Потому что, если бы слухи о той драке дошли до Р Первого, он, несмотря на свою догадливость, всё равно сделал бы неправильные выводы. Р Первый много не знает, а, не имея на руках всех фактов, намного проще сложить два и два, даже если в итоге получается три. В конце концов, он всего лишь обычный человек, что с него можно взять?

Одна птичка принесла на хвосте, будто со дня на день Рыжий собирается что-то предпринять для введения Нового Закона. А я всё никак не могу взять в толк, зачем это нужно и почему именно сейчас. Думаю, Тень вставил бы едкое «Тебе хорошо говорить», но он только раскачивается за моей спиной, и ничего не говорит. Впрочем, всё это меня не касается, у Старой Птицы свои дела и свои заботы…

Постепенно начинает темнеть, и я слезаю со своего насеста, медленно ковыляя к выходу. Самое время для прогулки.

Некоторые, самые смышлёные из тех, кто попадается на пути, уступают дорогу, стоит им только завидеть меня. Другие же отскакивают, едва не попадая под самые ноги. Хотя, сейчас у меня нет желания даже провожать их недовольными взглядами. Я думаю о Свисте. О Мираж. И о том, чем же всё-таки обернётся этот Новый Закон. Мои мысли относительно последнего мне не нравятся.

Я дохожу до Кофейника и заказываю себе той мутной жидкости, которую здесь называют кофе. Обычно в такие часы тут появляются интересные личности вроде Сфинкса, с которыми можно завести интересный разговор. Но сегодня никого. Только Бандерлоги, обтянутые своими куртками, будто второй кожей. Так и сижу в компании Тени, задумчиво позвякивая ключами. Так проходит какое-то время, а я всё сижу, и ничего не меняется.

В конце концов я прихожу к выводу, что делать здесь больше нечего, и направляюсь к выходу. Стены пестрят своим разноцветьем, от которого рябит в глазах, даже когда в коридоре кромешная темнота. Хотя, мне не на что жаловаться. Подходя к Гнезду начинаю сильнее вглядываться в коридорную черноту, стараясь определить, нет ли впереди знакомого силуэта. Мираж никогда не приходит просто так, её визиты всегда совпадают с интересными ночами, а сегодня, чувствую, как раз одна из таких ночей. Но в коридоре никого.

Когда я захочу в Третью, первым, кого я вижу становится Свист, сидящий на своей кровати и потерянно таращащийся на всё вокруг. Непривычно короткие волосы взлохмачены, и смотрит он на всё взглядом маленького мальчика, потерявшего в магазине маму. Подхожу ближе и становлюсь у кровати. Я прекрасно понимаю, что сейчас с ним бесполезно заговаривать или о чём-либо спрашивать, поэтому просто наблюдаю.

За эти несколько секунд он, кажется, окончательно приходит в себя и принимается шипеть сквозь зубы нелитературные ругательства. Когда он убирает руки от лица, то начинает нервно жевать нижнюю губу, а потом предпринимает попытку встать на ноги. Вот только он напрочь позабыл о костыле и, став на больную ногу, завалился прямо на коляску Дракона и на самого Дракона, сидящего в ней. Тот твёрдой рукой схватил Свиста за воротник чёрной водолазки, чтобы удержать состайника от падения. Свист вывернулся из его рук и сел на пол, спиной опираясь о свою кровать. Те, кто наблюдал за этим происшествием, любопытно вытаращили глаза. Что говорить, такту им ещё учиться и учиться.

Интересно, как же долго он пробыл Там, если забыл о том, что здесь ему нужен костыль?

— О, Алонсо! — его шальной взгляд наткнулся на горшок герани, который парень тут же схватил и прижал к себе, — кто-нибудь поливал Алонсо?!

Я ничего ему не ответил. Честное слово, даже когда он бывает под кайфом, он кажется более спокойным и уравновешенным. Точнее, с ним проще разговаривать.

Так он и остался сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону и прижимая к груди горшок, перепачканный в земле, и пачкаясь ей сам. Редкий случай, потому что обычно он на полу не сидит, опасаясь Монстров из теней. Что сказать, у каждого тут свои страхи. Со стороны он походит на маленького брошенного зверька. Хотя вскоре просто засыпает, так и не забравшись на кровать. Свист, конечно, частенько бывает не в себе, после того, как перепрыгивает, но в этот раз всё намного хуже обычного. Может, не стоило заставлять его нервничать? Неужели было бы лучше, если бы я не тянул так долго и сразу попросил Шакала об одолжении? Теперь этого не узнать.

