— Salvare, — поспешно шепнула Гермиона, и барьер захлопнулся, разлучая их. На мгновение Гермиона вдруг почувствовала себя стоящей среди ночи в лесу Дин, где между ними был только незримый барьер магии. Как в ее дурацких снах, где они… Гермиона во все глаза смотрела на лицо стоявшего перед ней мужчины. Сумерки обострили его черты, наполняя их тьмой: острая линия скул, четкий контур губ, и светлые глаза в черных тенях… Сердце понеслось вскачь, девушка крепко сжала древко в руке. Видимо, Скабиор тоже уловил аналогию, потому что подмигнул ей, криво усмехнувшись.

Скабиор плавно наклонился, положил свою палочку под камень, быстро отошел на два десятка шагов, чтобы все-таки не заставить Гермиону наблюдать за трансформацией в самых первых рядах. Он знал — приятного там мало.

Он дошел почти до кромки леса, вдохнул прохладный ночной воздух, которым тянуло из чащи. Пора. Он ненавидел портить одежду во время превращения, а именно эту белую рубашку вообще намеревался сохранить на память, ведь в ней он пришел в зал суда и покинул его вместе с Гермионой, счастливо миновав Азкабан.

Скабиор принялся раздеваться с присущим ему апломбом: неторопливо расстегнул манжеты, а потом и все остальные пуговицы, отбросил скомканную рубашку в сторону замершей Гермионы. Скинул сапоги и брюки и остался стоять совсем голым на самом пороге леса. Заключение не способствовало появлению загара, и теперь его бледная кожа резко выделялась в густеющих сумерках, на фоне изумрудной травы и силуэтов деревьев. Татуировка на лопатке чернела оскаленной пастью волка. Рагнарёк. Скабиор еле справлялся с чесоткой, которая сжирала руки. Невидимая пока шерсть колола кожу с той стороны, требуя вывернуться наизнанку и бежать. Крейг бросил на Герми ехидный взгляд и, перекинув на грудь слегка растрепавшуюся косу, стал расплетать волосы.

Гермиона завороженно наблюдала за тем, как Крейг оголяется. Грейнджер не знала, к чему прислушаться: с одной стороны ее тело привычно реагировало на зрелище, мгновенно воспламеняясь, а с другой стороны ее мозг отчаянно вопил, что тягучее и плавное существо на полянке перед лесом чудовищно опасно. Инстинкт самосохранения молил о том, чтобы она убиралась отсюда. Гермиона сглотнула комок, вставший в горле, заставляя себя дышать ровно и оставаться на месте, призывая в этот момент всю свою гриффиндорскую смелость. Скаб успел еще раз посмотреть на Гермиону и подмигнуть ей.

И взошла Луна.

Она появилась прямо в опрокинутом треугольнике неба, между силуэтов темных гор.

Яркая. Холодная. Круглая.

Луна царила в чернильно-синем небе.

Гермиона засмотрелась на нее, а через несколько секунд перевела взгляд вниз и увидела, как Скабиор, подсвеченный ослепительно-белым светом, упал на колени, прямо в темную траву. Он вытянулся по струнке, вспахивая носом землю. Распущенные волосы закрыли лицо. Сжимая зубы от боли, умудрился выставить руки вперед, растопыривая пальцы и зарываясь ими в землю… пальцами, на которых уже вытянулись… когти! Прорезающие кожу. Кровь!

Кожа лопалась с влажным треском. И не только на руках! То тут, то там открывались новые зияющие раны. Его красивое тело расползалось на части, как тряпичная кукла. А тонкая человеческая кожа пропускала через себя черную от крови шерсть! Скабиор только шипел, уткнувшись в землю — Гермиона не видела его перекошенного лица, только слышала, как он протяжно завыл, несколько раз сильно выгнувшись под углом, не совместимым с нормальным положением позвоночника. Вновь упал головой в грязь, раздирая ее когтистыми… лапами? От нечеловеческого воя затряслись руки. Столько боли! Столько тоски! Не выдержав накала, Гермиона заткнула себе рот, поймав собственный стон, вырвавшийся против воли. Крейг, очевидно, страшно мучился! И она никак не могла помочь! Какая пытка! Гермиона уже было произнесла заклинание, чтобы снять барьер, но вовремя вспомнила наставления. Нельзя. Нельзя выходить. Неважно, что происходит.

