Ира задумалась, откуда у молодой девчонки такая редкая вещь. Может быть, это его подарок? К еде вторая Ира не прикасалась и в беседе не участвовала, зато постоянно поглядывала на часы. Хозяйка поняла это по-своему.

— Что, дочка, беспокоишься, как бы Ирочка не опоздала? — тревожно спросила она. — Отец, когда автобус?

— Не торопи, время есть. Только третий час, а нам выходить в пять. Мы ещё посидим, поболтаем.

Вторая Ира демонстративно встала.

— А может, девочкам лучше в Ириной комнате посидеть? — предложила хозяйка.

— И то верно, — согласился с женой хозяин. — Ступайте, девчонки. Вы молодые, найдёте, о чем поговорить: о платьях, о причёсках. У нашей Ирочки подруг нет, — извиняющимся тоном пояснил хозяин, — хоть пообщаетесь.

— Вы как сестрёнки смотритесь, — прослезилась хозяйка. — Жаль, что скоро уедете… навсегда.

— Пойдём, — буркнула вторая Ира и удалилась за занавеску. Дверей между комнатами тут, как и в квартире незнакомца, не было. Гостья улыбнулась хозяевам и последовала за ней.

========== 6 ==========

Девушки вошли в уютную светлую комнатку, и у Иры зарябило в глазах: всё здесь — и мебель, и стены — было отделано в жёлтых и оранжевых тонах, с обоев улыбались разноцветные зверушки, а от обилия блёсток и висячих сувениров кружилась голова. Ира впервые видела такой жизнерадостный интерьер и не сдержала восторженного возгласа.

— Знаю, безвкусица, — сказала Ира вторая. — Это мама колдует. Делает мне хорошее настроение. Я не вмешиваюсь.

— Ну что ты, здесь очень красиво! — возразила Ира. — Ой, простите, что я на «ты».

— Нормально, — отмахнулась Ира вторая. — Я же тоже на «ты». — Она села на оранжевую тахту и, заметив, что Ира ждёт приглашения, хлопнула ладонью рядом с собой. Ира присела на краешек. — Расскажи.

— Что рас… — начала Ира и осеклась. Она поняла, что и экзотические блюда, и макияж, и модная одежда — всё готовилось в расчёте на то, что незнакомец зайдёт в дом.

Как рассказывать, она не знала. После прощания у крыльца она вообще не хотела ни с кем разговаривать, но девушка так ждала этой беседы, что Ира пересилила себя.

— Он помог мне. Сначала думал, что я это ты, а потом так помогал. Фактически вытащил с того света.

— Как вы встретились?

Ира вспомнила его взгляд в трамвае, и по её телу пробежала дрожь.

— Я ехала на заднем сиденье, а он вошёл и увидел меня. Дал коньяка, привёл к себе.

Девушка жадно ловила каждое её слово, но Ире не хотелось делиться подробностями. Все сегодняшние приключения она передала в общих чертах, умолчав о впечатлении, которое произвел на неё незнакомец. Называя его «он», Ира надеялась, что девушка случайно обронит его имя. После целого дня, проведённого с этим человеком, Ира стыдилась спрашивать, как его зовут.

Но, похоже, это имя было для второй Иры что нож острый. Она лишь изредка перебивала гостью вопросами: «А что он сказал?» и «А что он сделал?», и по мере рассказа её нервное напряжение переходило в апатию. Наверно, она ожидала услышать другое. Под конец она нарочито безразлично спросила:

— А про меня он что-нибудь говорил?

— Нет.

Мучаясь угрызениями совести, Ира не знала, куда девать глаза. Взгляд её упал на внушительную стопку журналов по вязанию, и она поняла, чьим рукам дом обязан своей ажурной красотой. Долгие часы, дни и годы кропотливой работы постепенно создали это очаровательное, уютное гнёздышко — дом, из которого ушла любовь.

Ире стало ясно, в какой печали живёт эта умная и талантливая девушка, похожая на неё лишь внешне, и что восхитительная отделка интерьера — только видимость, а на самом деле здесь царит невыносимая грусть. Можно сколько угодно лепить на стены блёстки, сердечки и весёлых медвежат, можно всей семьёй улыбаться друг другу и делать вид, что всё отлично, но под внешним слоем мишуры как жила, так и будет жить чёрная тоска со зловещим именем Taedium Vitae.

