Сдерживая негативные эмоции, затопившие мозги, оборотень достал кое-что из рюкзака, положил в карман лимонной мантии и пошел вниз.
Крейг постучал в дверь и, получив тихое «войдите», прошел внутрь. Сметвик сидел за столом и заполнял какие-то бумаги. Скабиор подошел ближе, распахнул мантию и достал из глубокого внутреннего, надо заметить, очень удобного, кармана бутылку, которую поставил на стол, рядом с целителем. Сам сел на стул напротив Гиппократа и внимательно уставился на него.
— Что это? — нахмурился на бутылку целитель.
— Скотч, — пожал плечами Скаб, приняв расслабленную позу: закинул ногу на ногу, подпер подбородок рукой, которую облокотил на колено. — Моего изготовления.
— «Ножки Пенелопы», — прочитал клетчатую с красным этикетку Сметвик, а потом поднял удивленный взгляд на МакНейра. — Вы сами делаете?
— Да, моя семья производит скотч с 1790 года. Семейная традиция, — криво усмехнулся егерь. — А конкретно этот моя недавняя разработка.
Сметвик взвесил бутылку в руке, хмыкнул, прикидывая, не стоит ли ее откупорить прямо сейчас. Несмотря на почти осязаемый нимб, Сметвик любил хороший виски. А сегодняшний день выдался непростым.
— Почему Райс умер? — прямо посмотрел ему в глаза оборотень. Сметвику почудилась горечь в его интонации, но внешне она никак не проявилась. Крейг так и сидел с насмешливо-отстраненным выражением на лице. Явно ожидая его ответа.
— Запущенная Драконья Оспа в возрасте свыше шестидесяти лет очень опасна внезапными последствиями, — вздохнул Гиппократ. Точно стоит. — Откроете?
Скабиор почти даже удивился, когда Гиппократ передал ему бутыль обратно. Два раза его просить не надо. Весьма хотелось накатить!
Отработанным движением Крейг отвинтил крышку и увидел, как Гиппократ достал два бокала откуда-то из ящика стола. Значит, главный святоша Мунго любит скотч? Какая удача. Наклонившись над столом, Скабиор разлил виски по бокалам, взял себе один и покрутил янтарную, как глазки Гермионы, жидкость, разгоняя вкус. Снифтеры оказались на диво правильными, такой же формы, как у него самого дома, удобно ложащимися в руку. Достаточно тонкими, чтобы набирать тепло тела, доводя скотч до идеальной температуры. Крейг вернулся обратно в кресло, принимая нарочито-расслабленную позу. Сметвик кивнул в знак благодарности и поднял свой бокал в воздух, тоже гоняя скотч по стенкам.
— Так бывает, Крейг, — спокойно глядя в глаза оборотню, целитель опять грустно улыбнулся, опустив уголки губ вниз. — Пациенты умирают. Но это не значит, что лечение было напрасным.
Скабиор медленно кивнул, принимая и осознавая сказанное, и, подняв свой бокал, добавил:
— За мистера Райса.
Они сделали по глотку. Скабиор не отводил взгляд от целителя, лицо которого на несколько мгновений удивленно вытянулось. Сметвик с удовольствием причмокнул губами.
— Отличный скотч, — вдоволь насладившись вкусом первого глотка, заметил Гиппократ. — Ванильный?
— Типа того, — усмехнулся слегка повеселевший егерь, организм которого втянул в себя любимый скотч как манну небесную. — Бурбонская ваниль, шотландский торф…
— И бочки из-под мадейры? — перебил его Сметвик, вновь принюхиваясь к бокалу.
— Верно, — удивленно отметил Скаб. — Да вы знаток?
— Люблю односолодовые скотчи, — пожал плечами Сметвик.
— Тогда мне с вами очень повезло, — довольно хмыкнул Крейг. — У меня только такие. Потом принесу вам «Без предисловий». Отличное средство от всего. Один глоток — и ты уже прилично надрался, — Скаб поднял взгляд на недоверчивое лицо Гиппократа.
— Я нахожу смысл скотча в том, чтобы его смаковать. А опьянение иногда… мешает, — возразил целитель, делая глубокий вдох, почти погрузив кончик носа в снифтер. — «Ножки Пенелопы» великолепны, примите мое почтение, Крейг.
С последним утверждением целителя Крейг был особенно согласен.
— Благодарю, — весьма искренне отозвался Скаб, прикидывая, сколько бутылок он может подарить Сметвику. — А как вы относитесь к Айле?
