– Нет… – голос в одно мгновение стал сиплым. – Мы же в школе.

Но в глазах монстра только усмешка. Только предвкушение.

– Виттель. – произносит он имя-заклинание, которое убивает всё сопротивление на корню.

Я неверяще распахнула глаза, а когда он поднял руку к моему лицу просто вжалась в элларийца, на уровне подсознания ища защиты. Не нашла. Теплое тело не отреагировало на мою безмолвную мольбу ни сейчас, когда мою щеку настигла первая пощечина, ни позже, когда, лежа на полу я захлебывалась собственными криками и кровью, пока Тавьен один за другим наносил удары ногами.

Пронзительно-серые глаза смотрели всё так же насмешливо. Будто их обладатель смотрел на одно из самых слабых и никчёмных существ в мире, не способных дать отпор какому-то психу, что наслаждался эмоциями боли беззащитной девчонки.

Позже, когда Тавьен ушел, я ещё долго лежала на холодном полу, прижав колени к груди. Живот очень сильно болел, а звать на помощь нельзя, потому что у руководства могут возникнуть вопросы, на которые я не смогу ответить. Начнутся разбирательства, чем я подпишу себе и Виттель приговор.

Нет сил это терпеть. Иногда кажется, что лучший выход из ситуации – смерть. Но так кажется только несколько мгновений. Больше я себе на эту тему мечтать не позволяю, потому что после этого приходит жуткое понимание, что Тавьен не остановится и после моей смерти. Тогда придёт очередь Виттель, которую я и огораживаю от подобного исхода. Подругу детства, которая настолько влюблена, что не хочет замечать очевидного, не взирая даже на откровенные слухи, что ходят вокруг нас с Тавьеном уже не один месяц.

Мысли плавно курсировали по кругу, но почему-то неизменно возвращались к элларийцу. Его безмолвное присутствие успокаивало… или просто не давало скатиться в истерику? В любом случае на этот раз обошлось без горючих слёз. Я настолько вымоталась за эти несколько дней, что просто провалилась в спасительную темноту сна, где меня нежно убаюкивали тёплые руки и тихий голос, обещал, что всё будет хорошо.

– Айрис, проснись, Айрис. – Кьяра методично пытается растолкать меня, чтобы я отреагировала, и я шиплю, когда ощущаю боль в животе. – Где больно, Айрис? Здесь?

Её пальцы безуспешно пытаются отыскать источник боли в рёбрах, но я помогаю ей.

– Живот. Пинал по животу.

– Чертов ублюдок, – шипит целительница и накрывает мой живот обеими ладонями. – Убила бы тварь. Честно, сама бы прикончила.

Тонкие, но уверенные струйки синей магии просочились под ткань, а затем и под кожу, чтобы восстановить отбитые органы.

– Чтобы потом отправиться на эшафот? – усмехаюсь я.

– Поверь, это лучше, чем тихо умирать от рук садиста в закрытом помещении и бояться позвать на помощь.

– Ты же знаешь в чём дело, – мрачно ответила я, чувствуя, как боль постепенно отступает.

– Ради её глупости ты провела в классе всю ночь, Айрис? А если бы у тебя кровотечение открылось? Если бы я не пришла раньше?

Я оглянулась и увидела, что в окно врываются рассветные лучи. А значит скоро придут одноклассники. Замечательная была бы картина, если бы меня нашли тут в позе эмбриона у ног элларийца. А ведь сегодня практическая часть контрольной!

Затравлено смотрю на подругу, которая уже разминает пальцы от остаточной магии и понимаю, что я просто на волоске от вылета из школы.

– Контрольная!

Кьяра в последний рас стряхнула болезненные ощущения с пальцев и недовольно глянула на меня.

– Тебя сейчас только это волнует?

– Силы небесные, Кьяра! Конечно это волнует меня в первую очередь! – я неуверенно поднялась на ноги и с укором посмотрела на целительницу. – Между прочим, тебя это должно волновать не меньше. Если меня отсюда вышвырнут, ты полетишь следом.

Девушка поморщилась, как от зубной боли, но последовала моему примеру и встала на ноги.

– Знаю. Но как ты собираешься навёрстывать?

