– Так че, как я тебе? – не отставал парень с сигаретой. – Хочешь стать моей подружкой, а? Я могу быть нежным!

– Пошел ты, – показала я ему средний палец.

Он скривился, а его друзья грохнули снова.

– А ты смелая, крыса. Посмотрим, как долго смелой будешь! – выкрикнул он и хотел было подойти ко мне, но Малина остановила его.

– Дай мне сначала с ней поговорить. Потом ты, ок?

– Ну ок, – сплюнул парень.

– Что ты хотела? – спросила я громко, не сводя с одноклассницы злого взгляда. Кажется, я даже почти не мигала – смотрела на нее в упор, чувствуя, как колотится сердце. Не из-за страха, а из-за ярости, что жила во мне.

– Подружка-то тебя слила, – сказала Малина, с любопытством глядя на меня. – Это я сказала ей написать. Мы ее поймали, притащили сюда. И решили, что и ты, крыса, должна прийти. И знаешь, твоя подружка сразу согласилась. Даже не спорила. Испугалась, что мы ей личико попортим.

– И не только личико! – выкрикнул еще какой-то парень.

Он отпустил вульгарную шутку, и гнев сменило отвращение. Как такие, как этот подонок, спокойно живут на свете? Я перевела взгляд на Дилару, и она сглотнула. Я снова улыбнулась ей. Все хорошо. Я с ними справлюсь. Мы справимся.

– Так что, крыса, не обидно? – продолжала Малиновская.

Она чувствовала себя уверенно. И эта уверенность порождала безнаказанность. Лика не первый раз самоутверждалась за счет других людей, при это зная, что мать-завуч прикроет ее. Власть вскружила ей голову. Но зря. Ей не стоило связываться со мной.

– Ты слышала мой вопрос? – холодно спросила я, взяв себя в руки. – Я спросила, что тебе нужно?

– А сама как думаешь? – Малина склонила голову набок.

– Без понятия. Отпусти Дилару. И мы уйдем.

Она расхохоталась.

– Ты реально такая тупорылая? Или прикидываешься? Мне нужно тебя наказать, Туманова. За то, как ты себя вела. Думала, можешь унижать меня, прикрываясь Барсом? Только Барса больше нет. Кто тебя теперь защитит? Кто?

Малиновская совсем потеряла берега и приблизилась ко мне так, будто хотела обнять. Она явно копировала кого-то из парней – они часто так делали на разборках.

– Кто? – повторила Малина издевательским тоном. – Ты теперь одна, крыса.

– Сама себя защищу, – усмехнулась я, продолжая смотреть ей в глаза.

Ярость полыхала во мне, словно костер. Уверена, в моем взгляде отражались искры. Страха не было – я чувствовала себя натянутой стрелой, которая вот-вот сорвется и вонзится в цель.

Моей целью была Малина.

– Серьезно? – прищурилась она. – Крыса, ты реально настолько поехавшая? Камон, как ты себя защитишь? Ты никто. Слабая тварь. Жила спокойно только из-за Барса.

– А Барс подох, – выдал кто-то из толпы. И я поняла – Малина собрала его врагов. Тех, которые ненавидели его. Но боялись. Ведь он был сильнее – а в их мире решала сила.

– Еще раз – что ты хочешь? – спросила я, проглотив слова про Диму. Они пожалеют. Они все пожалеют.

– Короче, либо ты встаешь на колени и умоляешь меня простить тебя. Либо тебе и твоей подружке будет очень плохо.

– Мы постараемся, крыса! – радостно выкрикнула одна из ее подружек с камерой наготове. Она снимала то, как меня били в прошлый раз. Но тогда Дима велел ей избавиться от телефона, и Малина сделала это лично – так боялась его.

– Проси так, чтобы я подобрела. Умоляй. Лижи мою обувь.

– А если не стану? – спросила я, пытаясь потянуть время.

– Кто знает, что будет тогда? – пожала она плечами. – Может быть, парни повеселятся с твоей подружкой. Или с тобой.

Услышав это, Дилара всхлипнула.

– Прикинь, какие видосы получатся? – подхватила другая подружка Малины. – А может, мы тебя просто побьем. Не знаю, все зависит от того, как ты будешь умолять.

– У тебя ведь мама завуч в нашей школе. Не боишься ее подставить своим поведением? – спросила я Лику.

– Мать всегда меня прикроет, крысятина. Не волнуйся.

