— Нет. Он не знает о той ситуации. Даже не заметил, что ты не вышел его встречать, когда он навестил нас.
Свист снова принимается пить кофе, только теперь делает это маленькими глотками. Больше ничего не говорит. Что-то подсказывает мне, что больше я из него и не вытяну, поэтому терпеливо жду, пока он допьёт кофе. Свист, надо сказать, не очень с этим торопится. Но и я ведь никуда не спешу.
Наконец, он поднимается на ноги, на этот раз не забыв опереться на костыль. Я поднимаюсь следом. Удивительно, ведь его не было чуть больше месяца, а мы идём рядом и молчим, не говоря ни слова. Хотя у нас есть столько тем, на которые можно поговорить! В такие моменты я невольно начинаю сравнивать его с сестрой, находя между ними всё меньше и меньше сходства. Помимо внешнего.
Потому что Мираж, если бы ей удалось оказаться на Той стороне, первым делом по возвращении спросила бы о брате. Да ещё бы и выбила возможность с ним встреться, а Свист… нет, всё-таки они были совершенно разными.
Мы расходимся на развилке: Птенчик отправляется искать Валета, которого не нашел ни в столовой, ни в Кофейнике, а я медленно ковыляю в Третью. Стены смотрят на меня своими пёстрыми глазами-закорючками. Я в ответ не смотрю.
Толпа, образовавшаяся у Четвёртой, создаёт затор. Я решаю узнать, что же там могло произойти. Ведь дверь они никогда не запирали. Я готов оказать свою помощь. Разве для меня это сложно? Тем более, в отпирании замков я успел натренировать лапку. Открыв дверь, позволяю толпе пройти внутрь. Понимаю, что заглядывать следом не стоит, но любопытство берёт верх. Кажется, в силу вступил Новый Закон…
========== 7. Стены. ==========
How can I be lost
Как я мог потеряться,
If I’ve got nowhere to go?
Если мне некуда идти?
The unforgiven III — Metallica
Стены этого места всегда удивляют своим внешним видом. Там можно найти и рисунки, и объявления, а с принятием Нового Закона особо чувствительные стали переносить на стены даже признания в любви. Удивительно, как этим стенам удавалось быть настолько одинаковыми, но тем не менее совершенно не похожими друг на друга! Хотя, самой интересной по-прежнему оставалась стена на втором этаже, примыкающая к спальням. Эта стена не только хранила на себе множество информации под тоннами разноцветной краски, но и, как правило, становилась свидетельницей самых разнообразных разговоров и сцен. О, если бы только стены умели говорить, они поведали бы нам множество интересных историй. Так кажется только со стороны. Ведь, если ты слышишь стены, тебе придётся придумывать всевозможные способы заставить их замолчать. А Мираж слышала.
Раз за разом она садится на подоконник напротив двери в Третью и ждет, пока на горизонте появится Стервятник. Потому что только ему она смело может всё рассказать, и только он выслушает от начала и до конца, не перебивая. К тому же, двум старожилам всегда есть о чём поговорить и что вспомнить.
Каждый раз стены становятся свидетелями их ночных встреч, каждый раз стены слышат их беспокойные разговоры. И только изредка стены позволяют себе в этот разговор ввязаться, принимаясь нашептывать Мираж что-то на ухо. А она, глупая, каждый раз дёргается, трясётся и зажимает уши ладонями. Словно за столько лет ещё не успела к этому привыкнуть. Словно не знает, что стены плохого не посоветуют.
А ещё, стены умеют видеть. И они прекрасно видят, как Свист, вернувшись в Дом, места себе не находит. Видят, насколько он стал со всеми неприветлив, агрессивен, видят, как какие-то, даже ему неведомые сожаления раздирают его изнутри. Слышат, как он воет в пустых классах. Стены не просто догадываются, они знают причину такой перемены, знают, почему тот, кто всегда свято чтил Законы Дома решил вдруг пойти всем правилам наперекор. Но разве стены могут кому-нибудь об этом рассказать? Только Мираж, а она, увы, не желает слушать.
Иногда может показаться, что стены не просто всё видят и слышат, но ещё и читают мысли. Ведь только стены могут выставить напоказ именно то объявление, в котором ты нуждаешься. Ведь не просто же так Курильщик однажды оказался в Кофейнике. Так было нужно. Именно стены наставляют тебя на правильный путь. Если бы стены умели говорить, они могли бы рассказать о многом.
