В полумраке голубые глаза Виидаша казались серыми, а пустота придавала им какую-то жуткую потустороннюю глубину. На мгновение Майяри показалось, что она сейчас провалится в них и умрёт. А затем губы Виидаша шевельнулись и раздался тихий прерывистый шёпот:

– Помоги… мне…

Майяри словно кто-то в спину толкнул. Вырвавшись из рук господина Шидая, она бросилась к другу и, забравшись на кровать, подползла к нему. Виидаш подался вперёд и, рухнув лицом на её колени, что есть сил впился пальцами в её бёдра. Хриплый рык смертельно раненного зверя сотряс его тело, и Майяри, закусив губы, чтобы сдержать рыдания и мольбы о прощении, склонилась, закрывая его спину собой.

– Их принесли…

Майяри бдительно прислушалась, а затем бросила настороженный взгляд на Виидаша, опасаясь, что он тоже что-то услышит. Безучастно серый взгляд друга не изменился, но девушка всё равно занервничала.

– Виидаш… он должен знать, – донёсся до её слуха прерывистый голос госпожи Ярены.

– Не сейчас, он слишком подавлен. Госпожа, давайте поговорим в другом месте.

Майяри горячо поддержала господина Шидая и опять бросила обеспокоенный взгляд на друга. Тот сидел на постели, опираясь спиной на подушки, и смотрел на одеяло совершенно равнодушным взглядом. Девушка почувствовала, как узел переживаний затягивается в груди ещё сильнее.

Вчера Виидаш рыдал у неё на коленях, выплёскивая своё отчаяние, горе и чувство вины. Вместе с ними он, похоже, выплеснул и все остальные чувства. Теперь он не реагировал, когда к нему обращались, не отвечал на вопросы, не показывал, что ощущает чужие прикосновения… Словно из тела изъяли душу.

Виидаш послушно размыкал губы, когда к ним прикасалась ложка, глотал не жуя всё, что положат ему в рот, ложился в постель, когда на его плечи нажимали, и даже закрывал глаза, когда по ним проводили ладонью. Последнее Майяри казалось особенно жутким: словно усопшему веки опускают.

Девушку пугало такое безжизненное состояние друга, но в то же время она дико боялась того момента, когда он наконец осознанно посмотрит на неё. Она очень сильно страшилась того, что он возненавидит её. А он может возненавидеть её…

Дверь так резко распахнулась, что Майяри вскочила от неожиданности и шагнула к кровати, намереваясь… Она сама не понимала, что хотела сделать. Броситься на защиту Виидаша? Но защищать друга не пришлось. Через порог стремительно перелетел и бросился к кровати больного высокий крепкий небритый мужчина с густой светловолосой гривой до самых плеч. Майяри невольно отступила, узнав господина Итара – отца Виидаша.

Мужчина молча обнял сына и крепко прижал к своей груди. В комнате опять повисла тишина, нарушенная только спустя пару десятков секунд тихими шагами. Майяри вздрогнула, увидев остановившегося на пороге харена. Тот встретил её пристальным взглядом, почему-то не очень одобрительно посмотрел на её голову и опять перевёл взгляд на господина Итара. Тот наконец отстранил безучастного сына от груди и с жадностью уставился на его лицо.

– Тёмные, Виидаш, – пророкотал он и опять, но уже куда бережнее, прижал к себе.

Взгляд его прошёлся по комнате и замер, наткнувшись на Майяри. Сперва он словно бы удивился, видимо, не ожидал увидеть её здесь или просто не ожидал встретить так скоро. А затем голубые глаза сощурились и потемнели от гнева, приобретя цвет грозового неба. Майяри ответила мрачным взглядом. Её совершенно не волновали гнев или даже ненависть родственников Виидаша, её страшил только он сам. Хотя ранее они с господином Итаром прекрасно ладили. Если господин Ерон выражал неприкрытую неприязнь, а госпожа Ярена, глядя на супруга, лишь сдержанное неодобрение, то отец Виидаша всегда встречал её очень дружелюбно, называя «глупой хитрой человечкой». Это прозвище приклеилось к Майяри ещё при первом знакомстве с семьёй Виидаша, и она никогда не обижалась на него. Хитрой человечкой её тогда назвал Ерон Ишый, заявив, что она решила облапошить его правнука и примазаться к знатному роду. Зычный хохот господина Итара тогда громыхал на весь дом. Заявив, что если это действительно так, то его будущая невестка самая глупая из хитрых человечек, так как такого разгильдяя, как его сын, ещё поискать надо, господин Итар высказал Майяри свои соболезнования и расхохотался уже в ответ на возмущение сына.

