- Драко…

Я ободряюще сжал ее ладонь и повторил свои же слова, прошептал:

- Ничего не бойся, все будет хорошо.

Все прошло гладко. Я занимал Нарциссу и Панси светской беседой. Мы немного потанцевали, и Нарцисса спела несколько романсов. Не сговариваясь, решили не смотреть подарки, пока не вернутся Люциус и Северус. Без них это казалось неправильным, незавершенным.

Я поймал себя на том, что невольно сравниваю Нарциссу и Панси. Они были совершенно разными и все же – в чем-то неуловимо похожими. Панси – как темный бездонный омут. Нарцисса – воплощение светлого прозрачного льда. Панси – родное и близкое. Нарцисса – запретное и недостижимое. Панси была моей лучшей подругой. Нарциссу я боготворил. Обеим я доверял… насколько это вообще для меня возможно. Обе были в оковах своего происхождения, своей чистой крови, которая определила их будущность со мной.

*

Темная зимняя ночь, не ставшая светлее от ярких праздничных огней, все еще длилась, когда я поцеловал руку Нарциссе, желая спокойных снов, и проводил Панси в комнату для гостей, которая негласно считалась «ее» спальней. Выпитое шампанское немного пьянило, но необходимость держать лицо несколько часов подряд не давала расслабиться. Нервы вибрировали, и я ощущал их, как натянутые струны. Это было неправильно. У Малфоя вообще не должно было быть нервов.

Я возвращался к себе, когда приглушенные голоса из кабинета отца привлекли мое внимание. Остановившись, я прислушался. Люциус и Северус разговаривали вполголоса, и я не мог разобрать слов, но один факт того, что они здесь, что с ними ничего не случилось, вернул мне душевное спокойствие. Сжатые пружины внутри распрямились. Я не посмел войти и с минуту просто стоял, прислонившись к стене, закрыв глаза и слушая. Ничего не случилось. Завтра мне не придется открывать тайник в кабинете Люциуса и оглашать его завещание. Оторвавшись от стены, я кое-как добрел до своей спальни.

Бессонница стала моей подругой уже давно, а сон сделался чутким и настороженным. Даже зелье для сна без сновидений не всегда помогало провалиться в глубокое расслабляющее ничто. Поэтому я легко проснулся, услышав, что кто-то скребся в двери моей комнаты.

- Инсендио! Кто здесь?

- Драко, это я. Впусти меня, пожалуйста.

Голос Панси был тихим и дрожащим. Я дотянулся до палочки и открыл дверь заклинанием.

- Входи.

Она проскользнула внутрь. Я сел на постели, и Панси устроилась рядом, подобрав ноги. Даже при тусклом свете свечи я видел, как она дрожит, хотя и старается взять себя в руки. Вздохнув, я притянул ее к себе, обнимая и успокаивая.

- Что случилось, Змейка? Расскажи мне.

- Мне страшно, Драко.

- Чего ты боишься?

- Того, что начнется война.

Она начнется, после сегодняшнего разговора с милордом Люциусом и последовавшего за ним вызова я был в этом уверен. Наступление тьмы неизбежно, и Панси не могла это не чувствовать. И что я мог ей сказать?..

- Того, что все погибнут, - совсем тихо прошептала она и заплакала.

Я обнимал ее за вздрагивающие плечи и не знал, что сделать, что сказать. Не знал, потому что сам чувствовал то же самое. Должно быть, поспешная отлучка двух Упивающихся Смертью по вполне очевидной причине подстегнули страх Панси за собственных уехавших родителей. Всего несколько часов назад я мог столкнуться с этим лицом к лицу. Машинально я поцеловал ее высокий лоб, и вдруг Панси запрокинула голову резким движением и нашла мои губы.

Это не был наш первый поцелуй, но все же он стал для меня полной неожиданностью. Что же, если это ее успокоит… Я начал целовать ее, осторожно, боясь причинить ей боль, и в какой-то момент ощутил, как ее прерывистое дыхание складывается в слова. Но я не слышал.

- Что? Что ты говоришь, Змейка?

- Люби меня, Драко. Мы все равно все погибнем.