И самой горячей новостью, наверняка, стал бы Свист, который снова лезет из кожи вон, чтобы оказаться на Изнанке. И он уже не ждёт незаметного кивка Стервятника или оттопыренного кармана Шакала Табаки, потому что прекрасно знает, что если чудеса и случаются, то они не повторяются. Поэтому для того, чтобы встретиться с дорогим человеком, оставшимся на той стороне, ему придётся приложить намного больше усилий, чем обычно. Если этот человек, конечно, всё ещё его ждёт…
Парень сидит на холодном полу, в самом центре пустого класса, и раскачивается из стороны в сторону. Нужно настроиться. Нужно всего лишь настроиться, так ведь? Почему же тогда ничего не выходит? Может, потому что скрипят половицы? Или всё дело в завываниях сквозняка, который рвётся в помещение через щели в оконной раме? А может… Просто Лес никогда и не звал его на самом деле?
От этих мыслей становится дурно, и парень принимает попытку подняться на ноги. Голова начинает немного кружиться. И на один крохотный миг кажется: вот оно! Вот только ничего большего, чем рвота на полу, не происходит. Свист снова начинает рычать, бьет кулаком по ближайшей парте, сдирая костяшки пальцев, хотя прекрасно понимает, что это ничем не поможет.
В этот момент он был таким беспомощным. Менее жалким он казался даже тогда, когда ему пришлось один на один драться со Спортсменом. А сейчас он сидит, как последний наркоман при ломке и жалеет о том, что смог прыгнуть обратно. Вернее, жалеет о девушке, которая Там осталась.
Тем временем, в том месте, которое прозвали Перекрёстком, у самого дивана сидели Мираж и Рыжий. Сидели прямо на полу, Мираж курила, а Рыжий раз за разом прикладывался к фляжке. От стен отдавалась глухая тишина, поэтому, даже говоря шепотом можно было много всего услышать.
— Я всё никак в толк не возьму, — девушка делает глоток из фляжки, а потом ставит её на пол, не прикасаясь к своему собеседнику, — зачем ты затеял всю эту глупость с Новым Законом незадолго до выпуска?
Рыжий скалится. Так привычно и мерзко, что по коже пробегает мороз. Вот только Мираж знает того, кто прячется за зелёными стёклами и лживыми ухмылками её не обмануть, так что она даже не дёргается.
— Это всё из-за Рыжей, — наконец, признаётся парень, делая большой глоток, — я решил, если подложить под Слепого Габи, Рыжая на него и не глянет.
— Это верно, — Мираж делает последнюю затяжку, стряхивая пепел на пол, — но ты не думал, что найдётся кто-то ещё? Может, даже похуже Слепого будет. Ты смотри, как бы Рыжая на стенку не полезла от такой заботы.
— Твой брат ведь не полез, — Рыжий снова скалится, надеясь, что ему удалось переменить направление разговора. В конце концов, тема брата всегда была для Мираж больной, а о Рыжей сейчас ему разговаривать не хочется.
— Давно залез уже, — огрызается Мираж, выуживая из пачки ещё одну сигарету. Предложения закурить Рыжий так и не дожидается, поэтому достаёт собственную пачку.
Они курят в молчании достаточно долго, и каждый в этот момент думает о чём-то своём, а стены всё впитывают, впитывают в себя каждое слово, каждый шёпот и вздох, чтобы потом припомнить с утроенной силой. Наконец, сигареты у обоих заканчиваются, а разговор надо тянуть, пока не опустеет фляжка. Такое правило.
— А что думает Большая Птица? — Рыжий прикладывается к горлышку и про себя отмечает, что осталось не так уж и много, — про Новый Закон, про положение вещей в целом.
— Сам бы взял и спросил, если так интересно.
Мираж тянет с ответом. О Стервятнике говорить ей не многим легче, чем о брате, Волке или Тени. Но оставить вопрос Рыжего без ответа она не может. По крайней мере потому, что на её вопросы он всегда отвечал.
— Он этого не одобряет, — наконец отвечает она, жалея, что пачка сигарет опустела. Если в спальне не найдётся ни одной сигареты, придётся просить у Крысы, — он считает, что мы повторяем ошибки прошлого выпуска. И он этого очень не хочет.
