– Не бейте, я всё скажу! – я прикрыл лицо рукой, изображая страх. Странное чувство: в таких ситуациях мой мозг начинает лихорадочно работать, а чувства вроде как отключаются. Может быть, когда-нибудь это спасет мне жизнь.

– Я думать, мадам шантажировать вас. Может, она бы заплатить мне за этот снимок деньги.

– Тебя кто-то нанял?

– Никто! Никто! – я замахал руками. – Мадам попросить, я сделать. Просто один фото.

– Где она тебя подобрала?

– В ресторане. Мы познакомиться в «У Кейти Дойль». Позвоните, синьор! Я там работать. Проверьте!

– Эй, Шин, проверь.

Амбал кивнул. Морено поморщился, отряхивая подмокшую рубашку.

– Если врешь, выбью из тебя твою сраную душонку, понял?

Я ещё раз кивнул, изображая полное понимание. Рой Морено заметил мою висящую на крючке одежду, похлопал по ней руками и вытащил телефон.

– Ну-ка, Шин, посмотри, что там?

Всё, что нужно удалить, я уже удалил. Ничего кроме номера Элеонор там нет.

– Подозрительно чистая труба, босс.

– Синьор, простите! Мадам совсем недавно подарить мне его. Не уметь пользоваться.

Морено рассмеялся. Разглядывая меня, он бросил телефон на пол и наступил на него каблуком своего итальянского ботинка.

– Не уметь пользоваться! Ну-ну. Эй, Шин, проучи-ка его. Так – на память.

– О’кей, босс.

Амбал со странным именем Шин подошёл и несколько раз с силой ударил меня под рёбра. Я и не знал, что могу ещё больше вжаться в стенку. Скользко. Оказавшись в углу, я, прячась, повернулся боком. И получил по почкам.

– Шин, хватит, убьёшь.

Наверное, Шин глуховат. Только ударив ещё пару раз, он отошёл. Они оба смеялись.

– И чтоб молчал! – Рой закрыл дверь кабинки. – Пошли к этой сучке!

Я лежал на полу, под струёй горячей воды, бившей из валявшейся рядом лейки. Из разбитой губы бежала кровь. Я смотрел, как она смешивается с водой и стекает в водосток. Надо подниматься и сматываться отсюда. Ну, может, через одну минуту. Через две минуты.

Внутри все болит, но боль помогает прийти в себя. Сколько я уже здесь валяюсь? Рано или поздно они вернутся. Переговорят с Элеонор и вернутся. Надо делать ноги. Встаю, опираясь на скользкую стенку. Сука, как же больно! Кое-как вытираюсь и одеваюсь. Надо где-то переждать. Их было двое. Это хорошо. Вряд ли Рой оставил Шина у дверей. Стараясь ни с кем не сталкиваться, выбираюсь из душевой спортзала и иду к капитану лайнера.

Естественно, до капитана нужно ещё добраться – попадаю к первому пассажирскому помощнику. Он от моего видка приходит в ужас. Сразу тащит к старшему помощнику. Старпом оказывается бывалым, хватает меня в охапку и ведёт к медикам. Судовой доктор первым делом спрашивает, кто меня так? Отвечаю, что упал. И невооруженным глазом видно, что избили. А это ведь чп. Отошли в сторонку, шепчутся. Слышу обрывки фраз: “привлечь к ответственности…”, “драк вроде не было”, “найти его билет…” Сижу молча. Жду. Старпом подходит ко мне и кладёт руку на плечо:

– Тебе вкололи успокоительное, скоро подействует. Внутренних повреждений нет, – он немного помолчал, взглянув мне в глаза. – Ты здесь в безопасности. Можешь всё нам рассказать.

Я покачал головой. Подошёл доктор, посмотрел на старпома, потом на меня:

– Следы на теле, я знаю, откуда они. Тебе лучше рассказать.

– Нечего рассказывать.

– Как тебя зовут?

