– Кого-то вы узнали? – поинтересовался Ранхаш, присаживаясь на корточки (нога мстительно отозвалась болью) рядом с ближайшим телом и приподнимая край тёмного покрывала.

Взору его открылся широкоплечий мужчина со смятой грудной клеткой и искажённым ужасом и болью лицом. Рядом с его головой лежал какой-то клок шерсти, и Ранхаш опознал в нём бороду.

– Да, узнал. К сожалению… – Трибан покосился на лицо мертвеца. – Есть тут у нас одна «призрачная» банда, – губы данетия презрительно искривились. – К нашему стыду мы уже лет двадцать с ними разобраться не можем. Они, видите ли, не горланят о своей принадлежности к какой-то определённой… семейке. Порой и не понять, на кого записывать очередную грязь. Мы их сперва даже не выделяли среди остальных банд, приписывая грабежи и убийства тем, кому больше по характеру исполнения подходили. А потом уже начали всплывать мелкие детали, ниточки… Наши ребята, те, кто подсадными в бандах сидят, по своим… кхм… дружкам поспрашивали и выяснили, что действительно объявилась ещё одна паршивая овца. Да ещё какая овца… Туда бывшие вояки и служивые из стражи стекаются. Маскируются и следы затирают так, что от любой другой банды не отличишь. Пару раз ловили кое-кого, но расколоть не смогли. Думается мне, что это из-за семей. У обоих жены с детьми были, так после казни мужей в нищету они не опустились. Помогает им кто-то.

– Уверены, что это их рук дело?

– Нет, – пожал плечами Трибан, – но этого мужика я знаю. Он лет восемь назад после стычки с командиром из отряда ушёл. При местном гарнизоне служил. Ещё двух, у кого лица сохранились, я не знаю, но мои ребята их признали. Они когда-то в городской страже начинали, но были вытурены со службы за превышение полномочий. У пьяного горожанина карманы обчистили. У оставшихся трёх головы размозжило, там если кто-то и признает, то только кто-то из близких.

– Трёх?

Данетий молча посторонился, и Ранхаш перевёл взгляд на тело, прикрытое, в отличие от остальных, плащом самого Трибана.

Когда харен откинул в сторону плащ, лицо данетия исказила настоящая мука. Ранхаш сам замер: не ожидал увидеть подобное. На ещё одном меховом плаще лежала Рена. Остекленевшие голубые глаза безучастно смотрели на харена, но вот губы всё ещё были чуть удивлённо изогнуты. Несколько секунд Ранхаш смотрел на её лицо, а затем осторожно сделал то, что не смог сделать сам Трибан: закрыл девушке глаза.

– Арон её собой закрыл, – глухо пророкотал данетий, – только ей-то уж всё равно было.

Ранхаш перевёл взгляд на кинжал, глубоко вдавленный в грудь Рены, и различил на рукоятке герб семьи Ишый. Вспомнился сумасшедший взгляд Виидаша, и стало как-то нехорошо.

– Им, наверное, артефактчик был нужен, чтобы разговорить Амайяриду, вот они и похитили Рену, чтобы Арон покладистей был, – в голосе данетия звучала надежда, и Ранхаш почувствовал, что от него ждут утешения.

– Наверное.

Заподозрив Арона, Ранхаш приставил соглядатаев к его племяннице и… Виидашу. Последнего он подозревал даже больше, чем Рену, поэтому не хотел ничего говорить Майяри. Она бы не поверила.

Лучи солнца скользнули по граням герба рода Ишый.

И оказалась бы права.

Ранхаш достал из внутреннего кармана платок и, обернув им рукоятку кинжала, осторожно вытащил его из груди девушки. Оружие перекочевало в глубокий карман плаща, и харен, опять накрыв мёртвую оборотницу, поднялся.

– Покажите мне остальных.

Погибшие выглядели на удивление однообразно: крепкого телосложения, черноволосые, широколицые.

– Четверо из этих были мертвы ещё до взрыва. А вот этого я знаю, и он раньше рыжим был, – сказал харену один из сыскарей, – и морда у него была поуже. Не в смысле похудее, а костяк как-то поуже был в скулах.

– Пусть их осмотрит лекарь и… – Ранхаш помедлил и продолжил, – и мастер Милим. В этот раз он не откажет.

– Заодно и на это глянет, – Трибан мрачно кивнул в сторону развалин.