Отец этой девушки ненавидит незнакомца, так как считает его виновником дочкиной меланхолии. «Как сглазили девку — жить не хочет», — помнится, говорил он. Ира, напротив, немножко завидовала и считала, что Ире второй повезло. Как можно быть несчастной, если в твоей жизни был такой парень, если ты провела с ним столько времени и была ему больше, чем другом? Ира о таком даже мечтать не смела.

Чтобы отвлечь девушку от мрачных мыслей, Ира перевела разговор на более глобальную тему:

— Как называется ваш мир?

— Не знаю. А разве вы свой как-то называете?

Ира покачала головой:

— Мы считаем, что мир один.

— И мы. Рассказала бы, как там у вас, ведь больше не увидимся.

Ира с готовностью принялась рассказывать про свой мир, где всё стабильно и понятно, но, описав это его главное свойство, обнаружила, что рассказывать больше нечего. Хоть убей, она не могла найти других отличий.

— Откуда выйдешь, туда и вернёшься, — задумчиво повторила Ира вторая. — И как же вы там живете? Как там вообще можно выжить, если все двери мёртвые? Даже спрятаться негде. А вдруг астероид?

— Нормально живём. Я, наоборот, не представляю, как живёте в своём мире вы. Что за колдовство такое с дверями? Почему их нельзя за собой закрывать?

— Потому что тогда всё изменится.

— Это я поняла, но как вы ориентируетесь? Вы же не знаете, что ждёт вас за очередной дверью.

— А ты-то сама знаешь, что ждёт тебя в будущем, скажем, через час?

— Не знаю, — согласилась Ира, — но это же разные вещи.

— Одинаковые. Ты в точности не знаешь, но можешь предполагать. Что через час сядешь на автобус, что утром пойдёшь на работу… Ты работаешь?

— Да.

— А я нет. Вот. И мы тоже предполагаем: что за этой дверью сейчас, например, магазин, за той — работа, а в следующий раз за теми же дверями будет спортзал, где русские люди изучают японское каратэ…

Ира судорожно вздохнула. С ума сойти: в другом, чужом мире — и тоже русские люди!

— …Или суши-бар, где русских людей кормят японской едой. Понятно?

— Ни капельки. — Упоминание о японской еде кольнуло Иру, и она пожалела, что рассказала слишком много. Интересно, а там, в обычном мире, такая еда бывает? Вряд ли удастся проверить, не с Ириным характером ходить по барам. — Но интересно. Получается, у вас мир дверей? — улыбнулась Ира, вспомнив рекламу дверного магазина, но ответный камешек пропал втуне: в этом доме не было телевизора.

— Считай, что да. Самое главное, не попасть в Чёрную дверь.

— А это что такое?

— Дверь, которая может появиться где угодно. Многие люди там пропадают, потому что её не все чувствуют. За ней пустота. Открываешь — а там черным-черно, нет ни потолка, ни стен. И чернота тебя затягивает, как вода на глубину, хочешь захлопнуть дверь, а не можешь… Если затянет, будешь вечно блуждать во мраке, где ничего нет. Открыл — и хана тебе.

Ира зачарованно слушала эту легенду, как страшную сказку из местного фольклора, но не восприняла всерьёз.

— Пожалуй, у вас интереснее, чем у нас. Ой!

— Чего?

— Мне в библиотеке кричали из смежного кабинета: «Не закрывайте дверь!» — а я не успела и закрыла. На меня потом так смотрели. Я что-то плохое сделала, да?

— Ну, подружка… — у Иры второй даже вытянулось лицо. — Если честно, то ты наворочала делов. Те люди запросто могли погибнуть — ты же отрезала им выход.

Ира впала в меланхолию и, чтобы не молчать, рассказала о пожилой женщине, с которой встречалась дважды.

— Так бывает, — кивнула Ира вторая. — Некоторые люди движутся во времени в обратном направлении. Та старуха сначала видела тебя в библиотеке, а потом на автостанции, вот и окрысилась. Похороны, говоришь, обсуждали?

— Угу, — пригорюнилась Ира. Ещё один кубик мозаики встал на своё место.

— Не дрейфь, — ободрила её Ира вторая. — Думаю, что хоть кто-то из них выбрался. И вообще это случилось в другом мире – не в твоём. Лучше подумай о том, что скоро вернёшься домой.

Ира подумала. Вспомнила, что у неё нет документов, а в коридоре рыщут патрули, и навряд ли Ирочкин папа сможет отделать их струной.