Выходя, Ира взглянула на спящего человека и мысленно пожурила себя за невнимательность: это явно была женщина, и багаж у неё никто не крал, просто сумку она спрятала под сиденье. Снаружи здания, судя по всему, начались ремонтные работы: ведро от порога успели убрать, а к самым дверям придвинули корыто с цементом, так что Ире пришлось выбираться на цыпочках, чтобы не запачкаться. Стену штукатурили двое рабочих.
— Откуда эта взялась? — удивлённо спросил один другого, косо поглядывая на Иру. — Ты что, дверь не забил?
Тот ему что-то ответил, но Ира не расслышала: была уже далеко. Небо затянулось облаками, потянуло холодным ветерком, и она вытащила из сумки кофту. Собираясь вчера в поездку, не думала, что пригодится — а вот пригодилась. Времени было много, и требовалось его убить. Теперь, с билетом на руках, Ира чувствовала себя увереннее. Она вышла на середину улицы и поняла, насколько обманчивым было первое впечатление от города.
Не такими уж старыми и низкими были дома, попадались среди них и двух, и трёхэтажные, и магазины тоже были, просто поначалу Ира их не заметила. Страх и чувство вины так затуманили ей глаза, что она не заметила даже уклона, который тянулся вдоль улицы и был довольно крутым, благодаря чему все дома оказались подрезаны снизу по диагонали.
Рассудив, что внизу можно найти речку и летнее кафе, Ира пошла по улице влево, под уклон — очень медленно и поминутно оступаясь на кусках щебня. Следовало при первой же возможности купить резиновые тапки, чтобы не остаться на здешних дорогах без туфлей, или того хуже, без ног.
В городке ещё не закончилась послеполуденная сиеста. Ира одолела порядочную часть спуска, а ей встретилось только три человека, машин же не было совсем. «Где народ-то? Половина, наверно, в отпуске, — подумала Ира, — остальные кто на работе, кто дома. Вечером выйдут».
Ира остановилась — её внимание привлёк большой книжный магазин на противоположной стороне улицы. Прощайте, резиновые тапки! Однако, прежде чем туда войти и выложить всю наличность за женские романы, она вняла гласу разума и зашла в продуктовый павильон, где купила бутылку воды, два сырка и диетический хлебец — дешевле не нашлось ничего.
Но отправиться на «разграбление» книжной лавки не удалось. Сиесту как то уж слишком резко сменил час пик, и, выйдя из продуктового, Ира увидела на прежде тихой улице такой поток машин, что перебраться на ту сторону не представлялось возможным. Откуда-то появились пешеходы — не сказать чтобы толпа, но вполне нормальное для рабочего дня количество. Стоял шум.
Ира с сожалением посмотрела через дорогу — и чуть не рассмеялась над своей ошибкой: это был не магазин, а нотариальная контора. Только библиотекарша может так обознаться! «У тебя одни книги на уме», — частенько ворчали мама с бабушкой, и были правы. Ну и ладно, деньги целее будут. Спуск закончился, значит, реки нет, и Ира повернула обратно.
К её удивлению, подъёма не было. Даже самого малюсенького. С одной стороны это радовало, а с другой настораживало. Если уклона нет, это может означать только одно: она случайно свернула на другую улицу и заблудилась в чужом городе на ночь глядя, одна-одинёшенька и почти без денег. Осталось только опоздать на автобус для полного счастья.
Переходя на бег, Ира лихорадочно вспоминала, когда она свернула с дороги. Книжный, то бишь контора, потом хлебный. Получалось, что не сворачивала. Но так же не бывает! У кого бы спросить, где вокзал? Навстречу шла красивая темноволосая женщина чуть постарше Иры, лет двадцати пяти. Стараясь перекричать гул автомобилей, Ира обратилась к ней:
— Извините…
Лицо незнакомки исказилось гневом.
— Не видите, я спешу? — взвизгнула женщина, обдав Иру смешанным ароматом духов и гнилых коронок.
Больше Ира ни у кого спрашивать не осмелилась. Чувствуя, что впадает в панику, она разрывалась между желанием вернуться к магазину, оставшемуся далеко позади, и идти дальше. Вертя головой, она в отчаянии искала дома, подрезанные по диагонали, но ничего похожего не наблюдалось, фундаменты были ровнёхоньки.