Харен, хромая, забрался на груду камней и посмотрел вниз. Двое оборотней старательно сметали мелкий сор метёлками из сухой травы, очищая большое обугленное пятно на каменном полу. Ноздри Ранхаша хищно шевельнулись.

– Украденные воспоминания… Да, пусть мастер Милим посмотрит и на это.

Шидай поправил плед на плечах уснувшей женщины и бросил взгляд через плечо. В комнате было очень темно, свет шёл только от пылающего камина, занавеси же на окнах были плотно задёрнуты, но тихий шелест дыхания больных его успокоил. И Майяри, и Виидаш продолжали спать.

Шидай запретил разносить их по разным постелям, хотя мать Виидаша, обезумевшая от ужаса при взгляде на тело своего сына, требовала вынести «эту проклятую девку, приносящую одни несчастья», из их дома. Пришлось вмешаться Ерону, и невестка набросилась уже на него. Шидай выставил в коридор обоих и запустил несчастную женщину внутрь, только когда угрозы сменились униженными мольбами позволить ей просто быть рядом с сыном.

Желание госпожи Ярены оказаться рядом со своим больным ребёнком было куда сильнее желания избавиться от Майяри. Она даже не спрашивала, что произошло. Едва её опять допустили к постели сына, как она опустилась на колени и, боясь даже прикоснуться к перевязанному с ног до головы Виидашу, молча расплакалась. Когда она уснула, уткнувшись лицом в покрывало, Шидай просто перенёс её в кресло и укрыл.

Мужчина неслышно подошёл к постели и поочередно заглянул в лица спящих. Их жизням больше ничего не угрожало, но лекаря продолжало снедать беспокойство. Он всё ещё помнил пустой и в то же время безумный взгляд Виидаша. Что там произошло? Как Виидаш вообще там оказался?

Дверь скрипнула, и мужчина вздрогнул. Оказалось, что это всего лишь вернулся лекарь семьи Ишый, господин Юварий. В этот раз он был полностью одет, причёсан и даже, кажется, умыт. На уснувшую в кресле госпожу он взглянул с неодобрением, но Шидая упрекать не стал.

– Не хотите привести себя в порядок? Можете воспользоваться моей комнатой и вещами, – предложил Юварий.

– Благодарю, – Шидай опять почувствовал себя безмерно уставшим, разбитым и очень грязным, – но до распоряжений харена я побуду здесь.

– Как вам угодно.

Юварий придвинул кресло ближе к Виидашу и расположился в нём. Шидай тоже решил, что стоит немного отдохнуть, и, расположившись в кресле недалеко от Майяри, с наслаждением вытянул ноги. Стало чуточку легче, но ощущение, что он находится на вражеской территории, не покинуло его. Как же давно он не был в этом доме. Здесь многое изменилось… Направляясь с Ранхашем в Санариш, он даже не думал, что ему ещё раз придётся здесь оказаться. Взгляд опять переместился на Виидаша. Надо же, внук Юары. А он ведь тоже уже мог быть дедом.

– Вы знакомы с господином Ероном?

Шидай выплыл из своих мыслей и взглянул на господина Ювария.

– Да, мы были знакомы.

Ответ прозвучал дружелюбно, но у Ювария почему-то пропало желание любопытствовать и дальше.

Майяри тихо застонала, и Шидай резко подался вперёд, всматриваясь в её сморщившееся лицо. Состояние девушки, если сравнивать с Виидашем, было весьма неплохим. Она потратила много сил, заработала очень серьёзные ожоги обеих рук, от которых теперь долго будет восстанавливаться, повредила лодыжку и поймала мелкий глиняный осколок в бок. Из всего перечисленного опасения вызывали только ожоги. И ещё кое-что, что Шидай обнаружил, переодевая её. Взгляд его в очередной раз упал на грудь Майяри. Хорошо, что в этот момент господин Юварий как раз вышел.

Майяри вроде успокоилась и расслабилась, и Шидай опять откинулся на спинку. Но не успел он в очередной раз вытянуть ноги, как девушка резко села и, распахнув глаза, закричала. Её дикий крик вырвал госпожу Ярену из сна, и перепуганная женщина свалилась с кресла. Господин Юварий подскочил, а Шидай метнулся к Майяри.

– Умри! – закричала девушка, подаваясь вперёд и впиваясь пальцами в одеяло. – Я хочу, чтобы ты сдох! Сдохни! Сдохни!

Шидай сгрёб её в охапку и, перетащив к себе на колени, начал укачивать, как ребёнка.