В кабинете физики дверь была открыта нараспашку, свет горел, и было слышно, как с хлопаньем закрывались ящики шкафа. Но Исмагила Халиловича нет сегодня в школе! Бдительная Сылу Саматовна, конечно же, заглянула в соседний кабинет и, к своему изумлению, увидела физика.

– Вы пришли?

Исмагил Халилович оторвался от созерцания своего письменного стола.

– Да, – устало ответил он, – здравствуйте, Сылу Саматовна, поздно вы уходите из школы.

– Работа быстро не отпускает.

– И, видимо, идет вместе с вами домой? – заметил физик, увидев объемный пакет в руках коллеги.

Та улыбнулась.

– Вас искала Наталья Степановна. Значит, нашла, если вы здесь.

– Да, только что от директора. Самир каждый день удивляет. Думаю, может, перевести в другую школу?

– И это решит проблему?

– От перемены мест слагаемых… Да, согласен. Мне стыдно. Мне. Самиру, видимо, нет. Вот и решил так эгоистично. Уберу Самира из той среды, где сам нахожусь, и перестанут на меня косо смотреть. Глупо, глупо. Не переведу. Вы, наверное, Сылу Саматовна, думаете, какой из меня учитель, если даже сына воспитать не могу. И правильно думаете.

– Нет, – покачала головой биолог, – воспитание – тернистый путь. Я вас понимаю. Правда.

«А галстук снова мятый», – думала она в это время.

Глава 2. Маяковский7 рулит

Звонко отстукивали капли дождя по оконному стеклу. Снова на работу идти под дождь. Сылу сладко потянулась настолько, насколько ей позволяла это сделать узкая кровать с пружинистым дном. Нет, совсем не огорчил утренний дождь девушку. Может, снова выгулять свои синие резиновые сапожки с розами на боках? «Как в детстве!» – сказала ей Наташа. Сама она носит изящные полуботиночки из коричневой кожи. Может, поэтому Наташа выходит замуж следующим летом, а Сылу нет?

Вчера молодая учительница легла поздно. Долго проверяла работы шестиклашек. Все дети запомнили, что бешеные огурцы сами разбрасывают семена, им не нужна помощь ветра, человека или какого-нибудь животного, а вот то, что желтая акация поступает так же, смогли написать только три человека! Или же про перекати-поле, образующееся от некоторых степных растений, засыхающих ко времени созревания плодов (ветер обламывает их у корня, перекатывает по земле с места на место, рассеивая семена), смогли ответить все. А вот про то, что плоды одуванчика, имеющие парашютики, так же распространяются ветром, написали только двенадцать человек! Сылу Саматовна была уверена, что про парашютики дети запомнят.

Пока девушка одевалась и причесывалась у зеркала, мысленно вспоминала вчерашний разговор с Георгием. «Хорошая новость – нет дождя», – вспомнила девушка слова своего ученика, прислушиваясь к звону капели.

В конце шестого класса они писали письма будущим первоклассникам. «Хочу рассказать о своих уроках биологии. Их преподает моя классная руководительница Сылу Саматовна. В пятом классе я думал, что у нее нет чувства юмора, но я ошибался. Нам иногда бывает весело на ее уроках, но и бывало, что нам встречалась грусть. Она классный учитель, и я горжусь, что она меня учит», – так писал Георгий. Когда он успел так замкнуться в себе? И почему она этого не заметила?

Дедушка вовсю гремел тарелками на кухне.

– Давай я пожарю яичницу, – появившись на кухне, предложила внучка.

– Нет, не стоит, – задорно улыбнулся Шайхи карт.

В семье все знали о кулинарных способностях Сылу. Мама, конечно, больше всех сокрушалась о том, что дочь не унаследовала мастерства в приготовлении блюд.

– Сегодня тоже допоздна? – спросил дедушка, раскладывая дымящуюся и вкусно пахнущую еду по тарелкам.

– Наверное, освобожусь раньше, постараюсь. Не гуляй в такой дождь.

– Тогда я не смогу выйти на улицу в ближайшие несколько месяцев.

– Погода прояснится, а так можно и простудиться.

– Я до магазина и обратно.

– Как твои сходили на концерт? – торопились друзья по лужам в школу.

