– Нихрена себе, – вылетает у меня. – Вот это триллер… А вы еще говорите, что придумывать не умеете!

– Да разве ж я придумываю? Я только чужие идеи переделываю. О, или "Малыш и Карлсон"! А, не, – он будто бы впервые смотрит на меня за вечер. – Такое я тебе рассказывать не буду, ты еще маленький.

– Еще хлеще "Простоквашино" и "Чебурашки"? – не верю своим ушам и не верю той стороне личности Игоря, которая стала мне открываться.

– О-о, гораздо! Главное, что людям нравится. Аудитория пока не то что бы большая, но она есть. Читателям сейчас что интересно? Либо порнография, либо расчлененка, либо и то, и другое. Вот я вкусам большинства и следую, а лично мне все эти извращенства до фонаря. Просто рисовать очень люблю.

– Это прикольно, – делюсь неуверенно, обнимая колени. – В смысле, что вы нашли себе любимое дело, и что людям нравится. Да и сами сюжеты классные, только странные немножко. Но я бы почитал. Хотя бы про Чебурашку.

– Как-нибудь дам, – обещает. – Только бананы все зацензурю.

Меня привычно перекашивает в судороге.

– Бананы? – закашливаюсь. – А откуда вы зна…

И вновь чувствую, как к щекам приливает кровь. Да что ж сегодня такое! Игорь будто надо мной издевается!

– Ты в деревне на улицу хоть выходил? – задумчиво смотрит на меня. Полосочка загрузки доползает до конца, Игорь закрывает ноут. – Такое ощущение, что ты всю жизнь просидел в своей комнате.

– Ну… да. Вечером. Иногда.

Он вдруг подскакивает, отложив комп. И, судя по его горящим глазам, идея ему в голову пришла и впрямь суперская.

– Ты домаху на завтра сделал?

Решаю не лукавить.

– Мне физичка доклад задала.

– Да утром скачаешь. Я показать тебе кое-что хочу. Собирайся.

И настолько уверенно он произнес это "собирайся", что у меня не возникло даже мысли отказать. Да и собираться мне, в общем-то, было не нужно: любимое худи было на мне, очки – на мне.

– Так я уже собран.

– Погнали тогда! – оживленно восклицает Игорь и чуть ли не вылетает из моей комнаты.

Снова большими шагами, а я снова не поспеваю за ним. Мать что-то кричит нам вслед, но ни мне, ни Игорю это неинтересно. Он раскрывает дверь и приглашает меня выйти.

А я еще не знал тогда, что прямо сейчас меня ждет самое ужасное и самое прекрасное, что будет сегодня со мной впервые и станет сопутствовать до конца моих дней…

Он рассекал со мной злачные улочки закатной Москвы. Нырял из переулка в переулок, шустрым мальком огибал водоросли деревьев и коряги зданий, плыл против ветра, как против течения – и неизменно вел меня за собой. Мне приходилось бежать, но соревноваться с ним в быстроте и величине шага я не рисковал. Он шел, окрыленный неожиданным порывом; и я видел своими глазами, как фосфорно он светится.

Да, он светился, и это не метафора. Все улицы, весь мир вокруг облился в рубиновые чернила, и лишь ветровка Игоря, его поношенные джинсы и футболка с принтом Цоя этим кровавым переливам не поддавались и оставались такими же цветными.

– Долго нам еще? – любопытствую, потому что устаю его догонять.

Он загадочно улыбается.

– А ты уже помираешь?

– Вы можете идти помедленнее? Я запыхался!

– Если я буду идти медленнее, все решат, что я маньяк, который за тобой крадется.

Он ныряет прямо под солнце, но и сейчас пронзает все законы физики и не становится красным. Кажется, даже солнечные лучи не могут на нем задерживаться и просто проходят сквозь.

Забавно я начинаю придавать смысл обычной игре света…

– Игорь Палыч, вы хоть скажите, куда мы.

– И испортить всю интригу?

– Почему мы выходим на трассу? Игорь Палыч!

– Ну екарный Касперский! – он резко останавливается, и я чуть не врезаюсь в его спину. – Ты можешь возвращаться домой и качать доклад по физике.

Сжимаю губы, поправляю очки и выхожу на пыльный асфальт. Камни хрустят, шаркают под ногами, пахнет соломой увядающих трав, но все это в разы лучше, чем качать доклад по физике.

