Ох, и что тут ответишь? Конечно, Ронар был, как всегда, язвителен. Но и я хороша! Так упивалась своей «местью», что пропустила нужный поворот. А он ничего не сказал. Видимо, проучить решил.

Ладно. Я сжала зубы. Сейчас эскалация конфликта приведет только к большему моему позору.

– Приношу свои извинения, – стараясь соблюдать достоинство, сказала я.

– За что? – вдруг удивился гад. Как-то так даже не по-гадски. – Вам не нравится, как я с вами разговариваю, и вы отвечаете, как можете, – тонкая усмешка. – В сущности, ваша реакция понятна. Единственно, отсюда будет очень неудобно выбираться. Разворачивайтесь. Поедем через западный выход.

Ух ты, даже не наехал, даже не стал упиваться моим позором, подумала я. К чему бы это?

Но на душе было крайне паршиво. Надо же было так опозориться! Вот точно, не нужно реагировать на его выпады. Нужно стать этакой непробиваемой леди.

Придется научиться!

А то точно не туда заеду. Не только в прямом смысле.

– Будьте любезны, теперь подсказывайте дорогу, – сказала я и пошла на разворот.

Дальше мы ехали молча. Только изредка Ронар говорил, куда свернуть.

Небо медленно светлело, и постепенно я начала видеть не только то, что выхватывал яркий свет фар, но и окружающий ландшафт в целом.

Здесь почему-то не было загонов. На обочине стояли небольшие приятного вида домики.

– Что это, деревня какая-то? – спросила я.

По правде, конечно, тяготилась нашим напряженным молчанием. Подумалось, какой-нибудь Гайд обязательно скрасил бы неловкость приятной болтовней.

А Ронару все равно… Никакая неловкость его не прошибает. Между тем, в ответ на мой вопрос, Ронар вдруг как-то помрачнел.

– Здесь живут сотрудники зоопарка, – ответил он. – Нужно ведь им где-то жить. Города по соседству мы ведь не наблюдаем. И… нам желательно проехать здесь как можно быстрее. И… незамеченными.

– Почему это? – с интересом спросила я, пользуясь внезапным перемирием.

– Неважно… Просто я не хотел бы… привлекать внимания. В том числе – к вашей особе.

Хм… странно! Что еще за непонятные игры, подумалось мне.

И тут перед нами появился выезд. Просто открытые ворота в бесконечной стене зоопарка.

А прямо рядом с ним сидела на камешке девушка… Видимо, совсем молодая, с длинными распущенными волосами. Лица я не видела – девица опустила голову на руки и, кажется, плакала.

– Проклятье! – сквозь зубы процедил Ронар.

– Да в чем дело? – удивилась я. – Что это за несчастная? Мы спокойно ее объедем… Но, быть может, мы сумеем помочь?

– Вот именно… несчастная, – пробормотал Ронар. – И мы можем разве что… сделать хуже.

И тут девица подняла лицо. При виде нашей машины во всей ее фигуре словно бы взорвалась надежда. И она… бросилась нам на перерез.

– Тормозите! – заорал Ронар.

Мне не нужно было этого командовать. Конечно, я тут же вдарила по тормозам, и мы резко остановились, едва не наехав на девицу.

– Посидите тут, пожалуйста! – резко бросил Ронар. – Прошу, не выходите, – но не выдержал подобного вежливого тона. – Не вздумайте высунуть свой любопытный нос! Слышите?! Выйдете – сделаете хуже.

И одним движением выскочил из машины. Резко захлопнул дверь. Я осталась сидеть с руками на руле, совершенно ничего не понимая.

Нет, я не вылезла из машины. Решила, гад все же лучше знает, что происходит в зоопарке. К тому же очень настораживали его слова, будто я могу сделать только хуже. И, возможно, это было бы так…

Потому что картина, представшая мне, была как минимум странной. Поначалу я ничего не слышала, хоть и приоткрыла окно. Но зато видела.

Как миловидная девица буквально засияла при виде Ронара. На ее маленьком личике появилось выражение слепого обожания. И он кинулась к нему, явно собираясь повиснуть на шее.

В последний момент Ронар, поморщившись, перехватил ее руки и слегка отодвинул. По щекам девушки потекли слезы.

– …Господин мой, позвольте… Я стану такой, как вы захотите… – донесся до меня отзвук ее молящего голоса.

