– Чем занимаешься? Наверное, лесом?

– Как ты догадалась?

– В Марвилле всего одна сфера деятельности, поэтому необязательно быть гадалкой. Сколько тебе лет, Мартин? Может, есть жена, дети?

– Двадцать шесть. Честно, это было несколько неожиданно. Не женат, детей нет, – продекламировал Мартин.

– И в будущем ты бы не хотел обзавестись семьей?

– Не знаю, мне кажется, время еще не пришло.

– А ты молодец. Тебе двадцать с хвостиком, а уже начальник предприятия. Девчонки, наверное, так и клеятся?

– О, да. Клеятся в таком количестве, что приходится таскать с собой растворитель, чтобы отцепились. В данный момент я сосредоточен на деле, Джесс. Мое предприятие загибается от кризисов и оттока населения. О каких девушках речь? Сейчас не время.

– А когда время? Вчера кризис, сегодня отток, завтра конец света. Тебе не кажется, что ты ждешь счастливый день и никак его не дождешься?

– Я еще не заработал достаточный капитал.

– Ха, и как ты себе это представляешь? Половину жизни стремился к миллиону, а вторую половину его тратил? Сейчас вот олень на дорогу выскочит, и помрешь, не заработав и сотни баксов. Или еще что-нибудь произойдет. Банально звучит, но мы не знаем, что случится с нами завтра.

– Что ты хочешь этим сказать?

– У нас в крови инстинкт продолжения рода, а не зарабатывания денег.

– Зарабатывание денег – инстинкт самосохранения, – ответил Мартин. – К чему секс и прочие прелести, если оба голодные?

– Да, возможно, ты прав. Так они к тебе не клеятся или ты сам не хочешь? С виду адекватный парень, без идиотских выкрутасов, но любитель авантюр, – она перевела взгляд на браслет. – Валишь лес, ломаешь станки, покупаешь новые, заключаешь договоры. Думаю, в этот перечень нужно добавить женщин. Я не про себя говорю! Ни в коем случае! Откровенно говоря, по тебе все заметно. Вцепился в руль и трясешься. Я же не кусаюсь. Знаешь, как понять по мужчине, что он чувствует себя не в своей тарелке? Вы пытаетесь геройствовать в неуместные моменты. Когда надо, вы тупые пробки, когда нет – становитесь круче Стрелка из «Хороший, плохой, злой».

– А ты за словом в карман не лезешь. Скажу так: у меня слишком маленький опыт в общении с противоположным полом. Моя секретарша Одри тысячу раз намекала мне на секс. Я как столб стою, а потом резко меняю тему, отнекиваюсь и ищу отговорки. Она уже поняла, что я безнадежен. Наверное, до сих пор работает на меня, потому что хорошо плачу. Почему мы говорим только обо мне? Может, парочка историй про твою личную жизнь?

– Было бы что рассказывать. Скажу так, что в этих краях нет мужчин, которые мне нравятся.

– Отправляйся на запад. Сама же сказала, что семья – главное достояние в жизни.

– Ты прав, но с моими интересами мне трудно построить семью.

– С этого места подробнее, – оживился Мартин.

– Ничего необычного. Я люблю свободу – и только. У меня было трудное детство, и мое бродяжничество до сих пор не закончилось. К тому же, меня притягивают первобытные мужчины. Ну, знаешь, такие грубые мужланы, которые терпеть не могут нежности и ласки, а свою половинку ненавидят и воспринимают исключительно как объект удовлетворения низменных потребностей.

– Мне казалось, все женщины такие. Шучу, – оговорился Мартин. – На самом деле, интересы у тебя действительно довольно странные.

Джесс пожала плечами и отвернулась к окну. После ее слов Мартин незаметно пощупал внутренний карман в поисках кошелька. За время пути он так и не проникся к Джесс доверием, а ее допросы и необычные предпочтения окончательно загнали в тупик. Он посмотрел на браслет на запястье и задумался; с момента посещения камня в лесу Мартина не отпускало ощущение преследования. Сам того не замечая, он чаще обычного поглядывал в зеркало заднего вида в ожидании погони. У него не возникало сомнений, что в лесу он наткнулся на типичную детскую забаву. Кто-нибудь из ребят играл и обронил браслет. Только откуда у детей титан такого качества? Стащили в кафе у хиппи и обронили.

