Жизнь Кирилла вывернулась наизнанку: школа неожиданно стала оплотом спокойствия – вернувшийся за школьную парту Андрей получил строгий наказ отца поумерить пыл. Из дома он сбегал при первой возможности – нахождение бок о бок с новоиспечённой пассией отца усугубило и без того мрачное существование рядом с родителем. Редкие приятные моменты из прошлого, связанные с родными стенами, будто огромными кусачками разрезала неожиданно образовавшаяся парочка; по усыпанной мусором квартире парень передвигался в наушниках, дабы не слышать всё то, что происходило за бортом его одинокого жизненного парусника.

Дважды в неделю он посещал дополнительные занятия у Светланы Петровны и успел по-настоящему сдружиться с её дочерью Аллой. Владислав Григорьевич, владелец типографии, благосклонно согласился увеличить количество рабочих дней до пяти с прежней ставкой за выход, и у Кирилла появилась лишняя копейка, чтобы устраивать перекусы за пределами вечно заставленной пустыми бутылками кухни.

В новом ритме его пребывания на земле растворилось сорок дней. За окном белоснежным огнём полыхал декабрь, обжигая щёки резвящихся за стенами школы младшеклассников. Кирилл поглядывал на них через широкое окно столовой, топчась в длинной очереди в буфет. Перед ним стояла стройная блондинка с выпрямленными волосами; даже со спины она излучала магические флюиды. Парень сосредоточенно наблюдал за детьми, используя их как элемент отвлечения от нескончаемых женских поползновений на границу его неподдельного интереса.

Девушка оказалась у замызганного деревянного окошка и сверкнула перед Кириллом красным кожаным кошельком, битком набитым пятитысячными купюрами. Первая мысль тут же проскочила в его голове: «Интересно, сколько зарабатывают её родители? Круто, наверное, иметь столько денег… Можно купить новую одежду, побаловать себя вкусной едой, сходить на премьеру какого-нибудь крутого кассового фильма, да и помочь какому-нибудь приюту, в конце концов».

– Кто с такими деньгами в буфет ходит?! – раздался недовольный голос Анжелики Ивановны, чья фактурная туша пряталась за заляпанным пальцами буфетным стеклом.

Женщина наконец-то решила избавиться от сиреневого цвета волос и презентовала жёлтого кучерявого цыплёнка на голове. Правда, это никак не повлияло на её непримиримое отношение к людям.

Блондинка резко развернулась и обратилась к стоящему за ней Кириллу:

– Слушай, не разменяешь пятёрку?

Парень обомлел. Хранительница крупных купюр оказалась невероятно красивой и своим природным дурманом мгновенно околдовала ещё одно мужское сердце. Он сжимал в руке пятьдесят рублей, параллельно этому у него сжималось всё внутри из-за ощущения собственной значимости, а точнее – из-за его отсутствия.

– Ну?! – девушка трясла бело-оранжевой банкнотой перед носом Кирилла.

Он наконец совладал с собой и, отводя взгляд в сторону, ответил:

– Э-э-э-э, к сожалению, нет… с собой.

Блондинка не оставляла попыток достичь цели – выглянув из-за спины Кирилла и нетерпеливо скуксив накрашенную мордашку, она потрясла купюрой перед стоявшими в очереди:

– Может быть, у кого-то из вас?

Все отрицательно помотали головами, вызвав экспрессивную реакцию богачки на маленькое финансовое поражение в царстве дешёвых перекусов.

– Нищебродская школа! – фыркнула она, и её гладкие белокурые волосы буркнули на мир вместе с ней, чуть всколыхнувшись после резкого поворота головы хозяйки.

Эмоциональная пыль растворилась в воздухе и осела на всех ребятах в радиусе нескольких метров – каждый отчётливо почувствовал на себе результаты классового неравенства.

Кирилл продолжал стоять на месте и впитывал остатки изящества, исчезающего с каждым шагом чудного виденья. Это был тот случай, когда хотелось преклониться перед женской красотой вопреки действиям, лишённым той самой красоты.

«Хороша, чертовка!» – подумал Кирилл и скромно сделал заказ.

