========== 1. Курильщик. Проблемы неудобного подслушивания. ==========
«Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.»
Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»
С того момента, как меня переселили в Четвёртую, прошло больше недели, но я всё никак не мог привыкнуть к такой разительной смене обстановки. Потому что Четвёртая и Первая отличались как небо и земля. В столовой Фазаны уже не поглядывали на меня с презрением. Они предпочитали вообще не смотреть. А я, в свою очередь, всё ещё разглядывал столы, словно за ними могло что-то измениться.
Хотя, сегодняшним утром, небольшое изменение всё же нашлось: за столом Третьей группы, по правую руку от Стервятника, сидел мальчишка, которого я раньше не видел. Я, конечно, не мог похвастаться тем, что знаю всех жителей дома в лицо, но у этого парня была достаточно запоминающаяся симпатичная внешность. И когда я взглянул на него ещё раз — пришел к выводу, что раньше его всё-таки не видел.
Мне стало интересно, кто он такой и откуда взялся, и я, не теряя надежды услышать точный ответ на поставленный вопрос, обратился к сидящему рядом Шакалу. Потому что кому, как не ему, известно всё и вся? Табаки, который в этот момент активно перекладывал бутерброды в рюкзак, посмотрел на меня с прищуром, сделав недовольное лицо, словно я отвлёк его от чего-то действительно важного. Он перевёл взгляд на птичий стол, в указанном мной направлении, а потом, вглядевшись, усмехнулся:
— Наш пернатый герой снова одержал победу в неравной борьбе со своим недугом! Многократное ему «Ура!»
Потом он начал долго говорить о каких-то регулярных сражениях и чём-то подобном, но я его уже не слушал, только разочарованно вздохнул. Казалось, что он и вовсе не со мной разговаривал. И чего я ожидал, когда обращался к Шакалу? Македонский, который уже докармливал Толстого, начал переводить мне слова Табаки. Македонский говорил так тихо, что я не сразу понял, что он говорит со мной, и не сразу разобрал его слова.
— Это Свист. Завсегдатай Могильника. У него что-то со спиной, и он постоянно проверяется. В Могильнике он ночует чаще, чем в спальне.
Я перевёл на Македонского удивленный взгляд и несколько раз хлопнул глазами. Было сложно сказать, чему я удивился больше: полученной информации или неожиданной многословности Македонского. Он в свою очередь, явно смущённый моим пристальным взглядом, отвернулся и покатил коляску Толстого к выходу. В тот момент я даже не додумался поблагодарить его, потому что в моей голове настойчиво крутились сказанные им слова.
В тот день я практически ничего не делал, только курил, запивая привкус табака кофе, который готовил Македонский, да наблюдал за теми, кто остался в спальне. Шакал разбирал свои завалы, называемые «Сокровищами» — бережно доставал какую-то дрянь из одной коробочки, рассматривал её, эту дрянь, со всех сторон, и перекладывал в другую, точно такую же коробочку. Лорд забрался на подоконник и, спрятавшись за шторкой, тоже курил, читая какую-то книгу. В общем, кроме нас четверых, никого в Четвёртой не было, так что, даже наблюдать за остальными мне очень скоро наскучило.
Я уже чувствовал, как засыпаю, когда дверь громыхнула, ударившись о стену, и в спальню, грохоча сапогами, ворвался Лэри. Взъерошенный Лог подскочил к своей кровати, положил под подушку плеер, для надёжности спрятав его под ворохом из одеяла и простыни. Он оглядел спальню, видимо, чтобы удостовериться в том, что здесь есть достойные слушатели, и, выдержав театральную паузу (правда, до тех театральных пауз, которые обычно выдерживал Шакал, ему было далеко), выдал:
— Там Рыжий и Мираж царапают друг другу морды!
Шакал подскочил на месте, резво забравшись на Мустанга, а Македонский только устало вздохнул. Судя по тому, что даже Лорд отложил свою книгу и выглянул из-за шторки, эта новость оказалась действительно стоящей, и Лэри довольно улыбнулся. Хотя эта улыбка совсем не соответствовала сложившейся ситуации. Если бы я принёс в Четвёртую подобную новость, я бы, наверное, был в ужасе. Хотя, мне ничего не мешало ужаснуться именно сейчас.