Мартин задрал рукав, открыл белые застежки, которые выглядели здесь совершенно чужеродными, и внимательно осмотрел браслет.

– Возможно, с выводами я поторопился. Посмотри, как истерлась внутренняя часть. Титан так не протирается от постоянного ношения. А это что?

Он передал браслет Джесс. На внутренней стороне она увидела нацарапанную надпись.

– Felicior Augusti… – произнесла по слогам Джесс. – Дальше надпись выскоблена, не могу прочитать.

– Надпись внутри браслета и фраза на камне часом не одинаковые?

– Нет, разные. На камне фраза на греческом, а тут – на латыни. Здесь написано: «Счастливее Августа».

– Неплохо для бродяги. Ты, оказывается, полиглот? А как переводится фраза на камне?

– В средней школе была только латынь, поэтому за камень сказать не могу. Вообще, выкинь браслет. Мне не нравится эта штуковина. После камня меня не отпускает чувство тревоги. Выкинь его, пожалуйста.

– Теперь я тем более оставлю у себя. Мы нашли в лесу вещь с налетом мистики. Что может быть интереснее?

– Наверное, встреча с владельцем украшения, который спросит за все хорошее и не очень.

Мартин нацепил браслет и, напевая «Блюз восходящего солнца», задорно постучал по рулю.

– Ладно, как знаешь. Носи на здоровье, раз тебе так нравится. Приехали!

Мартин увидел впереди табличку с надписью «Сентлер – 1 миля. Добро пожаловать».

– Честно сказать, со всеми этими символами, иероглифами и браслетом я позабыл о телефоне. Надеюсь, он рабочий.

* * *

В середине прошлого века тысячи мечтателей отправились на речушку Прист в поисках золота. Два охотника после неудавшейся погони за лосем наткнулись на ручей и урвали самородков на восемь унций. Слухи разошлись быстро, и вот к Присту хлынула толпа, которая основала городок Сентлер. Золота оказалось не так много, как казалось на первый взгляд, и большинство приспешников золотой лихорадки уничтожили шахты и убежали. Похожая ситуация произошла и в Марвилле. Сейчас в Сентлере проживало около двухсот человек; своим благосостоянием деревня была обязана гостинице – единственной сносной посуточной аренде в радиусе четырех сотен миль. Помимо гостиницы здесь обосновалась обувная лавка, в которой мастер решал проблемы любого уровня, будь то замена крана смесителя или изготовление подошв; несколько магазинов и полицейский участок в лице одинокого шерифа Таунсенда, сочетавшего в себе детектива, следопыта и охотника на браконьеров.

Мартин увидел серое захолустье, в котором не просматривалось никакого просвета. Грязные ребятишки играли с боровом, люди подозрительно косились, тишина давила на уши.

– Оскар говорил мне, будто здесь живут сектанты. Знаешь что-нибудь?

– В самом деле?

– Не могу утверждать. Не только Оскар рассказывал про Сентлер, рабочие в моем цехе шептались о байках про жертвоприношения и похищения детей. Говорят, тут рассеяны остатки какого-то культа.

– Вряд ли. Моя бабушка живет в Сентлере уже лет пятьдесят. Она рассказывала про здешних насельников, странные традиции и прочее. Бабушка состоит в обществе баптистов, но это вроде не считается сектой.

– Не о баптистах шла речь. Они же мирные, собираются в церквях и на мессах поют песенки хором.

– По одному слову поняла твое отношение к баптизму и религии в целом.

– Я могу верить в Бога, могу не верить. Мы в свободной стране, Джесс. В чем проблема?

– Просто сказала. Секта, про которую ты спрашиваешь, находится в Траунде. А до этого находилась вообще в другом штате. Странное дело, когда люди из соседних городов знают больше местных жителей.

– Тоже верно. Оскар с Траунда, откуда ему знать, что творится в Сентлере?

– Я вот не имею ни малейшего представления о религиозных организациях в Траунде. Только один орден, лютеране и ребята вроде мормонов. Поверни налево, к магазину.

– Ты только посмотри на эти дома. Как все серо и однообразно. Американские пригороды в Калифорнии посимпатичнее выглядят.