Он присел у окна в дальнем углу столовой и смотрел на засыпанный снегом школьный двор. Простецкая по вкусу пицца с большим количеством майонеза и малым количеством колбасы хрустела поджаристой корочкой на его зубах. Увиденная денежная сумма в кошельке фыркающей блондинки произвела ошеломляющий эффект.

«Такого можно было бы с ними наворотить…» – подумал Кирилл и под градом нахлынувших эмоций мечтательно провалился в увлекательную фантазию.

Он находился в самом дорогом ресторане Розни, которому было уготовано трансцендентное по своему величию название – «Пища богов». Сюда пару лет назад был приглашён известный московский ресторатор, воплотивший в интерьере и меню собственное видение божественной атмосферы: шестиметровые потолки парили в виде чистого синего неба с белоснежной подсветкой, еле заметные железные парогенераторы пускали маленькие облачка – можно было просто раскинуться на мягких креслах и созерцать плавающие по небу сгустки божьего радушия, которые растворялись в невидимой человеческому глазу вытяжке.

В каждом из нескольких залов, помимо десятка ярких бра по периметру, в стыке между стеной и потолком были подвешены светильники в форме солнца с имитацией солнечного света с яркостью более двадцати тысяч люксов. В рекламной брошюре это горделиво назвали «светотерапией для представителей высших сил», коими являются клиенты ресторана. Между столов расхаживали официанты в белых одеяниях с пушистыми крыльями за спиной, одаривая посетителей белоснежно-керамическими улыбками; один из них почтительно замер с блокнотом и пером в руках подле столика Кирилла и его белокурой спутницы.

– Можно мне салат «Поцелуй ангела», – бархатным голосом диктовал Кирилл официанту, – стейк из лосося «Крылья под водой» и бутылочку красного сухого вина из провинции Пьемонт? – он бросил ласковый взгляд на даму сердца в «греческом» платье и с искренней нежностью обратился к ней: – Дорогая, ты что-то уже выбрала?

Девушка оторвалась от меню и взглянула на неотразимого спутника. Волнистые волосы мужчины были стильно уложены, глаза излучали зрелость из-под очков в дорогой роговой оправе. Широкие плечи, спрятанные под чёрным приталенным смокингом, с лёгкостью закрывали пару столиков позади, а золотистая бабочка приковывала внимание окружающих и воспринималась как атрибут привилегированности.

– Продублируйте идеальный выбор моего возлюбленного, без второй бутылки вина, конечно же! – улыбнулась блондинка, стараясь подчеркнуть значимость и отменный вкус своего мужчины.

Затем она отвела взгляд от официанта и снова одарила им кавалера напротив, заигрывающе похлопывая длинными чёрными ресничками.

– Как тебе это место? – голос некогда стеснительного парня был совершенно на новом уровне звучания. – Здесь бронируют столы задолго до посещения, но ради тебя я нашёл способ ускорить процесс, – Кирилл пару раз похлопал по нагрудному карману смокинга, намекая на силу собственного кошелька.

– Место, безусловно, потрясающее. Мне кажется, что создатель этого божьего притона хотел спрятать поглубже свои дьявольские корни. Возможно, и во мне течёт кровь с примесью чертовщины… – за этими словами последовала многозначительная искусительная ухмылка. – Ты только вспомни нашу первую встречу в школьной столовой: я же была чистым ядерным взрывом! Вместо зрачков у меня, наверно, были два горящих уголька. А тот свирепый вопрос: «Кто-нибудь разменяет эту чёртову пятёрку?»

Оба рассмеялись, и по щелчку Кирилла фантазия перенесла его на час вперёд. Тарелки были опустошены, что являлось лучшим комплиментом для повара. На голубой скатерти опустевшего стола можно было заметить расчётницу из белой кожи с торчащими краешками двух пятитысячных купюр и салфетку со следами ярко-красной помады.

Кирилл положил скомканную салфетку и оживил диалог вновь.

– Смею предположить, что твоё присутствие поспособствовало увеличению вкусовых качеств блюд в несколько раз, при всём уважении к женщинам в компании почтенных господ… – он демонстративно покрутил головой в разные стороны, чуть наклонился к столу и понизил голос до флиртующего шёпота. – Они даже близко не стоят с твоим очарованием и красотой… Может быть, завершим прекрасный вечер в стенах моего дома – изгоним дьявола из твоего ангельского тела?