— Нет. Думаю, увеличить до десяти. И парочку сделать самонаводящимися, — протянул Джером мечтательно.

— Я тебе все-таки надоела?

— Не ерничай. Мне как никому другому известно на что ты способна. Почему ты скрываешь свой истинный потенциал? Мы с тобой прекрасно знаем, что по справедливости ты должна быть Первой, а не Девятой. Твой оборот случился, когда тебе еще даже шести не было, — отметил дроу недовольно.

— А зачем? Меня все устраивает и так. С тобой я выкладываюсь полностью, а ранить девчонок во время тренировочного боя не хочу. Да и солдат тоже, — не стала скрывать свои мотивы.

— Допустим. Но как же награда за первое место?

— Можно подумать, там что-то уж совсем грандиозное. К чему эта прогулка? Только подчеркивает, насколько мы отличаемся от жителей этого мира. Мне и здесь неплохо, — я приподнялась на локтях, почувствовав себя немного лучше.

— Если уж совсем по-честному, вы тоже наполовину принадлежите этому миру…

— Потому и учимся его защищать. А для этого не имеет значения место в рейтинге. Слушай, я никогда не спрашивала, но почему ты меня тогда не выдал? Ну, когда понял, кто я? — решилась задать важный для себя вопрос.

Джером удивленно на меня посмотрел, потер переносицу, собираясь с мыслями. Бросил на меня еще один задумчивый взгляд, после чего покачал головой и понялся на ноги.

— Отдохнула? Вставай. Тренировка продолжается, — и создал на ладони очередной пульсар.

Следующие пару часов мне явно было не до разговоров. Больше восьми пульсаров за раз Джером не создавал, но мне хватило и этого. Грудь все еще болела после предыдущего удара, что немного влияло на мою маневренность. И наставнику это совсем не нравилось. Он страдальчески морщился, наблюдая за моими прыжками и кульбитами.

Несколько пульсаров я все же пропустила, но они прошлись вскользь, болезненным уколом задев в нескольких местах руки и бедро. Конечно, неприятно, но не мешало тренироваться дальше.

За пятнадцать минут до конца тренировки он неожиданно убрал все пульсары, жестом показывая, что могу отдохнуть. Я с благодарностью воспользовалась предложением, присаживаясь на пол у стены. Джером устроился рядом со мной. И все же решил ответить на вопрос:

— Я сам много об этом думал. Раньше любое упоминание демонов приводило меня в неописуемую ярость. В той войне я потерял всех, кого любил. По ее окончании не осталось ничего, что могло бы задержать меня в этом мире. Но все же нашел в себе силы остаться, переселился в монастырь, принял решение передать свои умения как можно большему количеству молодых парней. Я первый увидел, когда тебя принесли. Правильным решением было бы тут же отправить ребенка в женский монастырь. Но почему-то засомневался. Подумал: а вдруг это мой шанс сделать что-то хорошее, спасти еще одну душу, пострадавшую от этой войны? Ведь понятно, что дитя отдают не от хорошей жизни. И взял все заботы на себя. Решил сразу рассказать тебе правду о том, что творилось с нашим миром, не скрывать ничего. Ты была довольно смышленой малышкой, и другие обитатели монастыря тоже ничего не имели против тебя. Но в один день все мои убеждения вдруг рассыпались прахом, когда ты ворвалась ко мне, захлебываясь слезами отчаяния. Я с ужасом смотрел на твои крылья, затянутые чернотой глаза и небольшие острые клыки. Моя рука неосознанно потянулась к мечу, висевшему на поясе. А мозг лихорадочно принялся перебирать смертельные заклинания… — Джером вздохнул тяжело и замолчал.

— Я помню этот день. Почему ты передумал?

Для меня действительно было важно это понять. До этого я принимала это все, как должное. Закрылась от мира в какой-то своей скорлупе, почти не реагируя на внешние раздражители, пытаясь действовать только так, как «правильно», не допуская крамольных мыслей и философских размышлений. Но сегодняшний разговор с Шейлой заставил меня встряхнуться, всколыхнул давние воспоминания, заставил посмотреть на все под другим углом.

