К полке была прикреплена записка, гласившая:

«Поливать (не заливать) через день. Засохнут – с того света достану!»

Ни чего себе! Протянула руку, потрогала землю – сухая и побежала на кухню за водой.

Надеюсь, Виктор не сильно разозлится за такое самоуправство.

Пока поливала цветы, заметила странную шеренгу с саженцами деревьев. Одно было уже совсем большое и доставало почти до потолка, а затем еще два средних и несколько совсем маленьких.

Взяла одну маленькую плошку в руки и заметила надпись «Bios». И вместо буквы «i» символ человека. Интересно, что бы это значило.

Осторожно потрогала растение. Похоже на пихту.

– Я бы на вашем месте это не трогал, – раздался негромкий голос хозяина квартиры.

Повернула голову и недоуменно уставилась на Виктора, который успел переодеться в джинсы и свитер.

– Почему?

– Мы же не хотим потревожить прах усопшего, – насмешливо сообщили мне.

Чуть не опрокинула плошку, потому что руки внезапно ослабели и мелко затряслись.

Виктор, тихо посмеиваясь, забрал растение у меня из рук, а я шокировано уставилась на ряд одинаковых плошек. Так вот почему мне показалась странно знакомой надпись. Как раз на днях видела передачу о новых способах захоронения усопших.

Биоурна: превращение в дерево после смерти.

Боже ж ты мой!

Внезапно вспомнилось, что заветную комнатку я так и не посетила. Призвала всю силу разума, чтобы не описаться от страха.

Быстро отскочила на три шага назад и стала нервно извиняться. Нечего чужое добро трогать. Тут со своим бы разобраться. Особенно с его отсутствием.

– Не переживайте. Я думаю им уже все равно, – явно развлекаясь за мой счет, сказал Виктор, – Спасибо, что полили. Боюсь, тетя меня проклянет, если они завянут.

Он мягко подтолкнул меня на кухню, как бы намекая, что пора бы перестать пялиться на него, словно вместо волос рога появились и пойти, наконец, чай попить.

Мысли о чае вызвали болезненный спазм внизу живота я, отбросив стеснение, обратилась к Виктору:

– Мне бы…руки помыть…

Блондин оказался догадливым. Понимающе улыбнулся и указал рукой в сторону коридора:

– Прямо и налево.

Стараясь не спешить, скрылась за поворотом в указанной стороне. Зашла в ванную и …вау…

Вот это ванная! Бежевый, явно дорогой кафель и огромное, нет, просто гигантское джакузи. Зависла на пару мгновений, рассматривая все это великолепие, как восьмое чудо света, а потом организм живо напомнил, зачем мы сюда с ним вообще пришли.

Стою перед зеркалом, тщательно мою руки. Как мало на самом деле человеку для счастья надо. Чтобы было тепло, уютно и на голову не капало. Странно, что понимать это я стала только сейчас.

Смотрю на свое отражение. Боже! Ну и страшилище!

Бледная, растрепанная, с потекшей тушью. Даже задорные спиральки коротких светлых кудрей, казалось, потухли и блеклыми паклями свисали с моего, словно постаревшего лица.

Я стала яростно плескать теплой водой в лицо, убирая потекший макияж и было ощущение, словно вместе с ним я смывала в канализацию всю свою прошлую жизнь, которая сейчас казалась одной сплошной чудовищной ошибкой.

Когда кожа стала гореть от растираний, вытерлась и снова стала пытливо всматриваться в собственное лицо. Да – не красавица, но и обычной назвать меня было нельзя. А все из-за светлых кудрявых волос. В детстве меня часто дразнили «одуванчик». Жить с такими волосами было тяжело, поэтому я всегда стриглась коротко.

Задумчиво провела пальцем по тонкой линии золотистых бровей, мягкому изгибу рта. И зачем крашусь каждый день? Бед косметики я выгляжу гораздо моложе и свежее.

Перевела взгляд на одежду. И почему я раньше не замечала, как неудобно и тесно в этих костюмах? Узкая, темная юбка и чуть великоватый пиджак мне совершенно не шли. Зачем я это все носила? Потому что так нравилось Лене.

Внезапно захотелось содрать с себя, подаренный бывшим сожителем, пиджак и затоптать ногами, сжечь к дьяволу ненавистную юбку-карандаш.

Черт! Черт!

