Вся кровь прилила к лицу Тэтчера, и он уставился на него. Я не поняла, что он только что сказал, но по тому, как замерла вся комната, я

поняла, что он угрожал чем-то большим.

— Ты, блядь, не можешь принимать такое решение! — прорычал он.

Натаниэль поправил пиджак и высоко поднял голову с рассеченной щекой. Но вернулся к своему совершенно спокойному, совершенно безразличному «я».

— Я только что сделал это.

Тэтчер нахмурился и шагнул вперед, но остановился, оглянувшись на Арсена и Гейба, которые теперь стояли ближе к Натаниэлю.

С глубоким рычанием Тэтчер пробился сквозь толпу и исчез.

Я выпрямилась, оглянувшись на Арсена и Гейба. Оса придвинулась ближе, ее рука собиралась погладить Натаниэля по спине.

Моя грудь сжалась.

— Ты в порядке, Натан? — проворковала Оса, касаясь его разбитой щеки.

Я повернулась, не в силах больше смотреть на это. Протиснулась сквозь толпу, взволнованную новостью о противостоянии двух богатых ублюдков.

Покинув дом и дойдя до пляжа, Натаниэль схватил меня за руку.

— Куда ты? — спросил он, разворачивая меня лицом к себе, его брови сморщились в замешательстве.

Я высвободилась из его хватки.

— Возвращаюсь в загородный клуб. Приятного вечера.

Я снова попыталась повернуться, но он обошел меня и преградил путь.

— Что случилось? Он причинил тебе боль?

Он коснулся моей руки, проверяя, нет ли синяков.

— Просто возвращайся на вечеринку, Натаниэль. Возвращайся к своей идеальной паре, — сказала я, гнев поглощал мои слова.

Он нахмурился.

— Она не моя пара.

Я закатила глаза.

— Вы двое трахали друг друга глазами.

Он свирепо посмотрел на меня, подойдя так близко, что я вздрогнула.

— Я не трахал ее глазами. Есть только один человек, которого я хочу трахнуть — или трахнуть вообще — и она стоит прямо передо мной.

Его слова поразили меня, и я уставилась на него, желая казаться сильной и злой.

Но он потряс меня до глубины души. Я чувствовала себя беззащитной. Как будто я только что выложила ему все свои эмоции. Что меня это волнует, наверное, больше, чем его. Словно я показала ему свое подбрюшье, и он вонзит свои когти и зубы глубоко и уничтожит меня.

Я не принадлежала к этим людям. Натаниэль должен встречаться с кем-то вроде Осы. Девушкой, которой я никогда не стану. Я всегда буду носить свое прошлое с собой. Я никогда не буду чопорной, правильной и с голубой кровью.

Никто из нас не произнес ни слова, и я опустила глаза, уставшая, сердитая, грустная и смущенная.

— Я ухожу.

— Тогда я провожу тебя, — заявил он.

Я не сопротивлялась ему, и пока мы шли по пляжу, я чувствовала, что должна была сказать девочкам, что ухожу.

— Я не думала, что увижу тебя или других парней сегодня, — сказала я, пиная песок.

Он приподнял бровь.

— Ты ведь понимаешь, что это дом Джеймса?

Мои глаза расширились.

— Это его дом?

Он рассмеялся.

— Его отец не разозлится? Он разрушает дом! И дерется в состоянии алкогольного опьянения.

— Джеймс пристрастился к острым ощущениям. Его отец разозлится, но он сделает ремонт. Это происходит каждый раз, когда Джеймс злится на своего отца. Он устраивает вечеринки и разрушает дом, — объяснил Натаниэль.

— Ха, — прошептала я. Я и представить не могла, что можно так жить. Быть таким разрушительным, таким диким и безответственным. Я посмотрела на Натаниэля в тени. — На мгновение мне показалось, что ты его ударишь.

Его голубые глаза встретились с моими, и он потер подбородок, глядя вперед.

— Жизнь на десять процентов состоит из того, что с тобой происходит, на девяносто процентов из того, как ты на это реагируешь. Я решил не вступать в бой.

Я наблюдала за ним, на его лице застыло то выражение, которое он надевал во время наших дебатов. Скрывая себя. Он сжал руки в кулаки, а затем разжал, согнув пальцы. Как будто он хотел нанести ответный удар Тэтчеру.

