– Это я помню, Профессор. Я просто пытаюсь разобраться… И вы не предприняли попыток сделать из него Найденного?

– Предпринял, но не сразу. Мысль о проблемах, которые Тьма могла бы ему создать из-за нашей родственной связи, вводила меня в ужас. Скажу честно: я плохо знаком с природой Тьмы, ее поведением и степенью критического мышления, но она далеко не дурна – в этом сомнений нет. Я признался ему, когда Тьма ушла в подполье и перестала нас беспокоить. Там, в Храме Знаний, я сказал все… Но мой внук… В общем, ему это вспомнить не помогло. Знакомое лицо, прямой текст – нет. Признание лишь возмутило его, он назвал меня чокнутым стариканом и выпроводил наружу.

– Вот, какой конфликт между вами произошел, – опечаленно кивнула Обри. – Выходит, Тьма активировалась, когда вы съехали?

Профессор отошел от окна, включил электрический чайник и сел рядом с Обри.

– Она долго ждала, – пожал он плечами. – И дождалась. Убила единственного моего родственника. Совсем молодого парня… У него вся жизнь была впереди! И до самой смерти он не успел себя вспомнить… Если мне судьба дала шанс спасти внука, я его бесповоротно провалил!

Наблюдать за его эмоциональностью Обри пришлось впервые с тех пор, как Профессор спас их с Букером. Человечность, искренняя, сожалеющая и разбитая. Ее сердце дрогнуло.

– Вы уверены, что он… ну…

– Мертв? – громко спросил старик. – Да, черт возьми, я лицезрел его смерть собственными глазами! Я был готов выколоть их, лишь бы не видеть той сцены…

Обри по характеру не умела утешать людей. Ей по нраву было создавать неловкие ситуации и смотреть, как условный собеседник будет себя вести. Отчего трогательная беседа с Профессором вызывала в ней море дискомфорта. Она неуклюже себя чувствовала, видя, как в глазах Профессора собрались слезы, и ей было отвратительно от тех требований, что она выдвигала в дверном проеме.

– Вы говорите, попали в город одновременно, – спустя пару минут осторожно начала она, – но ваш внук знал о городе все, а вы, можно сказать, ничего.

Вскипел чайник. Профессор сделал обоим крепкий кофе и протянул девушку чашку.

– Он бил в колокол и каждый вечер слышал, о чем говорят Шептуны. Он был уверен, что являлся Часовщиком всю свою жизнь, и те знания ему якобы передавали предыдущие Часовщики, ушедшие на пенсию. Но мое предположение – Шептуны. Он просто этого не осознавал.

– Логично, – согласилась Обри. – Грустно все это, Профессор. Но за что ваш внук-то мог очутиться в городе? За какие такие грехи?

– А может, за заслуги, – невесело вздохнул старик. – Есть у меня ответы, но… – Он замолчал и поймал мнимую тишину, повисшую в кабинете, и выставил вверх указательный палец. – Слышишь, как тихо? Уверен, Шептуны среди нас, держат уши востро.

Обри вздрогнула и завертела головой.

– Они что, и здесь?

– Люди с портретов, – пояснил Профессор. – Держу пари, они не покидают это место. Жутковато, согласен.

– Я рада, что вы это понимаете, – призналась она.

Профессор откинулся к спинке дивана и расслабленно наслаждался крепким вкусом обжаренных зерен.

– Посиди со мной, Обри. Не уходи. Я бы сейчас не хотел ни о чем разговаривать, а посвятил бы с тобой время этому замечательному кофе. В тишине порой так прекрасно.

– Я звонил, но ты не отвечала, – сказал Сэр под ярким пламенем огненных шаров. – Где твой красный телефон?

Я сбавила огонь на ладонях, и один из них мягко опустился в песок, создавая иллюзию костра без дров. Другой – затух.

– Сэр, – удивленно пролепетала я. – Неужели вы явились, не минул и год. Красный телефон я выключила с вашим исчезновением.

– Дела, дела, – закивал он, растянув азартную улыбку во все лицо. – Спешу сообщить: младенца и будущую мать Мизуки я доставил по адресу.

– Поспешили так поспешили. Вообще-то, я это поняла в ту же минуту, как Мизуки не исчезла. Спасибо. Спустя десять месяцев.

Сэр хохотнул.

– Острая на язычок ты стала, девчуля. Как дела?

