– Как? – Вика привстала и посмотрела на Костю с таким отчаянием, что у того пропали все оставшиеся силы - и физические, и моральные.

– Брагин прав был – она ночью пробралась в кладовку, где лекарства хранятся, – взгляд молодого хирурга, полный боли и отчаяния, был направлен на Федю, но смотрел мужчина словно куда-то сквозь него.

И Вика, едва сдерживая истерику, посмотрела на ребёнка – Федя безмятежно спал, обняв рукой край подушки.

========== 20. ==========

Глава 20.

Всё пошло своим чередом лишь спустя месяц. Месяц прошел после того, как Федю пришлось отдать в детский дом, отдать, в глубине души ненавидя самих себя и до боли стискивая зубы. Мальчик всё понял, и даже не плакал – он словно знал, что так должно быть, и что слезами горю не поможешь. Но его глаза… Они выражали такую надежду вперемешку с обречённостью, что, вспоминая этот взгляд, Вика ещё не раз тихо плакала по ночам в подушку, стараясь не разбудить, казалось бы, спящего Костика. Который на самом деле, конечно же, не спал, но не знал, как можно утешить и помочь в данной ситуации – мужчине и самому было паршиво от своей привязанности к ребёнку, от всей сложившейся ситуации в целом.

– Ну, работать пойдёшь, свет очей моих? – в ординаторскую ввалился Брагин, причём с таким шумом, что никак не ожидавшая его появления Виктория едва удержалась от испуганного вскрика.

– Пойду. А что случилось? – девушка поднялась со стула и двинулась за мужчиной, на ходу принимая из его рук полузаполненный бланк.

– Девчонка, семнадцать лет, сильные побои, и разговаривать отказывается напрочь. Говорит, что с лестницы упала, за дурачков нас держит.

– Боится, наверное, – пожала плечами Ковалёва, рассматривая бланк. – Что у неё конкретно?

– Сотрясение, переломы рёбер и, скорее всего, руки. Ну и по мелочи – гематомы, ссадины, царапины… Там же написано всё.

– Ну да, простите.

– Нормально чувствуешь себя?

Виктория улыбнулась и повернулась к Брагину.

– Всё отлично, Олег Михайлович. Просто за картами засиделась.

– Смотри мне, – мужчина сделал строгое лицо и погрозил девушке пальцем, на что та лишь рассмеялась, а затем открыла дверь в палату. На кушетке лежала миленькая худенькая девушка, которая, лишь только увидев вошедших, демонстративно отвернулась к окну, чем вызвала у Виктории вздох.

– Привет, – показав Брагину, что тому нужно покинуть палату, Ковалёва осторожно присела на край стула. – Тебя же Катя зовут? Меня Вика.

– Лечить меня пришли? – рыкнула девушка. – Я врачу уже всё сказала.

– Да незачем мне тебя лечить, на это другие люди есть. Я просто поговорить с тобой хотела, ведь сама нечто похожее испытывала в свое время.

– Правда? – девчонка скосила подбитые глаза в сторону Вики и с подозрением глянула на неё.

– Такими словами обычно просто так не разбрасываются, – психолог тяжко вздохнула, на пару мгновений забыв о том, для чего она пришла в противошоковую палату, затем продолжила. – Меня изнасиловали и избили без малого год назад. И похвали судьбу за то, что ты обошлась без первого – синяки заживут. Знаешь, меня в своё время просто вынудили связаться с полицией, хотя я этого совсем не хотела, точно так же, как и ты сейчас. Но меня даже не спрашивали, и, если честно, то сейчас я им очень благодарна, потому что могу по улицам спокойно ходить, – на пару секунд Вика взяла паузу, чтобы сглотнуть и смягчить вмиг пересохшее горло, затем продолжила вновь. – Я тебя и не собиралась заставлять, просто мне тебя очень жаль, я правда понимаю, что тебе пришлось почувствовать. Помочь тебе хоть как-то хочется.

– Да не поможете вы мне, – девушка осторожно сложила руки на груди и вздохнула настолько глубоко, насколько позволяли сломанные рёбра. – Им ещё восемнадцати нет, ничего им не сделают, только на учёт поставят.

– Поверь мне, что это тоже очень подрывает и авторитет, и саму спесь. За что они тебя вообще?

