Крейг все-таки сумел удержать лицо, хоть формулировка вопроса выбила почву у него из-под ног. Просить? Вот это да. То ли Сметвик реально нимбом повредился, падая с небес, то ли он был до безобразия тонким манипулятором.
— А что с пациенткой? — решил подтвердить свою догадку Скаб. — Ингредиенты еще есть, сегодня смогу сделать в течение, — прикинул, как быстро очистит крабов со своим набором «Когтищ», — трех часов.
— Открытая травма брюшной полости. Подозреваем укус волшебного существа. Характер повреждений говорит о том, что это была мантикора.
— Я не видел след от жала, — хмыкнул Крейг, припоминая вид раны.
— Вы видели девочку? — нахмурился Сметвик.
— Ну да, внизу, я пришел, когда ее отправляли наверх. Мельком увидел рану…
— Может, быть мантикора еще не успела ее ужалить, — предположил целитель.
— Зубы другие, — качнул головой егерь, отчаянно пытаясь припомнить, где он видел такие мелкие, игольчатые зубы. — У мантикоры клыки будут утапливаться в плоть, а тут они все примерно равные. Как иглы.
— Хотите посмотреть на рану? Пациентка сейчас спит, — вдруг предложил целитель.
Скабиор призадумался. С одной стороны, ему ничего не стоит сходить и посмотреть. Но зачем? Все охотно послушают егеря-оборотня, который тут оказался совсем случайно, ага, щ-щас. А с другой… Он вспомнил жуткий крик девочки. Кроме того, вдруг в ране яд?
— А пойдем, — решился Скабиор, быстро убирая серебряный порошок с весов в маленькую пробирку, отточенным движением пальцев запечатал пробкой. Что он теряет-то?
Они быстро спустились вниз, на второй этаж. Скабиор никогда в жизни не бывал в больнице. Или у врача. Разве только совсем в детстве, в Эдинбурге, но он уже плохо помнил это все. На втором этаже воняло кровью, желчью и всяким таким не особо приятным для чуткого оборотнического носа.
Они шли по столь же невыразительному коридору, как и наверху. Остановившись перед дверью в палату, Сметвик вдруг достал из шкафчика сложенную лимонную мантию колдомедика и протянул ее офигевшему Скабиору.
— Экскуро! — Гиппократ применял очищающее заклинание к сапогам егеря. — Надевайте.
Скабиор развернул мантию, нервно облизнул губы, потому что она была определенно самой уродской шмоткой, которую он когда-либо надевал в жизни. Такой яркий цвет наверняка жутко комично смотрелся с его черной рубашкой и клетчатыми брюками, не говоря уже о тату на глазах. Похоже, что выглядел сейчас ничуть не лучше манекена из витрины на входе. Ладно, он здесь не за этим. А зачем? Он и сам не знал.
Они вошли внутрь палаты. Там уже находилось двое целителей: мужчина и женщина. Они изумленно воззрились на Сметвика и вошедшего за ним оборотня. Скабиор задрал подбородок и гордо расправил плечи. Он всегда так делал, когда попадал под презрительные взоры.
— Мейв, Билл, это Крейг МакНейр, наш консультант по Аконитовому зелью, — представил его Сметвик. О, как! Звучало круто, надо порадовать Гермиону вечером.
— Добрый день, коллеги, — оскалился Скаб, подходя ближе к железной больничной палате, где спала — явно под заклинанием — девочка. Она была цветом чуть голубее, чем белая простыня, на которой лежала. Кровопотеря обильная. Скабиор бросил взгляд на спокойное детское лицо, отмечая длинные светлые локоны, рассыпавшиеся по подушке.
Сметвик тем временем приподнял бинты так, чтобы открыть вид на края раны. Скабиор наклонился и сильно потянул воздух носом. Если мантикора куда-то успела ткнуть жалом, должен остаться след от яда. Он у нее весьма специфически вонючий, но ничего подобного в запахе раны не было. Наклонившись еще ближе, он, уставился на следы очень тонких зубов. Несколько минут он усиленно вспоминал, потому что явно видел такое… раньше.
А потом вспомнил.
— Девчонка из Шотландии? — спросил он, обернувшись к Сметвику. Тот обернулся к другим целителям.
— Да, с севера, — подтвердила Мейв, сильно нахмурившись, — но как…
— Это укус пятинога, — оборотень прямо посмотрел на Сметвика, перестав нависать над кроватью, — они очень агрессивны, но не ядовиты.
