Мужчина засмеялся и направился к джипу за всем необходимым. Развернув штатив с фотоаппаратом, установил таймер и бросился к семье. Переняв малыша на руки, сел в позе лотоса, а Латиса зашла ему за спину и положила нежные, бархатно-мягкие руки мужу на плечи.

— Улыбайся дорогой!

*щелчок затвора*.

На том же самом месте, где когда-то давно, в какой-то совсем уже далекой жизни, плечи чувствовали тепло мягких ладоней жены, руки обвивали любимого сына, а губы изгибались в самой счастливой своей улыбке, сейчас прогремел выстрел.

Девушка, лет двадцати пяти с размноженной головой, словно мешок, свалилась на пыльную землю. Аговирец опустил автомат.

Каддан с бессильным ужасом посмотрев на это, оперся на лопату, пот заливал глаза и жутко хотелось пить. Все тело ныло, а раны от осколков продолжали вспыхивать острой болью при любом физическом движении.

Перед расплывчатым взором мужчины предстал черный обгорелый обрубок того самого дерева, под которым пять лет назад они сделали ту семейную фотографию, висящую теперь в изголовье их с женой кровати. От былого величия и красоты жакаранды не осталось и следа, лишь обугленный кусок ствола, да остов грузовика рядом, уничтоженного авиацией, при их отступлении в Гинао пару недель назад. Иронично, дерево, которое помогает разлученным вновь обрести друг друга — теперь мертво, а один из самих разлученных скоро разделит его участь.

Каддан почувствовал сильный толчок в спину.

— Что замерла псина, теперь копай и на свою подружку, — раздраженный голос на всеобщем с ярко-выраженным аговирским акцентом прозвучал позади. Кадан знал, там стоят двое солдат и ждут пока он и уже один оставшийся товарищ, капитан инженерных войск подготовят места для собственного погребения.

Сейчас он, с капитаном зароют лейтенанта связи, докопают свои могилы, после чего еще один из них будет расстрелян, и закопан оставшимся, а потом и он сам будет уложен выстрелом из автомата в сухую пыльную землю, как и бедолаги до него.

А возможно аговирцы внезапно захотят сэкономить патроны, и просто будут забивать их штыком по очереди словно поросят. Тем не менее, итог один, сегодняшнего заката никто не увидит.

Из огромной колонны военнопленных медленно бредущей в противоположную сторону от линии фронта и от проносящихся навстречу грузовиков, танков и тысяч марширующих солдат, его, Каддана и еще двух офицеров отсортировал аговирский молодой парень, с холодными как лед глазами. Из всей толпы, в этот солнечный день они трое вытянули самый короткий жребий. Аговирцы не брали в плен младший и старший офицерский состав. Иногда, случались исключения, именно благодаря им, Каддан опустошенный и обезвоженный раскалывал сейчас твердую, как камень землю. Уполномоченный с помощником, малодушным офицером предателем, который променял честь на жизнь, вычисляли командиров от лейтенанта и выше. Йнезера Намэ многие знали и в полку и в армии, если не лично, то точно видели в штабе, поэтому даже солдатская форма оказалась бесполезной.

Хоть аговирская нация и была высоко предрасположена к жестокости, грязь не разводила. Жертвы сами копали себе могилы, после чего следующие их закапывали. Схема отлично себя зарекомендовала, что против гражданских лиц, что против неугодных пленных. Первая часть копает, их расстреливают, после чего вторая часть закапывает, и её тоже расстреливают и так далее.

Потрудиться расстрельной группе все-таки приходилось, но лишь в конце, захоранивая последних обреченных. Однако, Каддан не хотел умирать как скотина на забое, он готовился к последнему рывку. В руках была большая саперная лопата, а палач, по ощущениям, стоял не так далеко, так что прежде того как его расстреляют, он попытает счастье забрать с собой хоть одного поддонка.