— Ты меня переубедила. Вернее, твоя готовность поступить «правильно». Твои слова: «Демоны должны умереть. Я — демон. Умирать — это больно?». Ты даже не спрашивала, что делать, не просила тебя спасти, принимая, как должное, что демона нужно уничтожить любой ценой. И слезы были вызваны не страхом перед неизвестностью, как я сперва подумал, а отчаянием от осознания, кем ты являешься. И тогда понял, что не имеет значения, как ты выглядишь и кто твои родители. Мы сами определяем свою судьбу.

Обняв тебя и почувствовав, как доверчиво ты прижалась, дрожа всем тельцем, осознал, что не ошибся. Ты всего лишь ребенок, пострадавший от этой войны больше, чем я думал. Уверился в этой мысли, когда ты, успокоившись, вернула себе привычный облик. Осталось научить тебя его контролировать. Когда через несколько лет мир потрясло известие, что демоны оставили здесь свое потомство, для меня это уже не было новостью. Я не был уверен, что правильно будет отдать тебя гвардейцам.

Тем не менее, начал учить тебя сражаться. Причем, не только на мечах. Твоя магия развивалась стремительно, у тебя был огромный потенциал.

И все же, я никак не мог решить: правильно ли будет тебя отдать в Живые Клинки или же лучше скрывать и дальше. Но чем сильнее ты становилась, тем больше думала о том, какую угрозу собой представляешь. А когда вновь прозвучал вопрос «больно ли умирать?» понял, что это не я должен принимать решение, — на этих словах Джером усмехнулся, подмигнув мне.

— Я тогда обрадовалась, помню. Во-первых, испытала облегчение от того, что не одна такая. А во-вторых, у меня появилась цель в жизни. Я же приняла верное решение, попросив тебя отдать меня сюда? — я слабо улыбнулась, напряженно ожидая ответа.

— Ты мне скажи, — Джером ответил мне таким же пристальным взглядом.

В памяти вновь возникла Шейла, отчаянно шепчущая, что мы здесь лишь рабы, на нас не должна висеть вина наших предков и мы имеем право на нормальную жизнь…

— Мне жаль, что нам не разрешают между собой общаться. Тогда все было бы совсем иначе, намного проще, комфортнее… — все же ответила, опустив глаза, поняв, что Джером все еще ждет моего ответа.

— Да. Мне тоже жаль, и я пытался повлиять на это решение. Но мой голос не имеет веса. Они также запретили встречи с родственниками некоторых девушек. Что так смотришь? Не все отказались от вас, узнав, кто вы. Но у меня хотя бы есть возможность видеться с тобой. Поэтому и оставил свой монастырь, переселившись поближе сюда и перешел на службу к императору. Обучаю тебя и его гвардейцев. Это все, о чем ты хотела спросить? — он пытливо взглянул мне в глаза.

Я с честью выдержала этот взгляд. Выдавать Шейлу не имела права. Жаль, что возможности поговорить с ней и отговорить от ее самоубийственной затеи не было.

Попрощавшись с Джеромом до следующей недели, я все же пыталась как-то пересечься с ней, рискуя нарваться на наказание за разговор, но тщетно. А утром наш гарнизон потрясла шокирующая новость: Четвертая сбежала. Я не знала, радоваться мне или нет. В душе крепко поселился страх за нее.

Спустя почти неделю нас собрали на плацу и сообщили, что теперь демонесс осталось всего четырнадцать. Шейлу постигла та же участь, что и Лайлу: чтобы убить — необязательно ловить беглянку. Работающий на максимальной мощности ошейник справится с этой задачей меньше, чем за пять минут.

Мне показалось, будто внутри меня что-то лопнуло, затопив острой болью до ушей. Мне до последнего не верилось, что больше никогда не мелькнет в конце коридора знакомая рыжая копна волос. Не услышу язвительные замечания в сторону охранников, практически на грани допустимого. Не увижу довольную улыбку и ликующий возглас, означавший, что Шейла снова вышла победителем из поединка. Не переброшусь с ней парой ничего не значивших слов, оставлявших на долгое время ощущение тепла на душе…

Я тренировалась, выполняла приказы, спокойно ела, без проблем возвращалась в свою комнату. Но моя агония продолжалась. Тренировки и разговоры с Джеромом не могли вывести меня из этого состояния.