– Да мне хоть что-нибудь Киваро показать. Пусть назначит отработку или доклад, не важно. Главное, чтобы не «неуд». Мне с моими оценками – это, как последний гвоздь в крышку гроба.

Целительница бросила взгляд на настенный хронометр, который показывал, что до начала занятий осталось очень мало времени. Вздохнула, но послушно развела руки в стороны, открывая моему магическому зрению все свои потоки.

Самое сложное в этом задании продемонстрировать свои знания на циркулирующих магических желобах. В будущем нам важно научиться открывать эти потоки без помощи их обладателя, иначе бы это не имело вообще никакого смысла. Поскольку я слабый менталист, моя задача прочесть свою жертву. Считать не только эмоции, как я могу это делать иногда, но и мысли, намерение действий. Понять, что собирается делать маг до того, как об этом подумает.

– Шаг назад, "Две искры" на пальцах и поворот направо, – озвучиваю я намерение целительницы.

– Вперёд и налево, – не соглашается она. – Ещё раз.

Магическое зрение не отнимает сил. Силы отнимает сосредоточенность на считывании. Я прилагаю все свои усилия, чтобы разглядеть на синих потоках танцующие белые искры, которые будут следовать по определённому пути.

– Пятое иссечение Двэля.

– Неверно. «Дайхашэс». Ещё раз.

Белая искра скользнула по центральному потоку и свернула на уровне сердца в право, разделившись на три составляющие. У горла вспыхнула ещё одна искра. На пальцах правой руки набухал светоч.

– Первый луч Танвергето.

– Неверно. «Седьмая звезда». Ещё раз.

Я стиснула зубы, понимая, что все три попытки даже близко к разгадке не стояли, собралась в кучу, выкинула все мысли из головы и всмотрелась в набухающую в центре груди Кьяры искру. И я не знала, что это. Более никаких подсказок не было. Никаких действий, которые рассказали бы мне о предназначении. Только увеличивающаяся в размерах искра. До сотворения импульса оставались считанные секунды, а у меня не было ответа.

– Не знаю.

– «Тепло души».

Кьяра поджала губы, погасила искру и сомкнула руки, закрывая потоки. Как раз в этот момент в класс вошел учитель Киваро, который мгновенно оценил ситуацию.

– Тренируетесь? – усмешка расчертила немолодое лицо. – Перед смертью не надышишься, Айрис. Ты завалила теорию. Верны три задания из десяти, это худший результат среди вторых классов, – полуулыбка на его лице не предвещала беды, как и не предвещала ничего хорошего. Это было чисто механическое действие, отточенное годами.

Кровь отхлынула от лица в одно мгновение. Это конец! Конец всем надеждам. Все усилия в учёбе попросту летят в бездну. Бессонные ночи, многодневные головные боли, зубрёжка урывками в перерывы между работой и практика через силу. Всё.

Я опустила глаза в пол, борясь с желанием бросится к учителю и просить об отработке. Но меня ещё был призрачный шанс, что я всё же сдам практику на тройку, пусть наугад, но сдам. И к тому же, если я сейчас кинусь к нему в ноги, я попросту лишу Кьяру возможности оттянуть неизбежное.

Под тяжестью навалившихся бед, плечи опустились. Я прошла к элларийцу, зная, что произойдет дальше. Через несколько минут все столы в классе по мановению руки учителя отъехали к стенам, освобождая пространство для практической части контрольной. Головы не поднимала, прекрасно ощущая тревожный взгляд желтоглазой целительницы, что переживала не меньше моего.

И через минуту по коридорам разнесся звон, доносящий до учеников, что начались занятия. В помещение тут же устремились одноклассники, занимая места у стен. Учителю Киваро не пришлось объяснять правила поведения на контрольной. Все безукоризненно вели себя, ожидая озвучивания своего имени.

На одном из столов у стены преподаватель разложил карточки, которые следовало использовать по назначению. Практику всегда сдают парами, поэтому при озвучивании одной фамилии выходит напарник, берёт карту и выполняет задание, пока сдающий сканирует и предугадывает его действия. Справедливо будет сказать, что парные внеурочные занятия неотъемлемая часть обучения. Мы с Кьярой не занимаемся из-за отсутствия времени с моей стороны. Из-за постоянного отсутствия времени.