Ни здесь, ни дальше — а улица просматривалась на пару километров — не было даже намёка на уклон. Ну почему у неё нет мобильника? Не представляя толком, что скажет маме, Ира начала высматривать телефон-автомат. Но звонить не понадобилось. Увидев знакомую кучу белого кирпича, Ира так обрадовалась, что забыла про уклон. Вот она, автостанция! Ира мигом успокоилась — всё встало на свои места, и можно отдохнуть.
Всё на месте, и чижи под лавочкой, и сама лавочка — её даже успели починить, и теперь есть на чем сидеть. Ремонтники ушли. Лавочек вроде было две… Что ж, и одной достаточно для отдыха. Сжевав половинку сырка с хлебом и не забыв угостить крошками чижей, она дала себе слово далеко не уходить.
========== 2 ==========
Через дорогу напротив станции находился кинотеатр, который Ира заметила только сейчас, но к нему было не пройти из-за машин, летящих на полном ходу в обе стороны. Она решила переждать час пик в каком-нибудь тихом заведении вроде библиотеки или музея, так как шум дороги начал утомлять. Но откуда столько машин? Было же тихо и безлюдно. Наверняка этому есть объяснение — например, молодёжь поехала на речку, а семейные с речки. Летом так бывает. Ира не стала забивать себе голову лишними вопросами, сейчас главное — найти библиотеку.
Налево, вниз под уклон, Ира уже ходила. Значит, надо идти направо вверх… то есть, не вверх, а просто направо, потому что уклона уже нет. Тщательно запоминая дорогу, чтобы опять не заблудиться, она свернула в первый же переулок, подальше от гула машин. Здесь было тихо, даже дети не играли на площадке. Обычный городской дворик с лавочками, деревьями и набросанным хламом. Тень от пятиэтажек создавала преждевременные сумерки.
Вместо библиотеки Ира нашла собаку, вернее, собака сама её нашла. Ира брела по двору мимо подъездов, и вдруг из-под скамейки ей навстречу выбежало маленькое и лохматое серое существо — этакий кудрявый бочонок на ножках. Пёсик изо всех сил вилял хвостом и подпрыгивал вокруг Иры, норовя порвать ей когтями подол платья. То ли взрослый, то ли щенок — кто их, дворняг, разберёт.
— Хочешь есть?
Ира бросила ему остаток сырка. Щенок мигом проглотил и начал выпрашивать ещё. Ира присела на лавку у подъезда, чтобы развернуть второй сырок, но тут к ней подошёл пожилой мужчина и строго спросил:
— Вы проживаете в этом подъезде?
— Извините, нет, — пролепетала Ира, не догадываясь, чего от неё хотят.
— Тогда освободите скамейку, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Скамейки поставлены для жильцов.
— Извините, — повторила Ира и поспешно встала, пунцовая от стыда.
Мужчина проворчал что-то насчет обнаглевшей молодёжи и скрылся в подъезде. Острое чувство вины вновь пронзило Иру: жильца можно понять.
— Пойдем, пёсик, — позвала она щенка, и он радостно запрыгал перед ней. Ему было всё равно, наглая она или нет.
Ира остановилась возле детской площадки, села на врытое в землю колесо и опасливо огляделась: не идёт ли кто-нибудь? Она не знала, можно ли занимать колесо. Скормила щенку весь сырок. Хлеб он не стал, но продолжал скулить.
— Ты хочешь пить? — догадалась Ира и достала бутылку.
Подумав, сначала отпила сама, потом поискала, во что бы налить щенку, но не нашла вокруг ни миски, ни контейнера, а все листья на деревьях были слишком мелкие, чтобы свернуть подобие чашки. Тогда Ира сложила левую ладонь лодочкой и налила туда немного воды. Щенок жадно начал лакать, и Ира засмеялась, уж очень щекотно он лизал ей руку. Подливала ещё и ещё, а он пил взахлёб и не мог напиться. Как хорошо, что она купила не лимонад и не минералку, а простую воду.
— Чей ты, щенок? — спросила Ира.
Зверь чихнул.
— Я бы взяла тебя к себе, если бы не мама.
Воды осталось только сполоснуть обслюнявленную руку. Ира отнесла пустую бутылку в урну и пошла со щенком дальше. Он ей понравился — такой смешной. Она знала, что если мама согласится взять пса домой, то его назовут Чапа. В доме как-то само собой разумелось, что всех собак, независимо от пола и породы, надо звать Чапа, потому что этой кличкой их называли во времена бабушкиной молодости.
