В ответ девушка лишь покачала головой, даже не повернувшись в сторону Нины. Ей не хотелось совершенно ничего, она даже, казалось, и не слышала всего, что говорила ей сейчас Дубровская. Женщина вздохнула и, погладив девушку по плечу, отошла обратно к стойке.
– Нин, – Вика повернулась к женщине и жалобно посмотрела на неё. – А если он умрёт?
– Господи, совсем с ума сошла? – ахнула Нина. И Вика, услышав эти слова и осознав весь их ужасающий смысл, уронила голову на руки, но так и не заплакала – просто не получалось, а почему, девушка и сама не понимала.
Он влетел в отделение уже ближе к вечеру – растрёпанный, нервный и совершенно не такой, каким уходил с утра из дома. И Вика, словно почувствовав его появление спиной, развернулась так резко, что закружилась голова.
– Костя!
– Так, всё-всё, успокойся, – заключая девушку в крепкие объятия, пресёк все причитания на корню Лазарев. – Всё хорошо, прекрати. Всё хорошо.
Вика уткнулась носом в кашемировый свитер мужчины и зарыдала в голос, отчаянно вцепившись в его куртку.
– Костик, слава богу! – воскликнула выбегающая из-за стойки Нина. – А остальные где?
– Брагин разводиться поехал, а Павлова с мужем, подъедут сейчас. Я первый оттуда смылся. Так, – Лазарев силой отстранил Вику от себя и взял её лицо в руки. – Успокойся сейчас же, я жив и здоров. Нин, не могли ей успокоительного дать?
– Так она сама отказывалась…
– Нашли, кого слушать, тоже мне. Так, ладно, мы домой, завтра я выходной.
– Ладно, – Нина махнула рукой, глядя вслед молодым людям. – Господи, слава богу, всё обошлось.
– Что там? Что случилось? – из ординаторской буквально выбежала Нарочинская.
– Нормально всё, Марин. Твой разводиться поехал, выдохни, – и Нина, расслабившись, внезапно рассмеялась. И Марина вздохнула с таким облегчением, что просто не сумела сдержать слёз, скатившихся по щекам. Всё обошлось. Всё хорошо.
…Вика сидела на краю кровати, раскачиваясь взад-вперед и глядя в стену, и не обращая никакого внимания на снующего по её коленям туда-сюда Пирата. Дома Лазареву пришлось-таки сделать девушке укол, потому как словами и действиями истерику остановить так и не получилось.
– Хорошо, что мама ни о чём толком не знала, – Костик вошел в комнату и кинул на прикроватную тумбочку телефонную трубку. – Ну что? Лучше?
– Не знаю, – прохрипела Вика и пожала плечами.
– Так, давай, прекращай хандру. Всё обошлось, сколько раз тебе ещё повторить, а?
Вика посмотрела на свои ладони.
– Знаешь, я просто сидела там, в приёмном, и думала… Что будет, если с тобой, – девушка запнулась, оказавшись не в силах даже произнести этих слов. – Если с тобой что-то случится.
Лазарев обернулся на Вику и медленно присел перед ней на корточки, чуть нахмурившись и посмотрев на неё снизу вверх.
– И как я жить-то тогда буду? – продолжила девушка, глядя на свои колени. Две слезы скатились по её щекам и упали на плюшевую ткань домашних брюк. – Никак. Понимаешь?
Мужчина не ответил, позволив девушке выговориться. И тут её понесло – слова лились сами собой, помимо воли обнажая всё, что так мучило девушку.
– Я просто вспоминала то, как и при каких обстоятельствах мы встретились, вспоминала и не понимала, как вообще получилось так, что мы… Начали все это. В то время, когда я ненавидела саму себя, когда терпеть не могла свое отражение в зеркале, когда презирала свое тело, ты, наоборот, словно заставлял меня поверить в себя, вновь полюбить. Я понимаю, что мы с тобой никогда не говорили об этом, но я просто не могу молчать сейчас, я просто не представляю, что бы со мной было, если бы не ты тогда, если бы меня не привезли именно в Склиф, понимаешь? Я бы, наверное, и не жила сейчас.
– Не говори ерунды, – всё, что сумел ответить изумлённый Лазарев.
Поднявшись, он взял девушку за руку и потянул на себя, а когда поднялась и она, обнял её так, как никогда раньше. И эти объятия были для обоих самым интимным, что когда-либо происходило с ними в их жизни.