Сон как рукой сняло, а когда я слез с общей кровати, и Табаки, и Лорда уже след простыл, и я немного расстроился. Потому что я понятия не имел, где именно «Рыжий и Мираж царапают друг другу морды» — как выразился Лэри, и даже предположить не мог, кто такой этот Мираж. Надо думать, это кто-то из Крыс, но разве хоть один из них решился бы затеять драку с Вожаком? Может, тогда кто-то из Псов? Но тут тоже вставал вопрос о том, кому это могло понадобиться. Пока я размышлял над этим, не теряя надежды быстро забраться в коляску, мне на помощь пришел Македонский. В этот раз я всё-таки удосужился его поблагодарить, прежде чем выехать в коридор в поисках уехавших состайников. Македонский остался в спальне.
В коридоре я столкнулся со Сфинксом, который сосредоточенно что-то шептал себе под нос и смотрел под ноги. Рядом с ним едва заметной тенью шагал Слепой. Я решил, что они как раз направляются к тому месту, где произошла драка, поэтому, немного пропустив их вперёд, незаметно поехал за ними. С такого расстояния мне не было слышно, о чём они говорят, но Слепой то и дело что-то спрашивал, а Сфинкс коротко отвечал. Я был больше чем уверен, что они знают о том, что я еду за ними, потому и старались говорить как можно тише. Видимо, этот разговор не был предназначен для ушей какого-то бывшего Фазана.
Сфинкс и Слепой остановились на Перекрёстке, где уже скопилась порядочная толпа людей. Завидев Слепого, эта толпа тут же начала расступаться, а я воспользовался шансом и проехал в центр. И очень удивился тому, что увидел.
Рыжий стоял, сплёвывая кровь, и иногда притрагивался к разбитой губе. Возле него опираясь на трость стоял Стервятник, крепко держащий за запястье какую-то девицу. Я удивился, как его пальцы вообще могли сжаться чтобы кого-то держать, потому что на них было просто невообразимое количество колец. Девица стояла смирно даже несмотря на то, что длинные чёрные ногти впивались ей в кожу, но по её растрепанному виду и горящим глазам было понятно, что она и есть тот самый Мираж, на деле оказавшийся симпатичной девушкой. Рядом со Стервятником на костыли опирался Свист, иногда виновато поглядывая на обоих Вожаков.
Мираж была первой девушкой, которую я увидел в Доме. Я знал о существовании девичьего крыла, но почему-то ни с одной девчонкой раньше ни разу не пересекался. До этого момента я даже не задумывался об этом, но теперь мне стало интересно, почему, и первым порывом было расспросить обо всём Шакала, но, вспомнив его утреннее объяснение, я тут же отбросил эту идею, хотя уже нашел его в толпе и собирался подъехать ближе.
Слепой подошел к столпившимся, и Стервятник наконец выпустил запястье девушки из своей хватки. Толпа начала расходиться, стоило только Сфинксу на момент обернуться и внимательно окинуть всех взглядом своих зелёных глаз. Потоком меня отнесло ближе к стенке, за большой цветочный горшок. Сначала я хотел выехать оттуда и направиться в спальню, но подумал о том, что из-за горшка меня, на самом деле, не будет видно, и я могу, не докучая никому вопросами, разузнать всё сам.
— Почему ты снова шатаешься по коридорам? Какого чёрта ты вообще вытворяешь? — зашипел Сфинкс, когда из нежеланных свидетелей в коридоре остался только я один, даже Табаки куда-то уехал.
Мираж фыркнула, закашлявшись. Она была очень красивой, но больше всего внимания привлекали её разноцветные глаза — один светло-голубой, другой карий. Она совсем не боялась ни Сфинкса, ни Слепого. Со стороны могло показаться, что она специально провоцирует всех вокруг себя.
— У меня есть разрешение от Вожака.
Я заметил, как Мираж усмехнулась. В этот момент мне показалось, что, если в девичьем крыле, как и у нас, есть Вожаки, то Мираж точно была одной из них.
— Есть разрешение на что? На драку с другими Вожаками?
Сфинкс раздражался. Мне показалось, что ещё чуть-чуть и он взорвется, сам набросившись на Мираж. И почему-то я очень живо представил, как в этот самый момент выкатываюсь из своего укрытия, прерывая их беседу, и мне стало страшно. Поэтому я пригнулся пониже, вцепившись пальцами в свои колени, надеясь, что меня не видно.