– Не сходили, – ответил Газ, поеживаясь оттого, что холодные капли стекали с волос под рубашку.

Супергерои зонты не носят.

– Не сходили? – разочарованно протянул Славик. – Из-за Фахрии?

– Ну, раньше такие обломы всегда были из-за нее, но не в этот раз. Маме стало нехорошо, вызвали скорую, повезли в роддом.

– Так твоя мама родила? А чего ж ты не написал?

– Да нет! Ложная тревога оказалась, привезли обратно.

– И когда теперь сказали?

– Да фиг знает.

В холле им встретились Румия и Лизонька, вертевшиеся и так и сяк перед зеркалом.

– Ты у меня красоточка, – чирикала вторая, поправляя что-то на блузке у подружки – Славик не знал, как назывались все эти их штучки. – Будешь самой-самой на концерте!

– Да, в этом учебном году я уже второй раз выступаю в роли ведущей, – нарочито громко ответила Румия, ибо увидела одноклассников, влетевших в холл с улицы и теперь отряхивавшихся, как мокрые собаки.

– Ах, Славик, – защебетал Газ в тон Лизоньке, – ты сегодня будешь блистать на концерте! Ведь некоторые будут просто объявлять с бумажки имена и фамилии, а кто-то, а именно ты, будет читать громко, выразительно великое слово поэта. И не один раз, а целых три!

– Надо фоточку выложить, – уже о другом говорила Лизонька, не обращая внимания, как подружка закипает из-за слов Газа.

– В зеркале или селфи? – Румия старалась взять себя в руки.

Нельзя показывать этим нахальным одноклассникам, что ее задели их слова и позы.

– В зеркале. Свет со спины хорошо падает.

– Газик, твой друг потерял все свои позиции после первого сентября. Теперь его ничто… – не смогла сдержаться Румия.

– Молчи! – приказала Лизонька и нажала на кнопочку камеры.

– … не реабилитирует, – продолжила Румия, когда подруга перестала фотографировать и уставилась, поочередно что-то нажимая, на экран.

– Сколько уж у тебя призовых мест, Славик? – не собирался отступать Газ.

Тот пожал плечами.

– Ну зачем ты влез в кадр! – Лизонька со злостью крутила телефон в руках.

– Кто? – не поняла Румия.

– Да Газ! Идите отсюда, мальчики! Не разговаривай с ними, – приказала она подружке.

– В этом полугодии я буду вести еще два поэтических вечера! – кричала им вслед Румия.

– Если бы Румия была другой, вы были бы отличной парой, – сказал Газ другу, когда они после раздевалки поднимались на второй этаж.

– Какой другой?

– Нормальной.

«А как же Лизонька?» – хотелось спросить Славику, но не стал. Газ знал о чувствах друга к их однокласснице, но почему-то никогда его не поддерживал в этом.

– Владислав! – услышали друзья голос физика на лестничной площадке.

– Я тебя у кабинета подожду, – прошептал Газ и ушел на второй этаж, где встретил лишь троих одноклассниц, среди которых была Нана – главная сплетница их коллектива.

– Видели, вчера Вика запостила фотку в инсту? – вопрошала она подруг, совершенно не смутившись от близкого соседства одноклассника.

– Это где она держится с кем-то за руку?

– С кем-то? С мальчиком уж, конечно! – воскликнула Оля.

– Вот именно, – закатила глаза Нана. – Только я вам больше скажу. Вика за руку держится с Кириллом.

– С каким Кириллом? Нашим?

– Нашим! Вы что, не заметили браслет со змеей?

– Ой, точно! У нашего Кирыча такой!

Газ подошел к одноклассницам вплотную и сделал вид, что его сейчас вырвет. Те хором завизжали.

– Я хотел извиниться, Слава, перед тобой за своего сына, – начал Исмагил Халилович, – конечно, я оплачу все финансовые траты. К сожалению, я вчера поздно пришел, не смог тебя увидеть. Наталия Степановна сказала, что Самир испортил твой пиджак?

– Да там маленькая дырка, Исмагил Халилович, не беспокойтесь!

«Покупать новый пиджак! – кричала вчера вечером Мария апа. – Как можно было так баловаться со спичками, чтоб у себя на спине прожечь дырку? А может, ты куришь? А ну-ка дыхни!»