Я забираюсь на стремянку, привлекая к себе внимание птенцов. Жестом даю им понять, что пора закругляться, и они послушно разбредаются по своим местам, где или заснут, или просто прикинутся спящими. А я, пожалуй, посижу в тишине ещё немного. Начинает смеркаться.

***

Следующее утро начинается так же, как и всегда. Во время завтрака Свист жадно вгрызается в омлет, правда, к стакану компота не притрагивается. Я слышу, как он тихо бормочет о том, что хочет выпить кофе. Стоит ли его расстраивать и говорить, что хороший кофе он тут не сыщет? Зато теперь у меня появился предлог составить ему компанию для похода в Кофейник.

— Давай я сначала выпью кофе, а потом тебе всё расскажу, договорились? — недовольно бурчит он, хромая со мной в унисон. Головы не поднимает. Смотрит под ноги.

Да я и не собирался вот так сразу приставать к нему с расспросами. У меня хватает ума и воспитания для того, чтобы позволить человеку рассказать всё самостоятельно. Свист зачёсывает назад короткие волосы и до самого Кофейника мы идём молча.

— Мираж уже знает? — с наигранным безразличием спрашивает Птенчик, когда мы садимся за дальний столик. Хотя, это всё равно не прибавит нашему разговору конфиденциальности, потому что в столь ранний час Кофейник практически пуст. Я отрываюсь от пересчёта ключей и смотрю на него.

— О том, что ты снова перепрыгивал — знает. О том, что вернулся — ещё нет.

Он кивает каким-то своим мыслям, а потом делает большой глоток кофе, чашку с которым перед ним только поставили. Он пьёт с жадностью, и ставит чашку на стол только когда полностью опустошает её.

— Тогда ничего ей не говори. Она же заявится сюда, как только узнает, что я уже здесь, и начнёт свои расспросы. А Там сейчас… не очень безопасно. У неё совсем крыша поедет, если она об этом узнает.

А вот это уже звучит интересно. Я придвигаюсь ближе. Скрывать свою заинтересованность бесполезно, он слишком долго и хорошо меня знает. Я бы даже сказал, за годы нашего знакомства научился даже хорошо скрытые эмоции считывать по лицу.

— Как в тот, первый раз? — Свист несколько секунд вообще не реагирует на мой вопрос, а потом коротко и быстро кивает. Всё это не к добру.

Он цепляется за пустую чашку и стучит по её поверхности ногтями. Мы сидим в тишине и каждый из нас задумывается о своём. Теперь я не думаю, что поступил правильно, позволив Свисту перепрыгнуть.

— Ходили слухи, — снова неуверенно начинает он, — будто скоро всё перестанет быть спокойным. Должна пролиться кровь…

Даже несмотря на то, что он обнимает чашку ладонями, я всё равно замечаю, что его руки подрагивают. Наверное, стоит рассказать ему о событиях, произошедших во время его отсутствия.

— Помпей мёртв.

Свист дёргается, услышав это, и поднимает на меня взгляд. Глаза испуганные. Наверняка, он наслышан о возвращении Р Первого. И точно подумал о своей драке с Помпеем. Конечно, я бы сказал, что драка обычно имеет более масштабные последствия, чем задетое чувство собственного достоинства и фингал под глазом. И всё это у одного человека.

— Кто?

— Слепой, — невозмутимо отвечаю я. Нет смысла скрывать это от него. Всё равно ведь узнает, от того же Валета. А в том, что Свист не побежит к Р Первому, я уверен.

— Ральф знает? Я слышал, он вернулся, наверняка ведь попробует всё разнюхать.

— Не знает.

Свист снова кивает. Он жестом подзывает Кролика и просит налить ещё кофе, протягивая ему мятую и местами надорванную купюру. Потом смотрит на меня, словно спрашивая, заказать ли и для меня тоже. Я вежливо отказываюсь. Между нами снова повисает молчание и длится оно ровно до того момента, пока не возвращается Кролик с чашкой кофе.

— Значит, Ральф думает на меня?