О, теперь она в полной мере осознала, почему Скабиор так строго и серьезно говорил ей, как себя вести в Трансформацию. Слыша очередной гулкий вой, раздирающий ее душу, Герми поняла, почему глупый мальчишка Крейг побежал за своим дядей в этот злосчастный лес. Она застыла на самой кромке магического барьера, волшебная палочка дрожала в поднятой руке. Заклинание застыло в плотно сомкнутых губах. Нет! Невозможно равнодушно смотреть, как тот, кого ты любишь, начинает раздирать собственную плоть, чтобы побыстрее освободиться от опостылевшей оболочки. Все его тело — от головы до когтистых конечностей — покрылось жесткой шерстью, лоснящейся от крови в ярком свете восходящей Луны. Скабиор вдруг смолк. Первое, что испытала Гермиона, было облегчение: страдание прекратилось? Безумно желая ему помочь, она неистово боролась с желанием снять заклинание и подбежать к нему. Почему так тихо?

А потом стало еще хуже. Расправившись с кожными покровами, Трансформация принялась за скелет. Хрустнуло. И еще. И еще. Влажно. Громко. Эхо ужасных тошнотворных звуков разносилось по всей округе, отражалось от озера и гор. Скабиор дрожал всем телом, но хранил молчание, пока его суставы выворачивались в другую — противоестественную для человека — сторону и позвоночник выгибался неправильной, нечеловеческой дугой.

— Скабиор! — отчаянно воскликнула Гермиона, прикусывая щеку изнутри. Нельзя! Нельзя, драккл это все раздери. Скабиор сказал ждать. Неужели она совсем не может помочь?! Гермиона смахнула злые слезы, выступившие на глазах. Сердце захлебывалось жалостью. И что, вот это каждый месяц?! Она всхлипнула, закусив кулак, чтобы не разрыдаться. Ее душу переполняли сочувствие и гнетущая беспомощность. Оборотень весь перетекал, меняя форму, мелко дрожал и уже даже не скулил. Гермиона во все глаза наблюдала, как в нем остается все меньше человеческого.

Наконец Скабиор смог поднять голову. И она увидела его лицо, запрещая себе отворачиваться. Ну, как лицо… Это была уже вполне волчья морда, с вытянутым длинным носом и большими надбровными дугами, покрытыми шерстью. Скабиор перекинулся не до конца, сейчас он был нелепым существом, застывшим где-то между собакой и человеком. Гермиону замутило. Боже! В книгах все совсем иначе… А когда видишь вот так, своими глазами… Она бы очень хотела отвернуться, но усилием воли не позволила себе отвести взгляд. Все, что она могла дать ему сейчас — внимание, принятие, любовь. Просто быть рядом — и неважно, что происходит.

— Крейг! — воскликнула Гермиона, вдруг пораженная неожиданным воспоминанием: еще утром, на суде, он говорил о действии Аконитового зелья, о том, что с зельем оборотни все понимают во время трансформации, стало быть, чувствуют весь творящийся кошмар: и лопающуюся кожу, и ломающиеся суставы, и позвоночник… Мерлин! Будь проклято это проклятие! Гермиона прикрыла глаза лишь на секунду, не в силах больше смотреть на чудовищную пытку, которой подвергается ее любовник… А когда открыла, то все уже закончилось.

На полянке перед лесом, в ярком свете Луны, лежал крупный волк. Шерсть его была покрыта темной густой слизью. Волк тяжело дышал, высунув наружу длинный язык.

— Крейг, — тихо позвала Гермиона. Трансформация кончилась! Она может помочь ему сейчас! Она замерла на месте и услышала, как волк испустил глубокий вздох. Он повздыхал еще несколько минут, а потом попытался подняться на передние лапы, которые тут же заскользили по мокрой от крови траве. Чтобы встать, волку пришлось пустить в ход когти.

Пошатываясь, Скабиор тяжело поднялся на все четыре лапы. Помотал лобовитой головой. И стал отряхиваться совершенно по-собачьи, очищая себя от слизи. Гермиона успела прикрыть глаза в последнюю секунду перед тем, как ей в лицо прилетел сгусток бордовой жижи. Она остро пахла железом. Закончив с очисткой шерсти, Скабиор медленно побрел в сторону озера. Он даже не подумал пойти к Гермионе! Тут и закралось в ее голову сомнение в том, что Скабиор в сознании. Он же должен повертеться вокруг своей оси и укусить хвост! Наблюдая за волком, Гермиона машинально произнесла Очищающее, удаляя с себя кусочки вонючей слизи. Куда он пошел?