— Ты как-то странно рассуждаешь, — не то чтоб обосновано высказалась.

Но, черт возьми, у Алины сейчас и не имелось доводов. И когда он отойдет уже, ей-богу?! Сил не осталось никаких.

— Странно? — прищелкнул языком Дред, и не подумав отступить, хоть Алине и казалось, что буквально впитывает ее мысли. — Ты их плохо знаешь, похоже, — наклонил голову к плечу, как только она глаза отвести попыталась.

Всматривается.

— Это первое, из чего силовики исходить будут, можешь мне поверить. Ты — единственная выжила. Уже повод усомниться в твоих словах для любого законника. Нужно же знать, как действует система, в которую подалась, девочка. Или реально в красивые сказки и картинки поверила?

Алине не нравился его тон. Не нравилось выражение насмешливого превосходства, с которым Дред смотрел на нее. Бесил смысл и то, с какой легкостью мужчина позволял себе топтаться по ее представлениям о мире, пусть и идеалистичном в какой-то мере. И очень хотелось с силой ударить его коленом в живот. Ну, или пониже, чтоб прекратил напирать на нее всей своей массой, явно гендерное преимущество используя. Но…

— В управлении стояли камеры. Есть запись произошедшего… — возмутилась, пылая праведной обидой и гневом до того, как осознала, что сама же и выдала себя, все же соглашаясь с его заключениями.

— И потому тебя подселили сюда? Ко мне? Под серьезный круглосуточный контроль и вероятный конфликт с уголовником? Потому к ним еще кто-то примчался спозаранку, чего я пока ни разу не засекал? Думаешь, им все понятно и тебе безоговорочно верят? Правда?.. — не похоже, чтоб ее гнев на нем как-то сказался. Дред оставался по-прежнему холоден и насмешлив.

Алина же… Она внезапно поняла пару простых истин: если она не верит до конца СБУ-шникам, то кто сказал, что они должны ее показаниям верить? Качество камер в отделении в самом деле могло быть паршивым, она же в курсе, что их финансируют не то чтоб по-царски. Зная о ее прошлом, начальник пару раз советовался с Алиной по финансовым вопросам, в которых не особо разбирался.

И второй момент: если в нападении майор участвовал, то как, вообще, кому-то из «своих» верить можно? Сама разве не об этом же думала последние два дня?

Только вот… пугало понимание, что на этом фоне она, по видимому, с какой-то придури начала уголовнику доверять. Потому как сейчас внутри никакого несогласия с его выводами не ощущала.

— Так что там у вас случилось, девочка? — будто показывая, что отказывается их легенду поддерживать, спросил вдруг в лоб Дред, так и не расширяя пространства между ними.

— А твоя забота какая? — чуть более зло, чем следовало бы, огрызнулась она, невольно выдав, что зацепил. Пробрался всеми этими мыслями и рассуждениями за ее внутренние защиты.

Плохо. Вообще не остается выдержки.

— Мы в одной лодке, если не заметила, девочка, — не повел и бровью мужчина. — Решат избавиться от тебя, посчитав предателем или… опасной по причине того, что ты слишком много знаешь, — зачистят и меня, как свидетеля. Если в том, что у вас там случилось, замешан кто-то из крупных, размениваться не станут. Игра на максимальных ставках пойдет, что и случилось у вас, похоже. Вы же, как не выделывайтесь, не особо методами от нас отличаетесь. Но если у тебя хоть шанс по судовой системе пройти остается, им нужен козел отпущения, то меня просто с доски сметут, — добавил презрительно и зло. — А я не привык козыри выпускать. Да и отдавать управление своей жизнью в чужие руки — не в моих правилах…

Она почему-то поверила, вспомнив пистолет, с которым он не так давно ввалился в ее спальню. Хотя, казалось бы, откуда мог взять? Как обошел проверку силовиков? А вот обошел как-то. И к ней рванул, когда крик услышал, не «прошел мимо»…

Выходит, уже тогда считал, что по ее душу явиться могут? Но… Если подумать, кто, действительно, мог среди ночи приехать к Евгению? Да кто угодно! Только вот зачем?..

