— Мне Женя рассказал, что ты с Темой приходила. Так здорово, что вы танцуете! А у меня, представляешь, всё ещё лежат твои шпильки.

— Ты серьёзно? — Катя вспомнила, как на одном конкурсе она поделилась с Мариной шпильками. Девочки-танцорши всегда выручали друг друга.

Они сидели все вместе, вспоминая общих знакомых, хохотали. Через час приехал Артём. Сел рядом с Катей, не стесняясь, обнял, прижал к себе и не отпускал.

Танцевальная семья принимала Катю Агапову обратно без условий и требований. Не спрашивая, где ж её носило столько лет.

Оказывается, можно говорить, что думаешь и громко смеяться. Чувствовать себя девчонкой, а не тёткой. И не подскакивать первой. Плащ на тебя оденут. И дверь откроют.

Впервые за долгое время Катя точно знала, что именно она хочет есть. Мясо. И вино. И шоколадный торт. Совсем не думая о цифрах на весах. А последние пол года она ела, почти не ощущая вкуса.

Оказывается можно откусывать помидор с вилки Артёма. И давать попробовать торт со своей ложки.

И долго целоваться сначала у ресторана, а потом в машине Артёма. И прижиматься друг к другу в лифте. И снова целоваться, стягивая плащ и скидывая обувь.

Одно её "Тёеема, пожалуйста", и у Артёма отключился разум. Остались только инстинкты. Которые кричали, что эта женщина его. Присвоить, спрятать за собой, заклеймить. Да, что угодно. Только бы чувствовать жар кожи под ладонями и не отрываться от её губ. Ни в вертикальном, ни в горизонтальном положении, ни даже под потоком воды из душа. Никогда. Зацеловывать и занеживать свое чудо.

Оказывается, если женщина на коленях перед мужчиной, это не унижает ее, а дарит ей власть над ним. Хриплое "Кааатя, Катенькааа…", его ладони у нее в волосах. И Катерина чувствовала, что он принадлежит ей. Весь без остатка. Хотелось дотронуться до него везде, чтобы оставить следы своих ладоней. Чтобы запомнить это ощущение. Оказывается, так бывает. Вот прямо сейчас и с ней. А не в любовном романе.

Катя боялась просыпаться. Боялась, что волшебство исчезнет. Карета превратится в тыкву. Но из кухни пахло вкусно.

Не зря говорят, что мужчина на кухне — это сексуально. Может и не всякий мужчина. Потому что представить Вадима, готовящего завтрак, это даже смешно. Но вот Демичев, что-то помешивающий в сковородке на Катиной крохотной кухне — этот вид был достоин обложки какого-нибудь женского журнала.

Катя была тут же сгробастана Артёмом, прижата крепко и поцелована. Ей не дали даже хлеб резать.

"Господи, конечно… Он же столько лет один детей растил. Удобно ли сейчас будет расспрашивать о девочках? Так. Стоп. Работа. Ему надо на работу? А мне?"

— Сегодня у нас шакшука, — объявил Артём выставляя на стол тарелки с завтраком.

— Это же вроде еврейское блюдо, — предположила Катерина, пробуя, — Ты еврей?

— Если бы я им был, ты была бы в курсе, — захохотал Демичев, а Катя покраснела, — Зато мой детсадовский и школьный друган Боря Лозанский вполне себе еврей и живёт в Натании. Он и научил. Ешь, — и придвинул Кате кружку с кофе.

Катя, наверное, могла бы просидеть так весь день. Было чувство похожее на то, что она испытала, оказавшись с ногами под пиджаком Артёма. Спокойствие, уют, теплота. Но день будний, а значит их ждали дела.

— Тебе сегодня на работу? — осторожно поинтересовалась Катя.

— Мне, да. Надо будет забежать в офис. Но основную часть я по телефону сделаю.

— Тебе хорошо. Ты начальник.

— Дааа, точно! А ты сегодня увольняться пойдёшь?

— Конечно. Чего тянуть? У Жени я с понедельника.

— Я тебя отвезу. Не обсуждается, — Артём не дал Кате возразить, — И если хочешь, с тобой схожу.

— Нет, Тём, ты меня подожди. Я там должна сама. Я быстро. Мне на этих людей жалко время тратить.

— Ладно. Как скажешь. Но в машине я тебя подожду.

— Тём?

— Ммм?