Когда я успела стать тряпкой под мужскими туфлями?!

Ответ был очевиден:

Когда решила спокойно плыть по течению, вручив свою судьбу другому человеку.

Трудно ли признаться самой себе, что ты трусиха и размазня?

Очень трудно. А исправить сей прискорбный факт еще труднее.

Я постаралась причесать пятерней растрепанные кудряшки. Вышло не очень, но трогать чужую расческу не стала. Мало ли кто тут ею причесывался.

Выдохнула. Расправила плечи, и отражение в зеркале мне улыбнулось, показав симпатичные ямочки на щеках. Странно. Никогда их раньше не замечала.

– Элла, – послышалось за дверью, одновременно с деликатным стуком, – У вас там все в порядке?

Спохватившись, торопливо выскочила из ванной и чуть не налетела на Виктора, который, хитро щуря глаза, поддел:

– Я уже подумал, что вы там решили утопиться?

– В вашем джакузи? С удовольствием, – мечтательно протянула я, когда перед глазами встала картина с полной душистой пены, горячая ванная с гидромассажем.

– Боюсь у вас бы ничего не вышло, – с наигранной серьезностью сообщил мужчина.

– Почему это?

– Гораздо проще убиться крышкой туалета, чем дождаться пока наберется эта посудина, – прискорбно сообщил он, вызвав у Язвы приступ истерического смеха.

– На себе проверяли? – стрельнула глазками я.

– Угу, – подтвердил он, – Неоднократно.

– Убились крышкой…? – в ужасе прошептала я, прикрывая рот ладошкой, – Именно поэтому вы незнакомых девиц домой тащите? Заклинило…

Вроде бы и шутка, а завуалированный вопрос. Ну, давай же блондинчик, поведай – на кой черт я тебе понадобилась. Альтруизм в нашей жизни не модное слово.

– Я думаю, это все же стоит обсудить за чашкой чая.

Хозяин квартиры галантным жестом пропустил меня вперед, и я, приклеив на физиономию невозмутимое выражение лица прошествовала на кухню, спиной ощущая его пристальный взгляд.

Мужчина с изяществом истинного аристократа, разлил чай по кружкам и, усевшись напротив меня, стал изучающее рассматривать.

Стало как-то не по себе.

– Вы пейте-пейте, – улыбнулся он, заметив, что к чаю я не притронулась.

Кисло покосилась на кружку. Заварка. Черная. Ни тебе печеньки. Ни конфетки. Даже сахара не предложил. Жмот.

А пожевать чего-нибудь хотелось. Очень хотелось. Ела я только утром, да и то наспех запихнула в рот бутерброд с колбасой.

Колбаска моя родненькая…,

Я бы сейчас не отказалась от такого бутерброда.

Осторожно взяла кружку совсем не аристократично – двумя руками и стала осторожными глотками, потягивать горьковатый чай.

Оторвала глаза от полированной столешницы стола – блондин продолжает гипнотизировать меня, с каким-то уже нездоровым интересом. Я бы даже сказала жадным.

Киваю на его нетронутую кружку.

– А вы, почему не пьете чай?

– У меня другие предпочтения.

В воздухе повисает мой невысказанный вопрос, и Виктор на него охотно отвечает.

– Вы, наверняка уже поняли, что это квартира не моя. Тетушкина. Та, которая недавно изволила почить. Помните, я вам рассказывал?

Забудешь тут! Как же. Да я внукам буду рассказывать о чудачке, которая решила зажечь в эротическом белье на собственной панихиде.

– Ага, помню, – покивала я и тут же округлила глаза, – Надеюсь, это не ее прах в той самой урне?

– Да, нет, – махнул рукой блондинчик, – Это всего лишь ее шестой муж.

Поперхнулась чаем и закашлялась. Сердобольный Виктор мгновенно подскочил, чтобы похлопать меня по спине, но я оттолкнула его руку, выдавив сиплое:

– Не надо.

Отдышалась и чисто для интереса закинула удочку:

– Только не говорите, что все те деревца…

Виктор откинулся на спинку стула, явно веселясь моим замешательством.

– Да-да у тети стальные нервы, а у ее мужей было больное сердце.

– У всех шестерых?! – продолжала офигевать я от открывшихся подробностей.

– Представьте себе, – усмехнулся Виктор, разведя руками.