Когда ризотто приготовилось, Букер принес бордового цвета бокалы, открыл бутылку красного сухого и налил сначала Обри, затем себе. Насыпал горячее блюда по тарелкам, быстренько состряпал нехитрый салат из овощей и жареных креветок в соевом соусе и сел напротив девушки.

– В этом смысле, мы оба несчастны, – сказал он.

– Всегда есть возможность все поменять, – заметила Обри. – Неважно, сколько тебе. Двадцать, тридцать пять или шестьдесят. Вопрос, скорее, в том, нужна ли тебе все еще мечта, и как сильно ты жаждешь ее осуществить.

Они «чокнулись» бокалами и сделали первый глоток. Букер почувствовал вкус черной смородины, кедра и спелой вишни. Прекрасное вино с перечным послевкусием.

Ризотто оказался чудесным. Со слов Обри. Она умяла всю тарелку и попросила добавки. Букер, обрадовавшись, что его стряпня кому-то нравится, с удовольствием насыпал еще.

– А твоя мечта тебе еще нужна? – поинтересовался он.

– Нет, – улыбнулась девушка. – И не оттого, что я «зачерствела» или внушила себе мысль, будто бы ничего путного не получилось с актерством… Просто я сама изменилась. Как человек. Знаешь, Букер, мои пристрастия никогда надолго не задерживались. Они приходили и уходили. Рисование, пение, танцы, политика… И в каждом из этих увлечений я была уверена в определенный период. Просто так совпало, что актерское пристрастие выпало на более взрослую долю меня. Возможно, уцепись я за эту мечту, смогла бы ее удержать? Но была бы ли я тогда счастлива? Этого мы не узнаем.

– А сейчас ты счастлива?

Обри бросила задумчивый взгляд в бокал вина и слегка улыбнулась.

– Я одинока. Мои сверстницы – из школы, университета, подруги с работы – все до одной замужем. Многие стали мамами, воспитывают детей. А я вот никак не встречу того самого.

Возникла неловкая пауза, и Обри добавила:

– Конечно, я понимаю, почему. В каком мире я, а в каком они. Ох, прости. Я, наверное, напрягла тебя.

– Да нет, – покачал парень головой. – Я тоже один. Год назад меня бросила девушка, с которой я думал построить будущее. Уже в планах было сыграть свадьбу, но… С моими странностями ей оказалось не под силу уживаться.

– Странностями?

Обри поставила бокал на стол, скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

– Валяй, – сказала она. – Обожаю слушать про все странное.

Букер сделал глубокий вдох. Чуть растерялся и занервничал. Последний раз, когда он поделился своей странностью, девушка назвала его психом и хлопнула дверью. Близкий человек, как он думал. Что же будет, расскажи он об этом незнакомке? Пришлось опустошить бокал, чтобы набраться смелости.

– Бывает ли третий вариант? – вдруг спросил он. – У тебя есть мечта и ты к ней стремишься, чтобы состояться в жизни и не корить себя за слабоволие и ошибки прошлого; у тебя есть мечта, но ты сдаешься под давлением так называемых «жизненных обстоятельств» и проживаешь серую жизнь, увядая с каждым днем… А бывает ли третий вариант? Когда тебе кажется, что ты кем-то уже был, но не можешь вспомнить, кем.

Обри, очевидно, не ожидала подобного вопроса, и когда Букер замолчал, не сводя с нее взгляда, полного боли и страданий, она предположила:

– Осознанная реинкарнация?

– Не знаю.

– Как это проявляется?

– Иногда вообще никак. А иногда очень навязчиво. Просто… возникает мысль, что ты не Букер Элиот. Ты – кто-то другой. Ну, был кем-то другим. То ли всю жизнь, то ли в прошлой жизни… Ведь я преподаю в институте в пустой аудитории. Без студентов, коллег. Живу один. Я вообще был уверен, что в городе, кроме меня, никого нет. Но… так было не всегда. Поэтому во мне внутреннее ощущение, словно я себя забыл.

– Да, я тебя прекрасно понимаю, – сказала Обри задумчиво. – Порой и самой кажется, что я была не той, кем являюсь сейчас. Или должна стать другим человеком. Это нормально. Наверное…

– Наверное, – повторил он.

