– Ужас какой… – содрогнулся Мишка, представив на секунду, что вот его, Мишку, лишают собственного дома, самого родного и любимого. У него не будет своей комнаты, старой скрипучей лестницы, гостиной, в которой так уютно собираться всему семейству по вечерам, полного тайн чердака… Нет, такое невозможно даже представить, а не то что пережить!

– Да и для нас с братом это не простым событием оказалось… Особенно для Рудика…

– Почему особенно для папы?

– А ведь он в том доме родился, Миша. В прямом смысле! Нашу маму не успели в роддом забрать, когда подошёл срок появиться Рудольфу на свет. До центра-то в ту пору далеко было ехать, телефона у нас не было, машины собственной тоже. Пока отец к соседке бегал да скорую вызывал, маму уже никак нельзя было перевозить. Пришлось дома рожать. Так что для Рудика дом стал особенным местом, и он, конечно, сильнее меня переживал его потерю… Однако вернёмся к нашим баранам, то есть к тайнику. Перед тем, как выехать из дома насовсем, нам нужно было, разумеется, все вещи, мебель, весь свой скарб забрать.

– В наш дом? – Мишка кивнул на свой дом, который как раз показался впереди.

– Нет, тогда его ещё не было. Точнее, он был, но принадлежал семье твоей мамы, и у них с твоим отцом в то время пока только начинался роман… Нам городские власти выделили квартиру на другом конце города, и мы в два захода всё туда перевезли. После первого рейса Рудик остался в новой квартире наводить порядок, а я на грузовой машине вернулся в дом, чтобы забрать оставшееся. Вот тогда я тайник и обнаружил.

– В стене?

– Да. Он был спрятан под картиной, которую мы никогда со своего места не снимали. Ну, висит себе и висит, зачем её трогать?

– А что это за картина была, дядь Жор?

– Да пейзаж какой-то. Морской, вроде… Смутно её помню, если честно, ведь столько лет прошло с тех пор. Даже не знаю, где она находится сейчас. Но точно не у меня, – Георгий улыбнулся и, крутанув руль, остановил автомобиль. Они подъехали к Мишкиному дому. На улице стало совсем темно, фонари почему-то не горели, только луна скудно освещала крыши домов и верхушки деревьев.

– А как ты понял, что это тайник? Там была дверца?

– Совершенно верно. Небольшая металлическая дверь с внутренним замком.

– Как же ты её открыл?!

– А вот это оказалось самым простым, Миша. Ведь у меня на шее висела цепочка, которую мне отдал отец перед самой смертью… Он тогда ничего не смог мне сказать, губы его уже не слушались, но вещица эта была в его пальцах, и он просто разжал их…

Георгий расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На его шее блеснула тонкая цепочка, на которой Мишка увидел небольшой металлический кулон в виде звезды.

– Это ключ! – вскрикнул Миша.

– Это ключ. Я сразу это понял, разглядев отверстие для ключа в дверце тайника. Вот так я стал обладателем отцовских накоплений, старинных монет, среди которых, кстати, было несколько японских, а также писем нашего предка, славного корнета Михаила Никитина, в честь которого назвали тебя…

– Меня?! В его честь?? Но… папа мне об этом никогда не говорил!

– Конечно, ведь он этого не знал. Об этом знал только я, – ухмыльнулся Георгий. – Потому что именно мне доверили придумывать имя для мальчика, который родился и которого я потом крестил… И я не оплошал. Ведь не оплошал же?

– Нет, дядя Жора. Мне очень нравится моё имя, а сейчас ещё сильнее, раз мне его дали в честь того самого Михаила Никитина…

– Так оно и было, уж поверь мне.

– Значит, ты нашёл в тайнике письма нашего предка, а шкатулка, о которой идёт речь…

– А шкатулки в тайнике не было.

– Я это подозревал, хотя надеялся… – тяжело вздохнул Мишка.

– Однако там было одно указание, как её найти… – хитро улыбнулся Георгий, и в это время из его кармана раздался звонок. Телефон был вытащен на свет в одну секунду.

– Папа, наверное, – проворчал тихонько Мишка. – Как всегда, на самом интересном месте!

– Слушаю вас, – сказал Георгий в трубку. – Да, это я… А, Роман Сергеевич, добрый вечер, я вас не узнал… Нет, я не дома, но скоро буду… В больницу? А что случилось?.. Ваша жена?.. Когда?.. Почему же вы сразу мне не позвонили?.. Нет-нет, бывают случаи, когда не стоит проявлять тактичность, Роман Сергеевич! Да, уже еду, ждите!

