Может поискать, как с ума сходят? Очень, мне кажется, похоже.

Психика у меня устойчивая к стрессам. Лет с шести не накрывало истериками. Но тут трясёт и бросает в холод.

Где-то у меня была подвеска в виде единорога. Мысль спасительная, она отвлекает от остальных, поэтому долго роюсь в вещах, пока маленькая фигурка не ложится уютно между ключиц. Сколько лет назад я купила ею в подземном переходе? Почему не выбросила детское украшение? Как много вопросов, лишь бы больше в учебник не заглядывать!

Пальцы нежно поглаживают радужную гриву.

Насколько произошедшее реально?

Когда ждать визита психолога и санитаров?

С громким хлопком двери в коридоре возникает Машка. Надо же, я и не заметила, что она выходила. У неё в руках два ведра краски: синяя и жёлтая. Она ставит банки в ванной и сообщает:

– Рисуем дракона.

– Нах… то есть зачем?

Рисовать драконов в ванной вместо сна – моё любимое занятие. Сразу после общения с воображаемыми единорогами.

– Укрепляем связь с тотемом. Он слишком большой, чтобы его постоянно слушать. Глохну я. – Напарница серьёзна, как клерк в Сбербанке. Она не шутит. Я с прищуром смотрю на неё. А если допустить, что я не псих, и у неё есть тотем. А тотем – это животное. И это животное…

– У тебя дракон?!

– Об этом не принято спрашивать, Насть. Поэтому первый и последний раз: да. И больше не интересуйся. Спрашивать какой у кого зверь – то же самое, что цветом трусов интересоваться.

Ого. Меня этот вопрос конечно до недавнего времени не интересовал, но… Интересно, у Капитана труселя цвета хаки? Машкины то я видела, значит мне можно?

Подождите, это она сейчас серьёзно?

– Тебя тоже через мост водили?

– Весь отряд уже отметился. Ты последняя. Очень уж стрессам не подвержена.

И все бессовестно молчали? Даже Капитан?! Это же другой мир! Монстры! Это же сенсация! Я же думала, что по мне палата плачет, которая номер шесть. Завещание собралась писать! Или книгу. Это пока не решила…

Ладно все, но Капитан?!

– Я тоже предпочла бы дракона. Я же не сплю?

– Не спишь и ещё, – Машка смотрит на часы, – часов пять не уснёшь. Я тебе энергетик подмешивала в борщ. Тот, что замёрз, и на поварёшке поднимался. Нужно было оторвать твой мозг от реальности.

Кажется, я злюсь. Не познакомить ли её с рогом? Удар лоб в лоб в моем исполнении убийственен и отрывает от реальности не хуже машкиных фантастических идей…

– Разве не должны были проинструктировать…

– Всё позже! Приказ Капитана! – отнекивается от мордобоя соседка, протягивая мне карандаш и кисточки. И весь мой запал гаснет.

На самом деле, я безумно рада, что не единственная столкнулась со странным животным в сером убогом мире. Этот факт успокаивает, и будущее снова кажется распланированным и предсказуемым.

Человеку надо немного. Лишь осознание, что он такой же, как все и не сошёл с ума.

И знаете, что?

Мы идём рисовать дракона.

Ведь, приказы не обсуждаются.

Дракон разворачивает кольца, скалит пасть и показывает когти. Тотем у Машки феерически морской, длинноусый. А зубы и глаза по-настоящему живые. Чешуя сверкает золотом на голубом фоне. Жёлтое пузо дыбится мускулами. Оказывается, рисую я неожиданно хорошо, но долго. Второй день пошёл. Всё воскресенье морскому змею под хвост!

“У него лапы толще, а ус сломан”, – раздаётся голос из зеркала. Теперь на моё отражение накладывается рыжая морда. А кривой рог, кажется, вываливается из зазеркалья. Теперь вижу, что улыбки у нас идентичные. Незабываемо кривые. Надо будет себе брекеты поставить. До сих пор не собралась, потому что это адски больно, но медлить больше нельзя. И как я до сих пор жила с такой-то челюстью?! Григорий скалит пасть, выпячивая огромные белые зубы и демонстрируя правильность направления моих мыслей. Срочно, срочно коплю деньги на реставрацию улыбки.

Единорог на шее нагревается.