– Нормально.

– Нормально? – скривил он лицо. – И это все? Никаких подробностей?

– Ну, вот так.

Разговор не клеился. Сэр чувствовал, как я отдалилась, но очень не хотел демонстрировать смущение. Вместо этого он молча открыл чемоданчик и достал маленький нож с красной рукоятью.

– Помнишь его?

Я подошла поближе и взяла знакомый предмет. Тот самый нож, которым я пронзила краба-отшельника, а затем передала Чудачке из библиотеки.

– В нем хранилась душа директора Академии, и Тара Ямада был последним, кто воспользовался этим ножом, – прошептала я и подняла на Сэра недоуменные глаза: – Что это значит?

– Значит, что у тебя появилось новое задание.

Я отстраненно вздохнула, будто устав.

– Слушайте, прошло и впрямь много времени. Я всю себя отдаю поступлению, тренировкам и книгам. У меня нет ни желания, ни времени выполнять ваши задания. Я бы хотела разорвать договор.

Лицо Сэра в удивлении вытянулось. Скрыть он этого не смог.

– Ты его подписала, девчуля, тут не отвертишься. Да и потом – задание, как и предыдущие, связано с Академией Ши-Ян. Не левое какое-нибудь.

– Понимаю, – настойчиво продолжила я, – но сейчас мне не до этого. И потом, профессор Монтгомери держит меня в курсе событий. Сомневаюсь, что она обрадуется, узнав о моей связи с вами.

В зеленых глазах Сэра блеснула злость.

– Ты шантажом вздумала заняться? Не дури! Твоя Монтгомери – первоклассной красоты дама, стоит признать – но она ни черта бы не смогла сделать, если бы не ты да я! Наше сотрудничество! Мы же команда! Нам удалось перевернуть все вверх дном! В хорошем смысле.

– Не знаю я ваших смыслов! – воскликнула я, яростно сжав руки в кулаки.

Огонь в костре внезапно возрос едва ли не до высоты моста. Я перевела дух и заговорила спокойнее, наблюдая за растерянной реакцией Сэра.

– Вы ничего не объясняете, ничего не говорите о себе, это всегда меня доставало, но я оправдывала вас. Перед самой собой, перед Мизуки, которой вы жуть как не нравитесь. Мои тренировки привели сознание в порядок, силы Ши-Ян получили новый виток, и… Я многие вещи переосмыслила. Мою работу на вас, в том числе. Мне тяжело продолжать сотрудничество с человеком, о котором знаю лишь одно – имя. И то, весьма странное…

Сэр поднял в воздух указательный палец и открыл рот, но я перебила.

– Не переубеждайте меня! Я, черт подери, вспомнила вас из своего детства!

Теперь его лицо перекосило, седые брови нахмурились.

– Да-да! Человек с пистолетом… Затем выстрел в мою сторону, но пуля волшебным образом пробила стрелкá! Это вы меня спасли! И что значит «ты сослужишь мне службу»? Ваша цитата маленькой мне. Да, Сэр, я все это вспомнила. Открывшиеся чакры, видимо, сыграли роль. Почему вы стерли мне память? Зачем я вам была нужна еще тогда? Что вообще произошло в ту ночь?

Сэр, не на шутку пораженный моими восклицаниями, мигом посерьезнел и заговорил исподлобья.

– Ты узнаешь. Позже. Не сейчас.

Три коротких предложения, сказанные хладнокровным и грубым тоном. Потерялась знакомая мне простота речи и свойственная Сэру легкость слов.

– Договор нерушим, – продолжил он без тени улыбки.

В его руке вспыхнул длинный листок, который он вручил мне. Я выхватила договор и перечитала. Внизу стояла моя подпись.

– «Ни одна сторона не имеет право обрывать договор и нарушать установленные условия. В противном случае, будут наложены штрафные санкции», – процитировал Сэр, когда я как раз добралась до той строчки.

– Какие же санкции наложат на меня, интересно? И кто?

Сэр спрятал обратно договор и неохотно ответил:

– Лишишься магии на очень долгий срок. Через сдерживающую печать. Лет так на пять.

– Мне плевать, – сказала я. – Срежу печать еще раз.

С трудом держа себя в руках, Сэр медленно вдохнул и выдохнул. Ни один из его козырей не работал.

– Не дури, – призвал он. – Неужто не хочешь найти четвертый элемент Зверя?