О Боже! Что это значит? Восторженная и сумасшедшая фанатка Ронара?

В тот момент желание выбраться из машины и разобраться в ситуации было почти непреодолимым. Лишь ценой невероятных волевых усилий я удержалась на месте.

А дальше я наблюдала, как Ронар с непрошибаемо-строгим выражением лица отчитывал девицу. Онегин несчастный! Она же рыдала и простирала к нему руки в мольбе.

Что говорил он, я не слышала. А вот еще одна ее фраза донеслась:

– …Господин Ронар… тогда хотя бы… подарите мне свой платок…

Кошмар, пронеслось у меня в голове. Не знаю уж, какие отношения связывают Ронара с этой девицей, но она явно психически нездорова. Просит, чтобы «хозяин дал ей понюхать свой носок».

Платок Ронар не дал. Вместо этого сказал девчонке еще что-то резкое. Потом рукой указал ей на ближайший домик, и девушка, как побитая собака, поплелась к нему.

Я вцепилась руками в руль.

Фанатка или нет, ненормальная или нет, а то, как резко он отверг свою поклонницу, ножом прошлось по душе. Вот не зря я его гадом считаю! Уверена, бедная девушка заслужила хотя бы пару добрых слов… Хотя… Я уже ничего не понимаю!

Когда Ронар сел обратно, поглядывал на меня как-то странно. Мне даже показалось, что с опаской. Я же не знала, что сказать.

– Хотите объяснений? – вдруг спросил он. – Поехали, кстати. В ближайшее время эта несчастная не вернется. И надеюсь… это единственная неприятная встреча. Приношу извинения.

Ого… он приносит извинения? Это что-то новенькое. Впрочем, то, каким тоном это было сказано, наводило на мысли о чем угодно, только не об извинениях.

– Извинения приняты, – процедила я таким же тоном. – А объяснений хотелось бы.

– Я не могу их дать. По крайней мере сейчас. Могу только заверить, что я не желаю зла этой девушке, что бы вы обо мне ни думали.

О… Ну опять. Недолго музыка играла… Ладно. Я не буду требовать объяснений. Умолять о них! Много слишком чести этому сердцееду или кто он там есть.

– Я вас поняла, – бросила я. – Уговаривать не буду. Но я тоже хозяйка зоопарка. Это и моя подчиненная. Поэтому скажите… – я обернулась к нему. – Эта девушка хотя бы… не беременна?

Уф… Вот я это и сказала. Потому что мысль про отвергнутую беременную поклонницу, умоляющую возлюбленного позаботиться о ней и ребенке, неудержимо стучалась в голове. И вообще казалась единственно логичной.

– Нет! – резко ответил Ронар. – Я ее и пальцем не тронул. И вообще… если бы я мог это изменить…

Он осекся и задумчиво глядел в окно.

Это он о ее чувствах, подумала я. О том, что ему вовсе не нравится наличие безответно влюбленной в него девушки?

Дальше мы ехали молча. Я не знала, что думать. А перед глазами так и стояла картинка, как Ронар строго отрывает от себя руки девушки. А она плачет… Плачет, словно ее лишили единственного дорогого в жизни.

Вскоре мы подъезжали к особняку.

Честно говоря, к этому моменту мне было уже на все наплевать. На сидящего рядом Ронара – в том числе. Хотелось одного – опустить голову на подушку и хоть ненадолго забыться сном. Как Снудди, который уютно свернулся на заднем сидении и слегка сопел.

Но приключения не закончились…

– Только этого не хватало… – вдруг пробормотал Ронар.

Возле въезда на территорию особняка стояла шикарная машина. А возле нее – не менее шикарная дама в длинном узком зеленом платье, похожем на платья самого начала двадцатого века. И в высокой шляпке с цветами.

Выглядела он светской львицей. Но когда она заметила наш автомобиль, лицо ее вспыхнуло таким же неприкрытым обожанием, как у несчастной девчонки из домика в зоопарке.

– Я могу попросить вас снова посидеть в машине? – спросил Ронар, мрачнея на глазах.

На этот раз я задумалась. Тетка выглядела намного цивильное, чем несчастная девушка. И приехала она прямо к моему (в том числе) дому в первых лучах заката. Имело бы смысл выяснить, что она тут делает!