“Ты связана со мной через подвеску. Твоя соседка со своим зверем – через ваш рисунок”, – слышать голос в себе не привычно. Кажется, что он гремит на всю ванну. Но Машка не реагирует. Получается, гремит только в моей голове. Не дай бог, Григорий петь начнёт или кричать. Я же ушей лишусь. Можно ли оглохнуть от внутреннего крика?!

Приподнимаю цепочку над кожей, и моё непарнокопытное тускнеет в зеркале.

“Никто не знает, как работает эта связь. Говорят, надо всегда при себе иметь изображение сердцевины. И будешь слышать мой голос. Но каждый случай индивидуален”.

– И носить у сердца? А как Машка будет носить с собой стену?!

Моя подруга недовольно отрывается от раскрашивания потолка и шикает на меня:

– Капитан предупредил, что нельзя интересоваться чужими симбионтами. Я же говорила!

У неё в руках валик, движения размашистые и долгие. А стоит она на пирамиде из стола и табуретки. Я первые двадцать минут её страховала. А потом плюнула и полезла в ванну докрашивать морского змея. Сижу, размазываю по стене чешуйчатые пластины магической твари и переглядываюсь с отражением из другого мира. Мечта любого выходного.

Протягиваю руку и с опаской касаюсь острого рога на зеркальной поверхности. Пальцы ощущают только скользкий холод. Я ожидала портала в соседний мир или рыжей шерсти, но даже лошадиного запаха неслышно.

“Полезешь целоваться, копытом ударю”, – радует животное. Это я слишком близко прижалась к зеркалу.

– Я проверяю, воняет ли от тебя навозом.

“Я вообще-то потомок древнего рода черничных единорогов”. Гордыня у нас с ним тоже одинаковая.

– Черничный, значит – чёрный? – перемещаюсь ближе к стене. Мне надо дорисовать острый гребень на шее. Закончив дракона, планирую заняться змеевиком полотенцесушителя. Будет у нас бирюзовая ванная. Красиво.

– Да!

– А мамка твоя с мандаринкой загуляла? – какой же он “чёрный”?! Он же рыжий!

“С Сивкой Буркой”.

Кисточка дёргается в противоположную сторону от намеченного карандашом рисунка. Я рада, что монстр у меня с чувством юмора. Плохо, что слова напрямую в мозг попадают, минуя внешние источники. Это… нервирует.

Мне всё ещё кажется, что сейчас из подъезда выпрыгнет Капитан и заорёт: “Сюрприз! Вас снимает скрытая камера!”

С каким наслаждением я бы вдарила тогда оператору!

– И такие у вас есть?

“Ага. Разные. Хочешь, расскажу?”

– Не надо.

“Слушай…”

– Я занята.

Разговорчивость у моего коня явно не в меня.

Блин, ну почему Машка его не слышит? За что я одна страдаю?! Или её дракон тоже сейчас что-нибудь гундосит?

Делаю вдох, чтобы спросить, но на мои волосы падает пара капель краски. Зелёной в синеву из-за разбавленности с жёлтой! Мы делали бирюзовый.

– Валик надо стряхивать! – кричу на подругу.

Хоть бы смылась! Хоть бы смылась! Хоть бы смылась!

Машка молчит.

Открываю кран и выдавливаю шампунь себе на голову.

Сотвори чудо, “Тимотей”, быстро! Приказываю тебе, смой всю гадость с волос!!!

“Она крылья себе нарисовала”, – комментирует ситуацию Григорий.

Убираю пену с глаз и смотрю на подругу. Машка замерла с вытянутой вверх рукой, от неё по потолку в обе стороны стелются пернатые крылья, которые она умудрилась изобразить одним лишь синим цветом, будучи художником от опы ещё больше, чем я. Но играя оттенками с изяществом профессионала, будто Малевич подсказки давал.

Не важно как, важно:

– Улететь может? – уточняю на всякий случай. Со вчерашнего дня мир поменялся. Вдруг мы можем использовать ненастоящее, чтобы воздействовать на реальное?!

“Мы можем все, стоит лишь пожелать”.

Может, три литра пепси заказать?

“Совсем дура?!”

Мне кажется, что лошадь относится ко мне неуважительно, но я возвращаюсь к отмыванию головы, оставив эту наглость без внимания.

Завтра пересдача “систем наведения”, а сине-зелёное на моем ржавом – это капец, как жутко! Машка в безопасности, а я ещё должна успеть отоспаться.