– Вы же, – поворачиваюсь лицом к нему и начинаю идти задом, – мне полкосаря обещали за пятерку.

– Ну?

– А если я буду качать доклад утром…

– Не упади.

– … и это повлияет на качество самого доклада, что в итоге я получу не пять, а, скажем, три. Вы признаете свою вину и скомпенсируете мне мой низкий балл?

Игорь обидно смеется. Но я не прекращаю пятиться, слишком уж увлеченный этой игрой "гонки вслепую".

– Говоришь, ни к чему у тебя в школе нет предрасположенностей? – весело спрашивает и назло начинает идти быстрее, что мне приходится уже бежать задом.

– А что? Думаете, из меня неплохой математик?

– Я думаю, из тебя неплохой торгаш, Данко. Такие, как ты, сначала котятами в шаурме торгуют, а потом шубами норковыми и сережками с брюликами.

– Я не хочу торговать котятами, – я останавливаюсь, осознав, что впервые задумался о своем будущем. – И шубами тоже не хочу.

– А чем хочешь?

– Ничем, я вообще не хочу торговать!

– О, значит, не все так безнадежно, и у тебя все-таки есть какие-то предпочтения насчет профессии? Не упади, говорю. И хватит раком пятиться, мы уже почти пришли.

Я действительно чуть не падаю, вовремя уцепившись за ветровку Игоря.

Оборачиваюсь. Моргаю.

И влетаю от неожиданности в Игоря, сорвавшись на пискливый вскрик.

Сейчас стошнит… Точно стошнит, снова! Игоря надо отпустить, не на него же… Теряю равновесие. Пламя вспыхивает в коленях… падаю в пыль асфальта. Кашляю. Вонзаюсь в горло ногтями. Глотаю, глотаю воздух, жадно глотаю воздух и пялюсь в упор на спасительный свинцовый цвет. Вспарываю ногтями горло, чтобы проделать в нем дырки; чтобы кислорода в этой плотной масляной пленке поступало больше! Слишком тяжело сдыхать, слишком тяжело быть утопающим и делать бессмысленные вдохи жирного меда, который вот-вот разорвет и глотку, и легкие.

– Даня! – меня хватают теплые руки и ставят на землю.

Я вырываюсь и припечатываю разбитые колени еще одним ударом об асфальт. Чувствую, что джинсы становятся влажными от крови, а коленки начинают ныть.

– Данила! – он больше не пытается меня поднять, а присаживается рядом сам.

Мимо со свистом пролетают машины, окатывая нас ветром и всполохами пыли. Опять пробивает на кашель.

На Игоря я упорно не смотрю.

– Данька, – он аккуратно кладет подушечки пальцев на мои щеки и приподнимает мне лицо.

Униженно шмыгаю носом.

– Отведите меня домой.

– Нет, я не отведу тебя домой, пока не узнаю, что за херня с тобой творится!

– Ничего! Ничего со мной не творится! Просто я наркоман! И не могу переносить яркий свет! А то пшеничное поле – яркое! И меня торкнуло! Вам ясно?!

– Идиот ты, а не наркоман, – Игорь потирает виски.

– Пожалуйста, Игорь! Ну отведите меня домой! Вам сложно?! Я не хочу туда!

– С колен сначала встань.

– Вы домой отведете?

– Встань с грязи.

Мотаю головой. Набрасываю на голову защитный капюшон. Поправляю очки. Колени начинают болеть сильнее, но я только покрепче сжимаю губы и жду, когда Игорь развернется и пойдет в сторону дома.

– Дань, – он окидывает меня усталым взглядом. – Ну не хочешь ты мне говорить – не говори. Ты сам-то как с этим живешь? Все в себе держишь, молчишь, секретничаешь… а кому от этого хуже? Мне? Да мне вообще фиолетово. Постоянно блюешь и корчишься в припадках у нас только ты.

Очередная машина пролетает мимо нас. Я утираю нос. Начинает темнеть, но на пшеничное поле я оглядываться не рискую.

– Вы все равно не поверите.

– Я готов поверить даже в то, что ты реально беременный. Говори.

С колен я укладываюсь на бедро. Отворачиваюсь от дороги, потому что вспышки машинных фар то и дело лезвиями рассекают мне глаза.

– Ты яркий свет не переносишь? – предполагает Игорь чуть слышно.

Горько усмехаюсь. Кладу ладони на мокрые колени.