– Парня не поделили. Вернее, одной из наших в компании понравился парень, а он ко мне интерес проявлял. Ну, вот я крайней и вышла…

– Ясно все с тобой. Но я бы всё равно на них заявила. Решать тебе, – Вика закашлялась и продолжила. – Но я свою позицию высказала. По моей специализации у тебя явных проблем нет, в остальном решать хирургам. Подумай, я серьёзно говорю.

Вика встала, и Екатерина окликнула её, уже когда девушка подошла к двери.

– Они же меня всё равно поймают снова. Только хуже сделаю, если заявлю, – в голосе девчушки слышался искренний страх, хотя по глазам её было видно, что она почти готова согласиться.

– Не думаю, – Вика остановилась и обернулась к пострадавшей. – Они трусы, и не действуют поодиночке, а своим заявлением ты сможешь припереть их к стенке всех разом. Могу дать совет в одиночку пореже по улицам ходить. И сменить круг общения – думаю, ты уже поняла, что эти тебе далеко не друзья.

Катя кивнула и уставилась пустым взглядом в свои ладони.

– А мне самой надо звонить, да?

– Я сейчас позову твоего лечащего врача, – и Вика, ободряюще улыбнувшись, вышла из палаты, у дверного косяка которой стоял, явно слушая, Брагин. – Можно, вроде бы получилось.

– Ты прекрасна, свет моих очей, – пропел вмиг повеселевший хирург и моментально скрылся в палате. Правда, через мгновение выглянул в коридор вновь. – Карту заполнишь от себя?

– Заполню, чёрт с вами, – рассмеялась Ковалёва и вновь судорожно сглотнула – голос начинал постепенно прорезаться, но от этого горло постоянно драло, словно когтями.

– А, вот она! – раздался голос Нины. – Вика, подойди, пожалуйста.

Заинтригованная, девушка прижала папку к груди и подошла к стойке регистрации, возле которой стояла женщина лет сорока в костюме и пальто.

– Тебя спрашивают, – закончила Нина, указав рукой на посетительницу.

– Здравствуйте. Я могу чем-то помочь?

– Да, да, можете, – в голосе женщины проскользнули жалобные нотки. – Мы можем где-нибудь поговорить?

– Ну, пойдёмте, присядем здесь, – Вика заметно растерялась, но всё же провела женщину к металлическим стульям. – Правда я не совсем понимаю…

– Меня зовут Анна Владимировна, я была соседкой Александры Смирновой, – осторожно начала гостья, но, поняв, что Вика не понимает, о ком идёт речь, пошла иным путём. – Мальчик, Федечка, шести лет, её сын.

– О, господи. Да, я поняла, – Вика на пару мгновений прижала пальцы к глазам, затем вновь подняла взгляд на женщину. – Что-то случилось?

– Нет-нет, не беспокойтесь только, пожалуйста. Я просто хотела… – Анна Владимировна запнулась, подбирая нужные слова. И продолжила примерно через минуту молчания. – В общем, дело в том, что мы с мужем оформили над мальчиком опеку, и я… Не знаю, собственно, правильно ли я поступаю, но я пришла потому, что думаю, что вы должны об этом знать. Судя по Феде, по тому, как часто он вас вспоминает, по его рассказам, он очень сильно к вам привязался. Вот я и хочу вам сказать, что мы вас будем ждать в любое время, если вы, конечно, захотите его навестить.

– Ну, конечно же, – проговорила Вика куда-то в пустоту, не веря услышанному. – Мы приезжали к нему недели две назад, но это было очень тяжело морально. Мне стыдно в этом признаваться, но это правда.

– Ничего, я вас понимаю. Сама неуютно себя чувствовала, когда приезжала. Но теперь-то легче должно быть.

Виктория кивнула и часто заморгала, скрывая предательское жжение в глазах.

– Я очень рада, правда, – девушка улыбнулась через силу и поднялась со стула. – Просто это настолько неожиданная новость, что я не верю толком.

– Но ведь вы не против? – женщина посмотрела на Вику каким-то жалобным взглядом. – Понимаете, Саша всегда такая была, сколько вот мы с мужем в этом доме жили. И Федечка у нас очень часто бывал, даже ночевал. Мы с мужем очень его любим, а у меня бесплодие, мы даже не раздумывали долго, когда обо всём узнали…

– Я всё понимаю. Передайте Феде, что мы скоро к нему приедем. Если Вы адрес оставите, конечно, – и на последних словах девушка улыбнулась.