То, что он был спокоен и думал, прежде чем броситься в бой, заставляло мое сердце забиться быстрее. Каким-то образом он продолжал становиться более привлекательным, чем раньше.

— Ты исключил Тэтчера из своего тайного клуба?

Он посмотрел на меня и, помолчав, вздохнул.

— Да. Я не потерплю такого человека.

Я покачнулась, укутываясь в свитер.

— Ты такой…босс?

Он рассмеялся.

— Нет, но я знаю, что другие члены поддержат меня в этом решении. Особенно Гейб, Арсен и Джеймс.

Я вертела в руках подвеску, открывая и закрывая рот.

— Выкладывай, — бросил он с вызовом, сверкнув глазами.

Я сердито перевела на него взгляд и склонила голову, глядя себе под ноги, пока мы шли по пляжу.

— Тебе не нужно было влезать.

Он коснулся моей руки, и я остановилась рядом с ним.

— Это ты так меня благодаришь?

Я замялась и медленно кивнула, но меня грызло другое.

— Я думала, ты не вернешься до понедельника.

Он опустил голову и шагнул ближе, его тело коснулось моего. Глаза нашли мои.

— Я прилетел несколько часов назад. Когда я отправился на поиски тебя, мне сказали, что ты на вечеринке.

— Ты искал меня?

Он кивнул и открыл рот, но звук взрывающегося над головой салюта отвлек наше внимание. Я посмотрела на синие и красные огни ночного неба.

Повернувшись, чтобы улыбнуться Натаниэлю, я заметила, что он уже наблюдает за мной. Он смотрел на меня так, что у меня перехватило дыхание.

Так, как никто никогда не смотрел на меня.

— Что?

Я закрыла рот, как только это грубое слово вырвалось у меня. Знаю, как это прозвучало: защищаясь, и я не хотела, чтобы он думал, что мне нужно защищаться от него.

Он мягко улыбнулся. Расстегнув пуговицу пиджака, он опустился, его руки растворились в белом песке.

— Садись, — сказал он, указывая на место рядом с собой.

Я закусила губу и оглянулась на домашнюю вечеринку, такую яркую, такую громкую и далекую. А потом снова посмотрела на него. Почти светящаяся в темноте, его улыбка слабая и смертельная, глаза темные сферы силы и разума.

Я уселась и смотрела на волны, накатывающие на пляж в нескольких метрах от меня, разбиваясь и отступая. Как и я. Я бы разбилась и отступила. Я узнала с юных лет, что люди уходят. Самые важные для меня люди всегда исчезали, и мне лучше было уйти до того, как они исчезнут.

— Чем ты занимался в городе? — спросила я после минуты уютного молчания.

Он откинулся назад и перевел свой напряженный взгляд на меня.

— Навещал отца. Мои родители расходятся во мнениях относительно моего будущего.

Я выпрямилась.

— Твоего будущего?

Он медленно выдохнул, его грудь расширилась так, что ткань рубашки плотно обтянула его спортивную фигуру.

— Да. Моя мать хочет, чтобы я взял на себя гостиничный бизнес ее семьи. Мой отец, чтобы я пошел по его стопам и стал мэром Бостона.

Я хмыкнула, перенося вес тела на ладони за спиной.

Он нахмурился.

— Что означал этот «хмм»?

Я перекинула волосы через плечо и улыбнулась.

— Натаниэль Рэдклифф, которого я знаю, не позволит никому решать его будущее вместо него.

Он провел подушечкой большого пальца по нижней губе, изучая меня взглядом, сияющим интеллектом.

— А что насчет твоего прошлого, Джульетта?

Я напряглась, глядя на свою обувь, покрытую песчинками. Я убрала их, но все еще чувствовала трение песка о подошвы ног.

— А что с ним? — спросила я, понизив голос.

Он хмыкнул в ответ, выпрямляясь рядом со мной.

— Что, если я скажу, что знаю твое прошлое?

Я резко повернула голову в его сторону, открыв рот.

— Что?

Вместо самодовольной улыбки выражение его лица было стальным и трезвым.

— Ты живешь на государственные стипендии. У тебя нет семьи, и до восемнадцати лет ты была вынуждена воспитываться в приемных семьях.

От смущения у меня перехватило горло и сдавило легкие. Я встала, вытирая песок с икр.