И, тем не менее, вспомнил о вчерашнем инциденте с потопом в ванной. Что бы это могло быть? Лунатизмом, или его сознание потихоньку начинает сходить с ума?

Нет, здесь определенно что-то третье.

Профессор Монтгомери выглядела серьезно и строго. Голову держала высоко, подбородок приподнят, взгляд требовательно устремлен на меня.

– Мы заждались вас, мисс Янг.

– Заждались? – удивилась я.

– На собрании, – подтвердил профессор. – Неужели вы не получили приглашение?

Я в недоумении покачала головой. Женщина повторила за мной, только в недовольстве. Я оглянулась на Мизуки. Подруга вышла из-за моей спины, расставив руки по бокам.

– А что, в Академию теперь по приглашениям попадают?

– Многое претерпело изменений, – ответила ей Монтгомери и обратилась ко мне: – Поскольку директор ДиГрегорио официально считается пропавшим, его обязанности перешли ко мне. Я потратила немало усилий, чтобы собрать в Академии всех важных лиц. Прямо сейчас выступает директор магической школы, в которой временно преподавал Кииоши Танака. До вашего выступления ровно десять минут.

Она указала на портал.

– Но у меня даже речи нет! – в панике сказала я.

– Так сочините, – строго посмотрела на меня та. – В конце концов, у вас есть десять минут.

Я посмотрела на Мизуки – та ободряюще, хоть и с грустью в глазах, кивнула и сжала кулак, мол, ничего не бойся. А я, на самом деле, страшилась сцены и пафосных речей. Особенно когда появлялась такая внезапная необходимость…

Мизуки пообещала все прибрать в мое отсутствие. Мы обнялись, и я вошла в сверкающий портал вместе с профессором.

Оказались мы в знакомом зале. Просторном и высоком. По коже пронеслись мурашки: именно в нем я прогнала Зверя с пришедшими на помощь призраками. Помнятся мрачность этих стен, угнетение и беспомощность. Теперь на смену тьме пришли торжественность и надежда, витающие в воздухе. Вроде бы место то же, а ощущение совсем иные, подумала я и осмотрелась.

Мы с профессором находились в центре зала. Со стороны входа теснились сотни учеников – от самых младших до самых старших. Стояли они с сумками и рюкзаками. Будто на отправку. От них, вдоль стен, простирались столы, буквой «П» идущие от огромного витражного окна – того самого, в котором бесследно утонул Зверь. За столами сидели важные персоны, одетые в приличные костюмы, некоторые в очках, с деловым видом переговариваясь между собой. На наше с профессором появление они никак не отреагировали. Монтгомери указала мне садиться за стол у окна, рядом с креслом директора. Вот это да, подумала я. Никогда бы в жизни такой чести не могла представить… Профессор же осталась на месте и обратилась ко всем присутствующим громким, торжественным голосом.

– Я приветствую вас, многоуважаемые коллеги, в стенах нашей Академии! Меня зовут профессор Аврора Монтгомери, я заведую кафедрой Магии Ши-Ян. На данный момент я являюсь заместителем директора Брайана ДиГрегорио, следовательно, временно исполняю его обязанности. Для нас большая честь видеть вас здесь. Пожалуй, это собрание станет первым открытым за всю историю существования Академии Ши-Ян, когда мы готовы видеться с вами, обсуждать и разговаривать. Сотни лет наш внутренний кодекс гласил, что любые наши проблемы должны остаться за этими стенами, и их решение не должно разглашаться никому. Сотни лет мы жили уверениями в том, что наши исключительность и первостепенность являются главенствующим фактором, что мы лучше, выше и сильнее только потому, что мы самое первое магическое заведение в мире. Мы так боялись потерять лидерство, допустить утечки наших открытий в области науки и магии, что от страха создали образ господствующего заведения, а когда нашим соседям, или, как мы их называли, конкурентам, требовалась помощь, когда им грозила разного рода опасность, мы всегда оставались в тени. Заявляли, что нас это не касается, поскольку в чужие дела Академия вмешиваться не намерена. Данному кодексу мы следовали с самого начала и до тех пор, пока наша же гордость, тщеславие и чувство превосходства над остальными не сыграли злую шутку. Когда помощь потребовалась нам, другие заведения справедливо отвернулись от нас.