– Брагин! Бегом, там новеньких везут после драки в ресторане, – в ординаторскую заглянула Нина, бесстыдно выдернув Брагина из размышлений. – Двоих к нам, первый уже на подходе.

Брагин тяжело вздохнул и почесал почти лысый затылок. Работу он свою обожал, но порой и самое любимое в жизни надоедает.

– Иду, Нинуля! – навесив на лицо свою самую лучезарную улыбку, Олег подорвался с диванчика и чуть ли не вприпрыжку побежал из ординаторской. Иногда маска клоуна и весельчака помогает справиться с внутренними терзаниями…

…Вика лежала на кровати, держа одной рукой книгу – вторая была замотана в гипс почти по локоть – спасибо доктору Куликову, который заботливо ворковал над переломом, как над родным ребёнком. Всё тело нещадно ныло, голова просто раскалывалась, но физическая боль была ничем по сравнению с болью душевной. Ненависть к самой себе кипела в девушке с небывалой силой – она испытывала стойкое чувство отвращения к самой себе, и во всём случившемся винила лишь себя. Константин Германович настаивал на написании заявления в полицию, но этого девушка не хотела – боялась мести, боялась того, что в следующий раз не отделается так «легко». Отморозки Павлика с лёгкостью могли убить её, но делать этого почему-то не стали. Во второй раз они точно не допустят подобной осечки. Но, с другой стороны, Вика понимала, что отчасти её лечащий врач прав – заявить на подонков следовало, откупиться они бы не смогли, и сели бы в любом случае. Проблема была в том, что рано или поздно они выйдут – озлобленные и настроенные на месть. А если молчать, то, возможно, мстители успокоятся и оставят её в покое…

Подобные размышления терзали Вику уже несколько часов, и, когда в палату вошел Костя, девушка его даже не заметила.

– Виктория Алексеевна, вам читать пока не надо – напряжение большое, – несколько суховато заметил Лазарев, присаживаясь на стул рядом с кроватью и переворачивая лист в папке.

– А чем мне заняться ещё?

– Ну, например, спать побольше. Вы нашему отделению здоровая нужна.

– Знаете уже? – усмехнулась Вика, посмотрев на собеседника. Костя не поднял глаз, продолжая что-то писать, и даже не улыбнулся. Подобный настрой был ему совершенно ни к чему - это Вика отметила про себя как-то автоматически.

– Всё отделение в курсе – у вас пропуск в сумке был.

– Константин Германович, – Вика сложила ладони на груди, обвив больную руку здоровой, и посмотрела на пальцы. – Что вы хотите мне сказать?

Лазарев наконец посмотрел на пациентку. Да, ему было, что сказать. Но отчаянно хотелось оттянуть неприятный момент до последнего.

– Приехала полиция, они привезли подозреваемых.

Вика напряглась и жалобно посмотрела на мужчину. Тот вздохнул и продолжил.

– Вика, не волнуйтесь. Это необходимо сделать, поймите.

– Это вы поймите – если я их опознаю, то всё – они меня прикончат.

– Ничего они вам не сделают. Такие из тюрем не выходят обычно, – Костя махнул кому-то в окно, поднялся со стула и собрался было уходить. Вика вдруг резко подалась вперёд и схватила мужчину сначала за подол халата, а затем за руку.

– Константин Германович, не уходите, я вас очень прошу, – прошептала девушка, во все глаза глядя на Лазарева. Тот на мгновение сжал тонкие пальцы в своей руке, словно успокаивая пациентку, но лишь на мгновение – выпустив руку, Костя молча кивнул и встал в изголовье кровати. И, когда в палату вошли двое полицейских, Вике было уже не так страшно.

– Здравия желаю, капитан Сиротин, – кивнул молодым людям вошедший в палату капитан с халатом на плечах и папкой в руках. – Виктория Алексеевна, сейчас я приглашу сюда несколько человек, вам надо будет лишь указать того, кто был в ночь происшествия в компании нападавших. Хорошо?

Вика кивнула, не ответив. Капитан толкнул в бок молодого сержанта, тот выглянул в коридор и затолкал в палату троих молодых людей. Вика вздрогнула – того, что стоял посередине, она узнала сразу.