Георгий отбросил трубку в сторону и завёл мотор.

– Беги домой, Мишка, а мне срочно надо ехать в больницу.

– Что случилось?

– Одна моя пациентка попала в… скажем так, одну нехорошую ситуацию, разрулить которую под силу только мне…

– Ну вот! Всегда, когда дело доходит до самого главного, возникает одна нехорошая ситуация…

– Дуй домой, философ!

– Ты мне только быстренько скажи, что за указание, и я дуну изо всех своих сил, обещаю!

– Быстренько не получится, племяш, – Георгий нетерпеливо распахнул дверцу с Мишкиной стороны. – Так что придётся тебе ещё немного потерпеть.

– Как всегда, – проворчал Мишка, неохотно выбираясь из машины. – Тогда я завтра к тебе наведаюсь!

– Завтра понедельник, Миша. У кого-то уже каникулы закончились!

– Вот чёрт! Одна нехорошая ситуация за другой!

– Иди, иди уж, – рассмеялся Георгий, нажал на газ и рванул с места. Мишка смотрел ему вслед, пока автомобиль не завернул за угол. И только тогда он открыл калитку и со вздохом зашёл во двор.

– Ну что, обломчик? – раздался вдруг шёпот около самого его уха.

Мишка вздрогнул и повернул голову. Над ним, кружась в медленном танце, летала улыбающаяся Прасковья.

– И не говори, пра, – вздохнул мальчик. – А завтра ещё школа, прикинь?

– Какой кошмар! – привидение ухнуло смешком и перекувыркнулось в воздухе.

– А мне вот не смешно! Одно только хорошо – что Лизу увижу… А скажи, пра, если мой дядя женится на Анне Даниловне, Лиза мне будет как сестра?

– Можно и так сказать…

– Вот этого я и боялся… – горестно вздохнул Мишка.

– Ты это о чём, мой мальчик? – удивилась Прасковья, но Мишка ответить не успел. Скрипнула входная дверь, и привидение в мгновение ока очутилось на крыше.

На крыльцо выглянула мама.

– Мишка, это ты? Ну и темень на улице!

– Я, мам. Дядя Жора меня подвёз…

– Так ты с ним сейчас разговаривал? А где же он?

– Он уже уехал, мам. А разговаривал я… сам с собой.

– Сам с собой?

– Ну да. А что тут такого? Разве с тобой такого не бывает?

– Пожалуй, бывает…

Мама подождала, пока Мишка поднимется на крыльцо, и прижала его к себе крепко-крепко.

– Ты чего, мам?

– Да так… Соскучилась просто. Разве с тобой такого не бывает?

– Пожалуй, бывает, – улыбнулся Мишка, прижимаясь к маминому животу. Все его неприятности моментально куда-то улетучились. И вообще, грех нюни распускать, когда всё так славно получается в его жизни! Лиза выздоровела, здоровье всех его родных теперь оберегает Брестянка, в городе скоро появится свой собственный прекрасный цирк, а ещё у него появилась новая тайна, к которой он обязательно отыщет ключ!

– Я очень тебя люблю, мамуль…

– И я тебя, сынок!

– И я… – прошелестело сверху привидение.

Низко склонился над книгой Альберт, и зависла под потолком Клара, нервно сплетая тонкие руки в один узелок. Херта замерла у ног хозяина, превратившись в напряжённое, готовое в любое мгновение ввязаться в бой, чёрное изваяние.

Тишина плавала в мрачной комнате, освещённой стройным пламенем свечей, расставленных по периметру на круглом столе.

– Ну что там, что?! – шептали Кларины губы нетерпеливо.

– Не спеши, Клара, не подгоняй то, что нельзя подгонять. Молчи и жди.

Так прошёл час, потом ещё один. У Альберта затекла спина. Клара вздыхала всё тяжелее. И только могучий пёс всё так же недвижимо сидел у стола, и ни одна мышца не трепетала на его сильном теле. Он ждал и верил, что ожидание не напрасно.

И вера его победила.

Никто не понял, откуда вдруг появился в комнате маленький лучик рубинового цвета. Он двигался сам по себе, не имея источника, не связанный ни с чем, и в то же время связанный со всеми обитателями, прошлыми и нынешними, этого дома.