— Так что, считай, что тебе внезапно крупно повезло, девочка. Сорвала джек-пот, — похоже, прекрасно понимая, что за сумятица сейчас с ней творится, продолжал сосед напирать, не давал ей время ни сосредоточиться, ни взвесить все «за» и «против». Еще и подмигнул, но при его выражении лица… выглядело пугающе, конечно. — Я ведь не только устранял цели по заказу, о чем тебе, наверняка, сообщили, но и охранять хорошо умею, за это мне платили не меньше, больше даже. Ни одному вашему долбаному отряду не удалось поймать или устранить тех, кто под моей защитой находился, — с некоторой насмешкой, показалось, сообщил Дред.

У нее почему-то от его смешка затылок свело. Вот уж повезло, так повезло!

Причем слова не звучали так, словно он хвастается, совсем нет. Спокойно, уверенно, просто, словно о буднях ей своих рассказывал.

— Но я работаю только с полным объемом информации и ложь сразу секу. Так что, давай, колись. А дальше решим, стоит или нет тебе высовываться на улицу, когда у них непонятный кипиш назревает. Не нравится мне это, — как подведя черту, добавил Дред.

И… внезапно отошел.

Алине даже холодно почему-то стало. Настолько близко до этого стоял, что натурально ощутила разницу в температуре воздуха. Мужчина же, махнув ей рукой на стул у стола, взял со столешницы… две тарелки с яичницей, которую сам и жарил, когда она на кухню вошла. И, переставив еду на стол, обернулся, явно приказывая взглядом Алине сесть, начать завтракать, ну и… рассказывать.

То есть, он и на ее долю пожарил?! Матрица крошилась просто на глазах.

Это было настолько за гранью ее понимания или восприятия, настолько разнилось с характеристикой, которую Дреду давал Евгений, когда вез ее сюда, что Алина… молча села на указанный стул. Лихорадочно, но пока безуспешно, пыталась осмыслить все. И, стоило признать, все эти потрясения как-то странно сказались на ее аппетите, внезапно проснувшемся со страшной силой. Даже в животе заурчало, вызвав смущение. Так что есть она принялась без дополнительных уговоров.

— Я жду, — спустя несколько минут, напомнил мужчина о том, что она так и молчит, очевидно. Хотя дал ей немного насытиться, не поспорить.

Но Алина еще не успела ни с мыслями собраться, ни сопоставить в своей картинке мира понятие наемного убийцы, жарящего ей яичницу и предлагающего взять на себя часть проблем.

— Пересолено, — честно ляпнула она, с каким-то растерянным за последние дни кайфом от момента, вымачивая кусочком хлеба полужидкий желток. — Но вкусно… — исправилась тут же. Сжалась внутренне.

Ну, как бы не думала критиковать. Просто реально много соли, а ей тут с мыслями собираться надо… Но Дред, вопреки ее пониманию и тому, что можно было бы ожидать, вдруг хмыкнул и даже расплылся в усмешке. Причем веселой какой-то, будто она его позабавила.

Алина все больше в нем человечного видела. И это пугало, если задуматься. Вот только на обдумывание ей время и не оставили.

— О-ок, — допустил ее оценку мужчина, все еще улыбаясь, взялся и сам за еду, по-видимому, зная о своих кулинарных промашках. —  Обед готовишь ты, раз переборчивая такая, — не остался в долгу, как-то совершенно сбив ее с толку таким… нормальным, что ли, поведением. Однако то не задержалось. — Так что произошло? — вдруг добавил он своим привычным отстраненно-ледяным тоном, вернув Алину в реальность.

— И, кстати, стоит решить с обращением. Ты прилично тормозишь, отзываясь на «Таню». Это сразу палит имя, девочка, — как бы между прочим, за уничтожением завтрака, добавил вдруг мужчина, заставив Алину испытать удушливый стыд.

Неприятно, но факт — притворство не было ее коньком. Из-за этого у Алины и ранее немало трений возникало в жизни. Не могла зачастую переломить себя, претило до тошноты вранье. Но сейчас-то это в ее интересах! А, выходит, и тут прокололась где-то.

Она и сама себя пару раз на зависании ловила, хотя у них и контактов-то было всего ничего. Если бы не его привычка тоном выделять… Или это он специально, чтобы подтолкнуть ее к реакции, делал? Но зачем, если так?..