Я глянула на наручные часы.

– Кого ждешь? – усмехнулась Малина. – Барса? А, извини, забыла, что он умер.

Снова смех – громкий, злорадный. И снова ярость – она билась в висках, будто пульс.

– Ну же, давай, умоляй, уродка! – закричала подружка с камерой. Эти слова стали командой – свора Малиновской набросилась на меня. Кто-то схватил меня за волосы, кто-то стал бить по спине и бедрам. Слыша крик Дилары, которую держал какой-то придурок, я закрыла голову от ударов.

– Перестаньте! Не трогайте ее! Не смейте!

Боль. Удар. Еще удар. Еще. Вкус крови на губах.

Пожалуйста, пожалуйста. Они должны успеть.

– Хватит! Хватит, я сказал! – раздался вдруг мужской голос – до того как я успела получить серьезные травмы.

– Хватит! – подхватила Малина тут же.

Меня оставили в покое, и я словила чувство дежавю. Однажды меня уже спасали от побоев. И тоже парень.

Только тогда это был Дима Барсов. А сейчас… Руслан. Или Лайм, как его называли все остальные.

Он стоял напротив, тяжело дыша, а за его спиной маячил перепуганный Власов, какой-то кудрявый тип и еще несколько незнакомых парней.

– Какого черта? Вы что творите? – сквозь зубы процедил Руслан, глядя на меня. Его взгляд казался странным. Глаза широко распахнуты – в них плещутся страх и гнев. И, кажется, боль.

– Это еще что за хрен нарисовался? – раздался непонимающий мужской голос – тот самый парень с сигаретой.

– Помолчи, – прошипела Малина. Она знала Руслана. И почему-то пресмыкалась перед ним.

– Лайм, что случилось? – нервно спросил Власов. – Разве тебе не…

– Заткнись! – выкрикнул Руслан.

В это время Дилара вырвалась и подбежала ко мне. Плача, помогла встать.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да. А ты? – прошептала я.

– В полном. Зачем, Полин?

– Все хорошо.

Мы взялись за руки, и в это же время на Руслана кинулся парень с сигаретой. Я и глазом моргнуть не успела, как завязалась драка между теми, кто пришел с Русланом, и теми, кто ждал меня с Малиной. Девушки не участвовали – только парни. И это было жестко. Наверное, только тогда я почувствовала страх.

Мы с Диларой хотели убежать, но не успели – наконец приехала полиция.

Подруга не сливала меня, как сказала Малина. Она знала, что я приду и спасу ее. Вчера мы долго разговаривали с ней по телефону, и я рассказала о том, что сообщила Вика – про Малину и ее месть. Мы придумали кодовое слово. Если одна из нас скажет его, значит, вторая поймет, что та в опасности, и вызовет полицию. А еще придумали кодовый стикер – того самого плачущего зайчика. Наш тайный символ опасности.

Когда Дилара прислала то сообщение, я все поняла. Вызвала полицию, наговорив какой-то чуши, и молилась, чтобы они приехали. И побежала к подруге.

Полиция приехала, хоть и с опозданием. И я намеривалась отдать им телефонную запись.

Я долго думала, что делать. И в итоге пришла к решению, что только вмешательство взрослых поможет мне обезопасить себя и Дилару.

Только вот откуда здесь взялся Руслан? Что вообще происходит?

Я не знала. Знала лишь то, что сильнее, чем Малиновская. Не физически. Морально.

Руслан сидел на последнем, седьмом уроке, когда зазвонил его телефон. Громко зазвонил. На весь класс.

Он глянул на экран и поморщился – звонил тот уродец, Егор Власов. Чел из школы, в которой училась Полина. В телефоне Руслана до сих пор хранилось видео, где Егор пил кофе, в которое тот плюнул. Не побрезговал же выпить ради бабок.

– Кто не отключил телефон во время урока? – раздался строгий голос биологички. – Руслан, у тебя? Выключи, пожалуйста.

Он нехотя отклонил звонок. Не потому, что училка так сказала, а потому, что не хотел разговаривать с Егором.

Но тот не успокаивался. Начал звонить вновь.

– Что? – раздраженно спросил Руслан, все-таки ответив. Из кабинета он так и не вышел. Развалился за партой и разговаривал, глядя прямо в лицо учительницы, которая недобро на него смотрела, сжимая губы, но при этом молчала.