Молчу.

– Мы ведь всё равно узнаем!

– У вас на борту больше трёх тысяч человек.

– У тебя есть билет?

– Как бы я сюда попал?

– Покажи.

– Как-то не захватил.

– Тогда назови своё имя. Мы сможем проверить, есть ли ты в списке пассажиров.

– А если не назову?

– Тогда придётся высадить тебя в ближайшем порту.

Я пожал плечами:

– Меня устроит.

Доктор покачал головой:

– Тебя избили. Возможно, из… – он осёкся, взглянув на меня. – Ты несовершеннолетний. Закон на твоей стороне. Кто бы это ни сделал, его или её накажут.

– С жертвами насилия так не разговаривают. Вы, как медицинский работник, должны бы знать, – я поднялся с кушетки. – Если уж здесь присутствуют представители власти, – развернулся к старпому, – я могу попросить, чтоб меня изолировали? До выяснения обстоятельств. На всякий случай.

Сойти бы живым на берег этой ночью. Это единственное, что мне нужно. Помощники переглянулись.

– Ты упираешься, естественно, нам придётся провести расследование. А для тебя обеспечить безопасность. Но я не понимаю, почему ты не хочешь помочь?

Потому что вы спугнёте Элеонор. И всю честную компанию. Потому что она догадается. Найдёт меня раньше и убьёт.

– Потому что я испуган?

Итак, мне оказали первую помощь и закрыли в одной из кают для персонала. Пока всё не так плохо. Надеюсь, они не найдут Элеонор до вечера.

Сижу тише мыши. Из всей моей прослушивающей аппаратуры у меня остался только маленький беспроводной наушник, соединённый с прослушкой в номере. С тем самым жучком, что я оставил в цветочном горшке. Если будут говорить о чём-то важном, придётся запоминать. Запись вести нечем.

Я так и не выяснил самое главное – номер контейнера с людьми. Пусть Элеонор возьмут и будут допрашивать – она может и не сознаться. Корю себя. Очень торопился смыться. Мог бы проверить её телефон.

Думаю, большую часть разговора Роя и мадам Свифт я пропустил, пока общался с врачом и помощниками. Тем не менее, страсти в номере Элеонор не угасли. Морено всё ещё был у неё. И спорили они обо мне.

– Говорю же я тебе, я не спелась с легавыми, хватит пороть чушь!

– Зачем посылаешь свою малолетнюю подстилку шпионить за нами?!

– Мы ходим по кругу! Я его не посылала!

– Тогда где он!?

– Ты, сукин сын, его спугнул!

– Он нас фотографировал!

– О мой бог! И что?

– Ты приказала?

– Нет!

– Делаешь вид, что не понимаешь?

– Морено, куда ты дел моего мальчика? Я, между прочим, много бабла в него вбухала.

– Что ты сделала с тем фото?

– Дебил, убери руки! – я услышал возню. Наверное, в стороны полетела мебель. Элеонор перешла на визг.

– Шаг – и мои ребята разнесут здесь всё! Не подходи, Морено. И мордоворота своего убери!

– Хочешь, чтоб нас вместе повязали?

– Успокойся! Ты сорвёшь нам сделку, – отчётливый стук каблуков. Мадам, видимо, ходит из угла в угол. – Что конкретно сказал Лейси?

– Кто?

– Мальчишка! Что он конкретно сказал?

– Признался, что ты попросила его сделать снимок нашей встречи.

– Быть не может.

– Может. Я его хорошенько прижал, и твой эмигрантишка быстро запел на своём корявом…

– Стой! Эмигрантишка? У Лейси идеальные манеры и речь. Он из хорошей семьи.

Морено рассмеялся. Я живо представил себе, как Элеонор застыла, сжимая виски руками. На пару секунд люди по ту сторону прослушки погрузились в тишину. Я уж решил, что с наушником что-то не в порядке. Но там, видимо, просто разом замолчали.