— Мы с коллегами уже постановили, что укус характерен для мантикоры! — воскликнул с негодованием Билл, яростно сверкнув на Скабиора глазами.
— Где жало, где клыки? — вскинул темную бровь Крейг, чуть усмехнувшись. Он так и понял, что будет этим ребятам только мешать.
— Жало она могла не успеть привести в действие, — возразила Мейв, недоверчиво смотря на егеря.
— Как вы знаете, мантикора нападает, обездвижив жертву сначала ядовитым жалом, а потом уже наносит укусы, — равнодушно пожал плечами Скаб. — Яда я не чувствую…
— У нас теперь такие методы диагностики, мистер Сметвик? — с ледяным бешенством посмотрел Билл на целителя. — Приводите оборотня, и он вам ставит диагноз?
— Мистер МакНейр отлично чувствует яды, Билл, пациентка в критическом состоянии, мы должны понять, какую терапию проводить, — совершенно не обращая внимания на словесную эскападу коллеги, Сметвик обратился к Скабиору. — Почему важный признак, что она из Шотландии?
— Пятиноги закрыты заклинанием на острове Дрир, но иногда они могут прорываться сквозь барьер и заплывать к нам. У моего дяди был такой укус однажды…
— А у моей прабабки был единорожий геморрой, давайте теперь ставить диагнозы, основываясь на этом, — не унимался Билл.
Скабиор про себя фыркнул, пообещав запомнить это выражение, но в целом слова целителя ему не сильно понравились. Ладно, он здесь только посмотреть. Не надо ни с кем цапаться, не надо.
— Видимо, у нее были очень сильные гены, — оскалился Скаб, не удержавшись, в сторону Билла. Тот его не понял.
— Спасибо за версию, Крейг. Я жду новые порции Кроветворного от вас, — очень нейтральным тоном произнес Гиппократ. — Мантию можете оставить себе.
Скабиор мерзко ухмыльнулся хмурому Биллу, стрельнул взглядом в Мейв и вышел из палаты. Ему действительно пора варить отличное Кроветворное для этой голубой девчонки.
Глава 35, в которой раны и равенство
В тот день в палате у девчонки, укушенной пятиногом — одной из бед шотландских прибрежных земель, Сметвик не просто так пихнул Скабиору лимонную мантию. Ну не ценили в Мунго кожу и цепи, что делать. Теперь Розалинда каждое утро напоминала, чтобы он надел униформу больницы, пряча под яркой тканью свои мрачные наряды. Оборотня особо не жаловали, но с каждым днем удивленно-неприязненных взглядов становилось меньше. Видимо, колдомедики привыкли к странному мужику, которого Сметвик прятал ото всех под самой крышей.
Он варил, варил, варил. Начал долгий процесс по Акониту. Ведь зелье в самом деле варится почти месяц. От Луны до Луны. Но теперь Крейг крошил ингредиенты с мыслью изменить Аконит. Усовершенствовать его. И мысль эта прочно обосновалась в его голове. Ему было интересно и одновременно несколько боязно вмешиваться в устоявшуюся формулу.
Это с виски он мог делать, что хотел: хотел пятилетнюю выдержку за два часа — пожалуйста. А заключение помогло выдержать напиток аж двести пятьдесят лет меньше, чем за месяц! Разные бочки, дымность торфа, добавка волшебных ингредиентов — в вискикурне для него не было правил. А вот с зельями он часто придерживался устоявшихся и давно себя зарекомендовавших рецептов. Оборотка у него, конечно, получалась экстрасильная, десятичасовая, ее в «Мандрагоре» расхватывали только в путь. Драккл! Скабиор замер над котлом, чуть на махнув Кроветворное мимо фиала. Он все еще не знал, что ему делать с сетью «Мандрагоры».
С одной стороны, зарплату платить ему в Мунго никто не будет, это ж типа исправительные работы. А с другой стороны, факт — местным в «Мандрагоре» все равно, кто и что гонит, особенно если ты зарекомендовал себя многолетними продажами. И качеством, да. И молчанием. Теоретически, он мог вернуться и доставлять требуемые зелья. Мог варить их дома, ночью или здесь, в своих личных котлах. Ну и у него по-любому останутся постоянные клиенты. Тот же самый Восемнадцатый не откажется от Оборотки. Разве что отправлять теперь надо не прям из кабака, а окольными путями, если вдруг Робардс устроил за ним слежку… Скабиор фыркнул громко. Ну конечно, делать ему нехер!