— А с кем сегодня были твои девочки? — Катя сама испугалась своих слов. Вот так напрямую спрашивать Артёма про детей она не собиралась.

— Одни. Они уже достаточно взрослые. И, кстати, хотят с тобой познакомиться. Но их желание тебя ни к чему не обязывает. А твои дети с кем? — Артём тоже вдруг решился.

Катя захохотала.

— Моим сыновьям двадцать и девятнадцать. И они, слава богу, живут отдельно.

Артём выдохнул. Взрослые сыновья — это проще. С ними уже как с равными. Опыт общения с молодыми людьми у Артёма был, большинство его сотрудников были молоды или очень молоды. Демичев был уверен, что двадцатилетние могут генерировать идеи, которые будут востребованы в будущем.

Это было странно, собираться на работу рядом с другим мужчиной. У Вадима всегда находилось, чем зацепить Катю. Артём широко улыбнулся, увидев ее в прихожей, и подал ей плащ.

— Опасная ты сегодня. Им не жить.

Катя тоже заулыбалась.

— Смелая вкусная девочка, — уже Кате в губы.

Она спрятала лицо у него на груди.

Уволиться с работы оказалось очень простым делом. Даже как-то обидно. Подписать обходной и пропуск. И всё. Трудовую книжку в руки. На выход. Даже СБшник подписал обходной молча, не задав ни единого вопроса. Видимо, Женя вчера постарался.

Катя уже расслабилась, что всё наконец закончилось. Удивительная лёгкость и абсолютное безразличие к этому месту сейчас были в её голове. Не обеспокоило ее даже то, что впереди неё по коридору шёл Вершинин собственной персоной.

— Вадим Валерьевич, — окликнул его из-за Катиной спины пожилой инженер по зданию.

И Вадим посмотрел прямо на бывшую жену. Катя притормозила под этим взглядом. В нем была смесь удивления с восторгом.

Такого взгляда Вадима она ждала двадцать лет. Ещё год назад она бы с ума сошла от радости. А сейчас прислушалась к себе — ничего, молчит сердце. Ни радости, ни злорадства.

Кивнув Вершинину, она свернула к лифтам. Вниз, на свободу. Туда, где её ждал Артём. И совершенно другие люди и события.

— Чего тебе сейчас больше всего хочется? — спросил Артём, едва Катя села к нему в машину.

Катя удивилась про себя. Он не спросил, как прошло, уволили ли её. Его интересовало, чего она хочет. Пришлось взять паузу в несколько секунд.

— Я хочу бальные туфельки.

— Стандарт или латина?

— Стандарт. Почему-то стандарт. Не знаю, почему.

— Тогда поехали!

— Что, прямо сейчас?

— Конечно! Чего откладывать то?

И они двинулись по набережной Яузы куда-то в сторону Сокольников. Потом Катя узнала это место. Рядом комбинат "Гамма", куда она приезжала когда-то за красками на весь класс Андрея. В родительском комитете она была всегда.

Они зашли в небольшой магазин. Звякнул колокольчик над дверью. Кате стало почему-то стыдно. Взрослая тётя пришла выбирать бальную обувь. Но продавщица совсем не удивилась. Предложила выбрать цвет и модель. Катя ахнула!

Сколько же тут было туфелек! Белых, розовых, телесных, бронзовых, серебристых, чёрных. С разной высотой и формой каблука. Такого богатства она никогда не видела! В её юности такие туфли были на вес золота. Их заказывали частным мастерам, береги как зеницу ока, ремонтировали. А тут просто "пещера сокровищ"!

Из оцепенения её вывел Артём. Взял за локоть, посадил на скамеечку.

— Катюш, какие?

— Вот те, бежевые. С ремешком, — дрожащим голосом выбрала Катя.

Артём встал на колено перед Катей, поставил её ногу на свое бедро, аккуратно застегнул ремешок на крючок. А Катерина увидела глаза продавщицы у него за спиной. Та смотрела на Артёма с удивлением, восхищением и немного с завистью. Кате стало неловко. Она никак не могла привыкнуть к тому, что за ней ухаживают.

— Встань, посмотри в зеркало, — Артём протянул ей руку, — попробуй подвигаться.

Катерина смотрела на себя и не узнавала. Кто эта молодая пепельная блондинка со стильной стрижкой в темно-синем трекотажном платье по фигуре и телесных бальных туфельках?