– Виктория Алексеевна, вы узнаёте кого-либо из этих молодых людей? – поинтересовался Сиротин, внимательно буравя взглядом девушку. Та вдруг затряслась и медленно указала на стоящего посередине.

– Ну всё, мразь, тебе точно не жить! – взорвался парень и дёрнулся было в сторону девушки, но его перехватил сержант, ловко скрутив и в мгновение ока выведя его в коридор. Костя, который рванулся было наперерез насильнику, замер на месте, словно не понимая, зачем он это сделал.

– Да не обращайте вы внимания! – махнул рукой капитан, лихо и с очевидным удовольствием подмахивая акт опознания. – Ничего этот урод уже никому не сделает, уж поверьте мне. Мы и без вашего заявления их закроем надолго - у них и так целый букет. А вашу ситуацию сами в дело припишем. Подпишите, пожалуйста.

Вика послушно расписалась в протянутом документе, и, когда капитан, снова козырнув, вышел из палаты, бессильно расплакалась, закрыв лицо ладонью. Костя опустился на стул рядом с девушкой и вздохнул.

– Виктория Алексеевна, всё уже позади, успокойтесь, – утешение, конечно, паршивое, но что еще можно было сказать в подобной ситуации?

Вика прикрыла ладонями глаза и затихла, всхлипывая теперь почти совсем беззвучно. Некоторое время они сидели молча, лишь минуты через три девушка сумела ответить.

– Спасибо вам.

– За что? – Костя непонимающе посмотрел на собеседницу, и та внезапно улыбнулась – впервые за всё время своего пребывания здесь.

– За то, что не ушли.

Мужчина внимательно посмотрел на девушку, изучая её. Что-то было в ней такое, что заставляло делать это – смотреть, изучать. Она была довольно симпатична – этого не скрывали даже ссадины и бинты. Она была ранима и чувствительна – это показывали слёзы.

– Константин Германович, – из размышлений мужчину вывела сама Вика, которая так же смотрела на своего врача. – Вы спросить что-то хотите?

– А? А, да… – Костя дёрнулся и почесал переносицу. – Как вы себя чувствуете?

– Уже лучше, если можно так сказать. Знаете, такое чувство сейчас пришло, словно огромный груз с души свалился… Как думаете, их точно посадят?

– Думаю, что да. Таких никто и нигде не любит.

Вика поджала губы и искоса глянула на Лазарева. Как же легко в одночасье решить судьбу другого человека… И причем люди могут как разрушить жизнь других, так и наоборот – спасти её, возродить. И именно это произошло с Викой за какие-то пару дней. Всего пару дней…

– А знаете, Константин Германович, вы ведь мой спаситель, – улыбнулась девушка, глядя на Лазарева и вызывая у того ответную и немного смущённую улыбку.

========== 4. ==========

Глава 4.

Утро началось для Вики с острой головной боли и неприятной ломоты по всему телу. Неимоверно хотелось курить, но лечащий врач запретил девушке даже вставать, да и вещи её были в камере хранения, поэтому о спасительной наркотической палочке приходилось лишь мечтать. Мечтать и отвлекать себя чтением, от которого уже начинало подташнивать.

– Доброе утро, Виктория Алексеевна! – незнакомый голос с явным акцентом заставил Вику отвлечься от книги и мыслей о таких вредных, но таких желанных сигаретах.

– Здравствуйте. А вы… – девушка заинтересованно посмотрела на вошедшего в палату молодого человека.

– Доктор Гафуров. Салам Магомедович, – молодой человек присел на стул и открыл папку, которая обычно была у Константина Германовича.

– Очень приятно, Виктория. Хотя, вы и так знаете, – улыбнулась девушка. – А где мой лечащий врач, если не секрет?

– Константин Германович задерживается и попросил меня вас опросить. Жалобы у вас есть какие-нибудь?

– Да нет вроде. Скучно только ужасно. Вы там Константину Германовичу намекните как-нибудь, что меня выписывать пора.

– Ну, это уже ему виднее, когда вас выписывать. Я считаю, например, что ещё рано, – Салам развернул результаты анализов.

– Но решать-то это не вам, правда? – Вика подмигнула собеседнику, и тот улыбнулся в ответ.

– Поймали – поймали. А правда, что вы к нам психологом работать пришли?