Оборачивается.

– Ну точно, злобная Бабайка.

– Инна! – шипит на меня дядя.

– Знаете, Инна, товарищи называют меня, конечно, Бай, но чтобы кто-то додумался до Бабайки… – стоит, усмехается, и уже не злобный.

– Я что, сказала это вслух? – мамочки! Как стыдно! Хотя сам нарвался. И почему он мне так улыбается, чисто, искренне. Так и хочется улыбнуться в ответ. Но не пристало себя так вести с женатым мужчиной.

– Да-да. И такой талант пропадает! А фантазия-то какая. Быть может, и инженерные сети за три дня осилите? Всего-то маленький коттедж, на участок еще несколько дней дам, или красный диплом купили в переходе?

Ну вот и как его назвать? Сволочь? Скотина? Гад? Всё будет мало. Сначала комплименты, а потом про переход. Я тебе покажу, купила!

– Инна Семеновна не занимается проектами, только… – пытается вступиться за меня дядя, но я его перебиваю. Может действительно, хватит прятаться?

– Сделаю за два, – бросаю максимально решительно, чтобы не дать себе возможность передумать.

– Прекрасно, – словно заранее зная мой ответ, произносит Антон. – Собирайтесь. Поехали.

– К-куда? – слишком быстро моя смелость улетучилась.

– Что значит куда? Коттедж смотреть. Местные криворучки напортачили в чертежах, пока на месте строение не осмотрите, ничего не поймете. Работа стоит, а срок сдачи – вчера.

Черт, об этом я как-то не подумала. А Бабайка уже мои судочки с едой все закрывает. На столе прибирает.

– Инна, если ты не хочешь, – смотрит вопросительно дядя, но я вижу, нам очень нужно доделать или переделать, а возможно, правильнее сказать, сделать заново, эту работу.

– Антон Сергеевич, пожалуйста, подождите меня возле своей машины. Я соберусь за пять минут, – произношу ему, а уговариваю себя.

– Хорошо, черная Камри у входа. А Ваня останется здесь, чтобы вы не передумали и не сбежали. Да, сынок?

Утенок озорно улыбается. Антон приседает перед ним на колени, и щелкает малыша по носу, а затем мужчины пожимают друг другу руки.

На выходе из кабинета, Бойков выпроваживает дядю. Странно, а когда успели испариться остальные?

– Инна Семеновна, я вас жду. Пять минут, и бросив Ванечке жест «глаза в глаза» с кивком на меня, выходит из кабинета. Мы снова с рыжим мальчиком одни. Даже дышать стало легче.

– Утенок, а может давай сбежим?

Малыш смотрит на меня суровым, почти отцовским взглядом. Угрюмо так, тяжело. Обалдеть. Ему всего семь лет, а уже такое проделывать умеет. Словно взрослый мужик. Костик так на Ольку смотрел, когда она в первый же день после покупки машину поцарапала. Просто смотрел и молчал. Казалось, Оля мысленно уже границу пересечь успела. Больно красноречивый взгляд. «Ты накосячила и ты ответишь». Но Утенок… Какой у него там жизненный опыт, чтобы так научиться? Вот кому девки прохода давать не будут, это факт. Рыжий красавчик с задатками упрямого властного самца. Но я тебя не боюсь, малыш. Как и папочку твоего, будь он неладен.

Собираю контейнеры в сумку, туда же укладываю остальные вещи, включая телефон, ежедневник, ручки. Так, надо забежать еще в туалет на минуточку, а то мы же на стройку едем. Накопились во мне литры чая-кофе за день.

– Ванечка, ты в туалет не хочешь? – младший Бойков отрицательно качает головой.

Спросить я была обязана, нет и нет. Это даже и хорошо, тем более, я не знаю, надо ли таких детей провожать или они уже совсем сами справляются? Но главное, быстрее соберёмся, стало быть, раньше со всем этим бредом закончим.

– Утенок, я выйду на минутку, побудь здесь. Договорились?

Малыш кивает, но что-то странное мелькает в его глазах. Ладно. Я вернусь, и мы со всем разберемся. Может, не доел, просто?

Выхожу из кабинета, двери на ключ не закрываю, чтобы ребенка не пугать, мало ли. Отправляюсь по своим делам, заодно чашки сполосну. Как только я оказываюсь в закрытом на щеколду помещении, внезапно гаснет свет. Не смертельно, такое бывает. Рядом стройка нового микрорайона идет, так они периодами работы проводят какие-то, я слишком не вникала. Так, слышала вскользь от дяди, что энергетик жалуется.