Где-то вдали начал нарастать гул, становясь все громче и громче, внезапно на дороге прогремел взрыв чудовищной силы, разметав словно кегли десяток людей и несколько автомобилей в разные стороны. За ним последовал второй, третий. Через долю секунды в небе над головой промчался истребитель кислотно-зеленого цвета. Каддан сразу его признал, ударная эскадрилья с авианосца «Смирение Вельты», все их самолеты были раскрашены в максимально яркие и заметные цвета. Там служили первоклассные ассы, элита военно-воздушных сил.

Араниец также понял, что действовать надо либо сейчас, либо уже кормить червей. Резко развернувшись, с размаху занес лопату и обрушил её остриё на отвлеченного паникой конвоира. Наконечник со свистом зашел между головой и воротником бронежилета, прямо противнику в шею до самого кадыка, кровь брызнула во все стороны.

Капитан тоже просек фишку, повалив второго на землю, однако, этот солдат оказался расторопнее. Лишенный оружия, он без труда дотянулся до ножа и после нескольких уколов в бок, перерезал капитану горло. Каддан хотел помочь, но было уже поздно. Оставалось только рвануться к ближайшему зеленому насаждению, что он и сделал, пока аговирец поднимался, вытаскивая автомат из-под агонизирующего капитана.

Проследовала еще партия взрывов и в небе над ними вновь пронеслось уже два истребителя: ярко красный и насыщенно-желтый.

На дороге бушевала паника, в сторону аранийца последовало несколько коротких очередей, но пули не достигли цели. Каддан успел скрыться в кустарнике с белыми цветами.

Тем временем кислотно-зеленый истребитель набрав высоту, вышел на огневую позицию, и разрядил целый веер ракет в сторону неприятеля, боеголовки начиненные белым фосфором выжигали не только сотни дезориентированных аговирцев, но и сотни своих же пленных. С такой высоты и на таких скоростях пилоты просто не различали деталей. Каддан убегал так быстро, как только мог.

***

Йнезер расстегнул верхнюю пуговицу своей новенькой офицерской куртки, так как свеженакрахмаленный воротник все-еще сильно натирал шею:

— У каждого из нас есть предназначение, ты жив, потому что еще не завершил своё.

Раеоонец задумался, мысли, словно бельё в стиральной машине крутились вокруг чего-то такого близкого, такого очевидного и наконец озарение пришло.

Все началось с него, Наба. Не сыграй он своей фатальной роли, все были бы живы. Не существовало бы этой проклятой бригады, Ласка не была бы нанята, Озан бы не погиб в страшных мучениях и у них бы все получилось с Лони и та бы тоже выжила. Тысячи аранийцев бы выжили. Каддан не увидел бы как голову молодой аранийки разрывает пуля, не оказался в Сен-Ари, а был бы рядом с братом и семьёй. Наб — первопричина всего, сектор «ноль». Хоть уже и поздно, ничего не повернуть вспять, но он Нарнис, должен поставить точку, стать дланью правосудия, завершить эту цепь трагедий и восстановить справедливость, в данном случае, проявлением которой является возмездие.

— Да, я понимаю о чем ты, Кад. Помоги мне только узнать, что со мной, на сколько все серьезно? — с блеском какого-то торжества в глазах, прохрипел Нарнис.

К большому счастью, в поле зрения Каддана попала санитарка, устанавливающая капельницу бойцу через несколько лежанок от них. Окликнул её.

К ним подошла немолодая женщина, как и подавляющее большинство аранийцев- темноглазая с черными волосами. Резко очерченные круги под веками выдавали серьёзный недостаток сна. Каддан спросил медика на своем языке, та сцепив руки на животе, размеренно отвечала.

Кивнув, подошла к держателю капельницы и сняла с крючка проткнутую бумажку, развернув прочла и передала йнезеру, после кивка отсалютовала и ушла выполнять свои обязанности дальше.

— Осколочное в бок, было внутреннее кровотечение в брюшную полость. Осколок извлекли, кровь остановили. Не открою тебе секрета, если скажу, что остановка на якорь будет продолжительной. Ладно, обмозговывай пока эту новость, а я пойду из тачки плед достану, воды принесу. Может удастся и матрац урвать, в общем, надо тут все тебе обустроить, так что никуда не уходи, — йнезер подмигнул райоонцу, похлопал его по плечу и скрылся.