Сердце как будто оборвалось и рухнуло вниз, сшибая разум. Пустота тут же заполнилась кровью, вызвав болезненное возбуждение, настолько сильное, что я не удержался от стона. Дальше все происходило, как в тумане. Пульс бился в висках агонизирующей птицей, которая стремится хотя бы перед Смертью вырваться на волю. Перед глазами иногда всплывали багрово-черные пятна, застилающие реальность. Меня не было. Было только желание-безумие-страсть.

Я обнял ее, и она сама легла на кровать, притягивая меня к себе обеими руками. Я распахнул на ней тонкий пеньюар… руки коснулись обнаженной прохладной кожи… по моему телу как будто прошли магические искры. Ничего больше не было. Была только она… рядом со мной… подо мной… льнула ко мне… отдавалась. Я покрывал поцелуями ее тонкое тело и знал, что не выдержу долго. Слишком давно и сильно я ее хотел. Слишком все было остро и ярко для первого раза. Боль в паху становилась нестерпимой.

- Ты хочешь, Драко, мальчик мой, ты хочешь?

- Да. Да, любимая.

- Возьми меня, пока мы еще живы и можем это сделать.

Пока мы еще живы… Если начнется война – КОГДА начнется война – любой миг может стать последним. Я не хотел умирать, не узнав, что такое быть любимым ею.

Она раздвинула ноги, открывая себя. В полумраке я видел только бледную кожу, и мне казалось, что она светится. Это богиня снизошла до меня, мысль чиркнула по краю сознания, значит, скоро и правда – Смерть. Мир вокруг перестал существовать. Я стянул плавки, полностью обнажаясь для нее, и лег между ее разведенные бедер.

Мне пришлось помочь себе рукой и приложить некоторое усилие, чтобы все получилось. Она была такой тесной и такой горячей, и я готов был кончить только от одной мысли об этом. Она застонала под моим напором и выгнулась, подаваясь мне навстречу. Я больше не мог сдерживаться, и вошел в нее с силой, одним резким быстрым толчком, и тут же начал двигаться. Она вскрикнула и издала что-то похожее на длинный всхлип. Я скорее почувствовал, чем увидел, как из ее глаз потекли слезы. Я знал, что причиняю ей боль, но уже не мог остановиться… мог только целовать ее лицо, собирая губами соленую влагу. И еще – ее слезы мешались с моими. Через десять минут все было кончено. Оргазм пришел, как судорога, резкий, сильный и болезненный. Мой первый настоящий оргазм от первого настоящего секса, туманящий жалкие остатки разума. Кончая, я выкрикнул ее имя.

Наверное, в этом было что-то от звериных инстинктов, которые не перешибить никакой чистотой крови. Любовь перед ликом Смерти – как попытка продолжить себя за гранью небытия.

Потом – уже после совместного душа и двух глотков вина, которое я с некоторых пор держал в собственном тайнике – мы лежали вместе. Ее голова покоилась на моем плече, а я обнимал хрупкие плечи, и мне казалось, что тьма отступает, потому что я не один. И вдруг на грани яви и сна, в который я соскальзывал дюйм за дюймом, она тихо позвала:

- Драко…

- Что?

- Я Панси.

Недоумение, и следом за ним сразу же пришел новый страх. Когда люди сходят с ума, как это бывает?

- Я знаю, - очень осторожно, чтобы она не заметила мое замешательство. Но она все равно заметила. В темноте раздался маленький смешок.

- Я Панси, Драко. Не Нарцисса.

Кончая, я выкрикнул ее имя. Теперь я понял, и от осознания этого меня прошиб холодный пот.

Ее имя.

========== Эпизод III: И сказала бесстрастно с холодной улыбкой богиня ==========

Мне всегда казалось, что после Смерти я попаду в Ад. Это будет мой персональный Ад, непохожий на все то, что описывается в книгах. В моем персональном Аду будет темно и холодно. Очень холодно. Меня никто не найдет, и я целую вечность буду пребывать в одиночестве. Вечность – это так долго. Я не знал, что это случится намного раньше и что для этого не потребуется умирать.

Беллатрикс… Она появлялась, исчезала, появлялась снова. И я никогда не мог угадать, когда это произойдет в следующий раз. Но я ее чувствовал. Каждый раз ее появление как будто вымораживало Малфой-Холл, и мне хотелось приказать растопить камин как можно жарче. Несколько странное желание даже для холодного английского лета…