Однако мне требуется время, чтобы наощупь по памяти не только справиться со своими делами, но и покинуть темное помещение. Выбираюсь в коридор. Странно, свет есть. Оборачиваюсь, хм, кто-то нажал на выключатель. Червячок ожидания чего-то нехорошего начинает точить изнутри.

Бегу к кабинету. Закрыто. Что? Но как? У меня внутри все холодеет. Где Ваня?

– Ваня! Утенок – кричу на весь этаж, но мне отзывается лишь эхо пустых коридоров. Оперативно рыщу по этажу, но везде заперто. Снова кричу. Глухо. Может охрана что-то знает? Точно!

На максимальных скоростях отправляюсь на пост. Спрашиваю, видела ли женщина Утенка, качает головой, не было, а сама в сериал турецкий уткнулась. Зашибись. Ну и что мне теперь делать? Я без вещей, еще и мальчика потеряла. Надо идти к Бабайке на обед, сознаваться пока не поздно. Но он точно сожрет меня. Чтоб ты подавился, гад! Инка, соберись. Давай вспоминай, что за машина? Кажется, черная.

Делать нечего, бреду на выход. Наблюдаю картину. Опершись задом на капот машины, сложив руки на груди, меня ожидает Антон. На его лице играет недовольство.

– Ну сколько можно ждать, Инна Семеновна? Не вы ли мне про пять минут сладко на уши пели? – и лицо озаряет ухмылочка. Почему он так бессовестно упивается моей растерянностью?

И что мне ему ответить? Что я потеряла ребенка? Кстати, странно, а почему Бойков не спрашивает об Утенке?

Страшная догадка лавиной накрывает мое сознание. Чуть отклоняюсь в сторону, чтобы рассмотреть машину лучше.

– Ты! Бездушная скотина! Да я чуть с ума не сошла! Думала, Ваню похитили, или он сам сбежал. И не мудрено, когда папка – самодур!

– Я просто придал ускорения. И не стоило шутить про побег. Запомни, дорогуша, у стен есть уши, – ошибкой этого типа стало излишнее самодовольство, с которым он мне толкает речи.

Слишком быстро оказавшись рядом, я так и не поняла, в какой момент моя рука с размахом накрыла щеку Антона Сергеевича, чтоб его. Ненавижу!

Кажется, я в большем шоке от происходящего, чем виновник сих событий. Однако, рука, которая начала самостоятельную жизнь, заходит на второй круг. И не успевает. Бабайка перехватывает мое запястье. Смотрит в глаза и даже не злится. Не успеваю удивиться этому открытию, как ощущаю легкий укус в районе захвата. Не идентифицированная толпа мурашек разбегается от предплечья вверх и по всему телу. Прикрываю глаза, чтобы понять природу своих чувств, ну и собраться с духом для новой порции ругательств.

– Апельсинка-абесинка, больше предупреждений не будет, – едва слышно долетает до моих ушей.

Не успеваю подумать, что имеет в виду Антон, как рука оказывается на свободе, а мужская фигура тенью проскальзывает мимо меня к пассажирской двери.

– Поехали, – довольно грубо бросает он мне, открыв дверь.

Принципиально игнорирую открытую дверь, и ныряю на заднее сидение, к Утенку. Ваня выглядит виноватым, рядом с ним моя сумка, а в руках – ключ от кабинета.

Пока я соображаю, что же произошло на самом деле, Бабайка успевает погрузиться на водительское сидение, завести машину, и мы трогаемся.

– Ваня, так ты что, сам ушел?! – наконец выдвигаю версию я.

Малыш только смущенно улыбается. М-да, а вот папочку, наверное, смутить невозможно.

– Ну и зачем вы мне тогда наврали, Антон Сергеевич?

– А я и не врал, Инна Семеновка. У нас с сыном секретов нет. Ваня написал мне сообщение о том, что вы предложили ему сбежать. А я лишь ответил, мол, раз предложили, так сбеги. Вот Утенок и сбежал, только от вас. Все-таки мой сын! – не без гордости произнес Бойков последнюю фразу.

Так это что получается, меня надул семилетний пацан?! Выходит, я папке-то его зря по морде съездила. Некрасиво вышло. Хотя… Было бы желание, а повод найти не проблема.

Откуда во мне растекается такая смелость? Почему рядом с Антоном хочется гордо расправить плечи, выпятив грудь вперед? Наверное, дело в мальчике. Видимо на подсознательном уровне я понимаю, что если спрячусь за Утенка, то Бабайка меня не тронет.