Видимо, времена, когда они ладили, безвозвратно ушли в небытие.

Ранхаш быстро отметил недружелюбный настрой и постучал в дверной косяк, привлекая внимание господина Итара к себе. Тот резко обернулся, одаривая недружелюбным взглядом уже чужака.

– Вы кто? – неприязненно проворчал мужчина.

Господин Итар обладал зычным голосом и говорить тихо у него получалось плохо. Когда он понижал тон, казалось, воздух начинал дрожать.

– Харен Ранхаш Вотый, – представился Ранхаш. – Я расследую дело об ограблении сокровищницы.

– А-а-а, – неприязненный взгляд опять переместился на Майяри. – То дело, в которое влезла она и затащила моего сына.

Майяри спокойно выдержала этот упрёк. Пока он звучал не из уст Виидаша, она могла это вынести.

– Я опекун Амайяриды Мыйм, – глаза Ранхаша предостерегающе прищурились.

– Вотые, как всегда, впереди всех, – зло усмехнулся господин Итар, осторожно опуская сына обратно на подушки. – Кажется, я начинаю понимать, почему дед вас так терпеть не может.

– Майяри, выйди, – попросил Ранхаш, – нам с господином Итаром нужно поговорить.

– Да нет, зачем же? – мужчина криво усмехнулся, прожигая Майяри взглядом. – Пусть остаётся. Мы же будем говорить о том, что произошло по её вине. Так ведь, Майяри?

– Верно, – спокойно согласилась та, с лёгкостью выдерживая презрительный взгляд.

– Какое самообладание… – господин Итар поднялся. – Наверное, думаешь, что мой сын заслужил это за своё предательство?

Мужчина шагнул к ней, но второй шаг сделать не успел. Кто-то вцепился в его пояс и с силой дёрнул обратно на кровать. Не успел господин Итар опомниться, как его шею сковал локтевой захват, а Майяри с распахнутыми от ужаса глазами бросилась к нему.

– Виидаш, нет! – завопила она.

Нападавший замер, и его рука перестала давить на горло господина Итара. Мужчина скосил глаза вправо и увидел бледное безжизненное лицо своего сына.

– Виидаш, это твой отец, ты чего? – девчонка дрожащими перебинтованными руками попыталась оттянуть руку Виидаша на себя, и он после секундной заминки поддался.

– Боги, Виидаш! – в комнату забежала госпожа Ярена и в ужасе прижала руку ко рту.

– Пожалуйста, не надо больше, – голос Майяри нещадно дрожал и хрипел.

Она оползла господина Итара справа и обняла Виидаша, прижимая его руки к бокам.

Господин Итар скользнул взглядом по перебинтованным скрюченным пальцам девчонки и уставился на её макушку. Девушку трясло как в лихорадке, и самообладание, так взбесившее его ранее, бесследно исчезло. Мужчина наконец обратил внимание на её болезненный вид, спутанные волосы и платье его жены, висевшее на Майяри мешком. Медленно обернувшись, он тяжело уставился на харена и произнёс:

– Я готов побеседовать.

– Думаю, для этого лучше выбрать другое место, – харен спиной вперёд шагнул за порог.

Как только отец скрылся за порогом, Виидаш ощутимо расслабился и Майяри вместе с госпожой Яреной смогли уложить его на подушки, после чего заняли кресла по разные стороны кровати.

Майяри до боли (даже стараться особо не пришлось) сцепила ладони, пытаясь унять дрожь, сотрясающую всё её тело. На мгновение она до ослепляющего ужаса испугалась, что Виидаш всё-таки свернёт шею своему отцу. Подобного она перенести бы уже не смогла. И это она ранее наивно думала, что способна вынести любые беды и испытания? Оказывается, она даже не представляла, какими могут быть настоящие беды. Она, как та самая Рена, видимо, считала, что нет боли сильнее той, что она уже пережила. Какая глупость!

Бросив испуганный настороженный взгляд на Виидаша, Майяри посмотрела на госпожу Ярену. Та устало глядела на сына и совершенно не обращала внимания на нежеланную гостью. Словно бы смирилась с её присутствием, увидев однажды, как сын судорожно хватается за острые колени, рыча и захлёбываясь слезами от отчаяния. Майяри чувствовала неприязнь, исходившую от женщины, но та более ни словом её не показывала.