не стесняйся, пить уже можно? – Подхватил друг отца. – Давай-давай, отметим твой успех.

Я перевел взгляд на мать и кивнул на выход с кухни, положил сумку так, чтобы она нарочито звякнула. Мать вышла, подняла ее и встала с Дарьей в конце коридорчика. Я вновь повернулся к отцу и этому его другу, посмотрел на пару пол-литровых бутылей водки и дешевого абсента под столом, на полупустой пузырь водки на столе и полные рюмки перед этими двумя.

– Встал-вышел отсюда. – Велел я другу отца.

– О-хо-хо, вот это гонор, ты чего так…

– Мне повторить? – Перебил его я. – Встал и ушел отсюда.

Он повернулся ко мне корпусом и закинул ногу на ногу так, чтобы я видел его знаки на поясе.

– Слушай парень, у нас…

Я подошел к нему и схватил за кофту под воротником, крепко сжал и потянул вверх, пока рука не вытянулась, а он не оказался надо мной, под потолком.

– Шизо, опусти его! – Грозным голосом воскликнул отец и обрушил кулак на стол. – Шизо!

– Дядь, ты попутал что-то. – Сказал я поднятому и кивнул на его скудные значки. – Ты не у себя в казарме, чтобы корчить тут главного.

Я отпустил и тот рухнул на пол.

– Шизо, ты…

– Третий раз повторять не стану. – Сжав кулаки, зло бросил я и тот поднялся, вышел с кухни.

Молча наблюдал, как он обулся, взял плащ и вышел из квартирки, а мать заперла дверь. Только после этого повернулся к отцу, который уже перестал бороться за сохранность товарища и сел обратно на табурет, схватился за рюмку, но до рта не донес.

Я вылил содержимое рюмки в раковину, затем вылил содержимое второй и взялся за бутылку.

– Щизо, ты место свое забыл? – Разгорячился отец, поднялся и хотел было что-то сделать, да только я ему лбом в нос дал.

– Ты куда лезешь-то, бать? – Снисходительным тоном спросил я. – Ты перепил.

Вылив содержимое бутылки, я еще раз треснул отцу, который чуть не начал бушевать, так что тот сразу рухнул на пол, затем поднял его и подлез под руку.

Мать помогла положить его на мою постель.

– Дарь, поспи сегодня у мамы, – велел я и повернулся к маме. – Он плату-то за сезон получил?

Мать огорченно покачала головой.

– Там мелочь, половина ушла на выпивку.

– Когда в банк нужно отдать деньги? – Спросил я. – И сколько?

– Четвертый день – последний, потом…

– Да не переживай, я много в этот раз принес, как и говорил, – успокоил я ее и кивнул на сумку. – На себя и свои дела уже все взял, там все вам, завтра сходишь в банк, сегодня идите отдыхайте…

– А ты? Ты же…

– Я днем в особняке дрых, не волнуйся. – Соврал я, накинул легкую куртку и начал обуваться. – Вернусь через час, хочу проверить, чтобы второй до дома дошел, нечего ему тут на лестнице валяться.

Спустившись на первый этаж, я обнаружил этого товарища спящим на лестнице, так что мне ничего не оставалось, кроме как подхватить его под руку и по божественной цепочке обручального ожерелья найти его жену. Доковыляли до его дома в соседнем жилом блоке, сказал его супруге, что они с моим отцом выпили и вели себя хорошо. Супруга сначала не поверила мне, но я заверил, что был с ними и все было в порядке.

Все утро провозился дома. Привел отца в чувство и помог окончательно протрезветь, рассказал маме, как прошло в храме всех богов и что делали на винодельне, проводил Дарью на работу.

Даже отойти от двери мэрии не успел, как Дарья вышла назад и молча вручила мне листок. Лица на ней не было, так что я не стал ничего говорить, просто прочел. Извещение о сокращении штата. Я слышал еще в прошлом месяце, что будут обходы государственных учреждений и пойдут сокращения и наборы новых сотрудников, но никак не ожидал, что сестру уволят, ее то за что? Вернулись домой.

Когда вернулись домой, родители поняли без слов, прошли все вместе на кухню. Долго сидели молча, глядя на стены.

– Та не киснете вы. – Воскликнул я и помахал рукой перед их лицами. – У нас с ребятами дела в гору идут, вы ж видите, мы в другие страны гоняем на работу. Придите в себя, один месяц не помрем без работы.

На меня посмотрели без особого энтузиазма, сестра так вообще всхлипнула, чуть не заплакала, обняла меня крепко, как могла. Отец поник.

Снова сидели молча. В принципе-то протянуть можно, нам-то что – поесть и одеть себя стоит не дорого, оплатить кое-какие налоги, ну и залог в банке выплатить. Нужно будет пнуть Марка, чтобы еще что-нибудь нам нашел, пусть даже и что-то сложное через отца, пока у нас месяц есть, и мы еще не нашли, куда устроиться.

Мать взяла Дарью, и они пошли в комнату родителей, видимо матушка придумала, как ее немного взбодрить. Ну а я посмотрел на отца, он тяжело вздохнул.

– Я поищу чего-нибудь, я ж не последний в городе вояка, может возьмут куда, да и в других городах посмотрю. – В полголоса говорил он. – В Браго каком-нибудь. В портах всегда найдется работа.

Я состроил скептическое лицо, поманил его и сам придвинулся поближе.

– Отдохните недельку. Ты обещал, что как будет время слазишь в подвал, полки там у нас починишь, – предложил я почти шепотом. – Помню, что ты хотел с матерью слетать на острова куда-то, вот тебе отличный шанс. И еще ты хотел бабку навестить – вот тебе повод сделать это… только не говори, что уволили, у нее, вроде, сердце слабое, если я правильно помню.

Отец явно хотел что-то сказать, но не стал, увел взгляд в окно.

– Мы с Дарькой не пропадем, взрослые люди уже. – Шепнул я и поднялся.

– Посмотрим. – Кивнул отец и тоже поднялся.

Мы прошли в родительскую комнату, где мама уже успела успокоить Дарью, и они сидели перебирали украшения, они всегда так садились и что-нибудь перебирали, когда кому-то грустно было. Я положил сумку с деньгами на тумбочку.

– Тут где-то тысяч восемь осталось, на этот месяц должно хватить с лихвой. – Сказал я. – Я, если что, в особняке с Марком посижу, так что мам, рассчитывай на троих. – Мама посмотрела на меня так, будто я из семьи ухожу. – Ну не навсегда же, разберемся со всеми проблемами и будем как раньше жить, ну чего ты, в сложных ситуациях что ли не бывали? Прорвемся, как всегда.

– Отдохнем недельку ото всего этого, – поддержала меня Дарья, держа маму за руки. – Я найду что-нибудь, с документами-то я работать умею, местечко себе обязательно подыщу. Не здесь, так еще где. Вспомни, как я сначала в Ктансаарте работала – и ничего.

Матушка повздыхала, но согласилась, что месяц мы уж протянем как-нибудь, не помрем так точно. Она отложила деньги в уплату долга в банк и начала собираться, так что мы вышли. Деньги останутся в распоряжении родителей, так что Дарья будет обращаться к ним, а я и правда могу пока что посидеть в особняке. Экипировка у меня в порядке, два меча есть, один из которых совсем новый, я с ним только тренировался, чтобы свыкнуться.