— Иногда хочется и чего-то такого, — усмехнулся Сметвик, откинувшись на спинку стула. С сожалением посмотрел на кучу лежавших на столе документов, которые срочно требовали его внимания.
— Во время заключения у меня настоялся прекрасный образчик. Очень дымный, очень темный. Восемьдесят пять градусов, выдержка двести двадцать пять лет, — доверительно сообщил оборотень, которого уже почти понесло оседлать любимого конька, но он изо всех сил сдерживал свои порывы. — Смесь горелых покрышек и яда рунеспура.
— Любопытно попробовать, но как-нибудь в другой раз, Крейг, — Сметвик крякнул от вырвавшегося смешка и опустил глаза на бокал, готовясь сделать еще один глоток. — Вы не только в зельях соображаете, удивительно.
— Разница между зельеварением и изготовлением скотча не так уж велика, — Скабиор пожал плечами, внутри себя чуть возгордясь от внезапной похвалы. Они выпили еще по глотку. Скотч приятно согревал душу, омывая ее потоком горячей, пряной ванили, столь сильно напоминавшей ему о Гермионе.
— А что будет с пацаном? — вдруг спросил Скабиор, вспомнив про сына мистера Райса. Не то чтоб его как-то интересовала судьба…
— Мы уже сообщили в Министерство. Скорее всего, отправят к тетке в Лидс, — с горечью ответил Сметвик, выдернутый из блаженного смакования вкуса скотча. — Рози займётся.
Скабиор сам не понял, зачем уточнил про парнишку. Он с ним и виделся только в то утро, а остальное рассказали Рози и Мейв.
— С сывороткой все было в порядке? — наконец-то задал остро волновавший его вопрос егерь, внезапно испытавший сильное расстройство оттого, что его сыворотка не помогла.
— Полагаю, что да. Она хорошо себя показала при стабилизировании состояния. Но мы не можем сотворить чудо, Крейг, — Сметвик сделал еще один быстрый глоток и твердо договорил. — Мы можем только бороться. Не взирая ни на что.
— Я подумал… — Скабиор не успел даже начать, как Сметвик вновь его перебил, впервые глядя сурово:
— Не берите на себя много, Крейг. Не вы единолично спасаете или убиваете пациентов. Это делаем мы вместе. Комплексом лечения. Я, Мейв, Билл, Эрик. Вы. Каждый из нас часть системы, которая в одном случае срабатывает, а в другом нет. От нас зависит все, и в то же время ничего. Но я уверен, что вы отлично вошли в нашу систему. И вы нам нужны.
Крейг удивленно вытаращился на целителя, даже маска безразличия едва удержалась на лице. Слов у него решительно не было.
— Смерти случаются. Непредсказуемые. Досадные. Страшные. Но между ними и пациентами стоим только мы, — Сметвика понесло. Он говорил низким и уверенным голосом, которого Скабиор до сих пор в нем даже не подозревал. Разве что слышал отголоски в той речи, в конференц-зале. — Мне даже удивительно говорить это вам, ищейке Того-кого-нельзя-называть и пособнику Грейбека, — впервые весьма ядовито договорил Сметвик, пронзив егеря проницательным взглядом.
— Вы знаете, — нашелся все-таки Скаб, внимательно глядя на оппонента, — это совсем другое. У нас в Стае никто не умирал от болезни, — криво усмехнулся оборотень. — У парней не было даже надежды подохнуть от старости. А вот в заварушке — пожалуйста. Или если Грейбек был тобой недоволен. Или Аврорат накрыл. Десятки вариантов подохнуть, как псине. А у вас тут, — Крейг покачал головой, — обычные люди. У которых есть надежда.
— Смерти все равно, за кем приходить, — печально и мрачно заключил целитель. — А у вас есть надежда, Крейг? — вдруг спросил Сметвик, делая еще один глоток. Они уже почти осушили снифтеры.
Скабиор призадумался. Была ли у него надежда? После всего, что произошло за последние годы?
— Есть, — твердо кивнул он, думая о Гермионе Грейнджер, которая привела его в какой-то совершенно странный, другой мир. В котором у него было все: дом, стая, женщина, свобода, работа.
— Это хорошо, — кивнул Сметвик и опустошил бокал. — Благодарю за скотч. Но мне сегодня надо еще подписать кучу бумаг, — с сожалением дополнил целитель.
Да и Скабиору было пора. Тем более последние несколько минут диалога пошли вообще не в ту степь, туда, о чем говорить Скабиору не хотелось.
