Вечерняя тренировка обычно заканчивалась тем, что нас ставили друг против друга в спарринги. Мы с Тайрой значительно оторвались по боевой мощи от остальных, поэтому нас ставили только в пару. Я не могла назвать ее подругой, но отношения были хорошими, в гарнизоне мы изредка перебрасывались ничего не значившими репликами. Да и пару раз я уступала ей первенство, давая возможность прогуляться со своим наставником… Вот только на этой полевке по вечерам она была какой-то слишком уж задумчивой и молчаливой.

А вчера нам сообщили, что утром наконец-то прибудет принц Эрик, которого задержали дела. Я уже успела забыть о нем, наслаждаясь временем, проведенным с Уиллом. Мне показалось, что Тайра несколько встрепенулась от этой новости и что-то задумала. А на вечернем спарринге воспользовалась подлым приемом и нанесла колотое ранение в бок.

Да, я сама виновата — не успела парировать, но и она могла придержать меч. На что рассчитывала — непонятно. До приезда принца все зажило бы в любом случае. А вот на встречу к Уиллу я, естественно, не смогла пойти. Он заглянул ко мне после ужина, который мне пришлось пропустить, заботливо поинтересовался моим самочувствием и поспешил уйти, пока его никто не заметил.

Ночью я внезапно проснулась, словно от какого-то толчка, но, прислушавшись, ничего необычного не услышала. Зато обнаружила, что моя рана почти зажила, остался лишь некрасивый шрам, от которого через пару часов не будет и следа. Выбралась из палатки и, стараясь не попадаться караульным на глаза, осторожно направилась к Уиллу, предвкушая, как он обрадуется, когда проберусь к нему в постель.

А вот там уже меня ожидал сюрприз в виде разгоряченных обнаженных тел, объятых страстью, сплетшихся воедино. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать увиденное. А заодно удостовериться, что я на самом деле вижу Уилла и Вторую…

Но тогда мне еще не было так мучительно, просто невероятно больно. В тот момент я больше не понимала, как так? Видимо, у меня было настолько изумленное и шокированное лицо, что Вторая не выдержала, насмешливо фыркнула, выглядывая из-за спины Уилла.

— Не могла до утра отлежаться? Имей совесть, не только же тебе хочется, — легкомысленно пожала плечами, принявшись не спеша одеваться, сдувая постоянно падавшую на глаза прядь волос.

— Но как же… — я все еще не понимала, хватая воздух широко открытым ртом, не в силах надышаться, чувствуя, как внутри что-то будто ломается с тихим хрустом, как будто трескается скорлупа, высвобождая… что?

Уилл со вздохом потянулся к рубашке, валявшейся рядом с ним, но бросил эту затею, сообразив, что одеваться уже бессмысленно. Поморщился, устало потерев глаза.

— Элис… Вот зачем ты смотришь сейчас так осуждающе? Между нами ничего не изменилось, следующая ночь будет полностью твоей. И та, что после нее — тоже. И все остальные ночи до полевки. А Вторая сама предложила… Но сегодня ты не смогла прийти — что мне прикажешь делать? — Уилл вновь поморщился, несмотря на виноватый тон.

— Ничего себе, она — Элис, а я так и осталась Второй? Тоже мне… Девятая, будь внимательнее на тренировках, Пятая тоже не против занять теплое местечко. В остальных палатках побывать уже удалось, а здесь все время занято… Было… до этого дня, — она мне фривольно подмигнула, натягивая ботинки.

Затем спокойно выпорхнула из палатки и поспешила в сторону своей, осторожно оглядываясь, чтобы не нарваться на караульных. Произошедшая ситуация со мной и Уиллом ее нисколько не взволновала.

— Получается, ты мне врал? — все же смогла выдохнуть, чувствуя, как меня начинает распирать от обиды, отчаяния, беспомощности, боли и… слепой ярости.

— Почему сразу врал? Ты действительно самая яркая звезда, Эллис. Просто… Ты не единственная звезда, понимаешь? Ох, ну что ты так смотришь? Я вообще поражаюсь, как в одной демонессе может помещаться столько наивности. Очнись! Вы — демонессы, вам никогда не познать простого женского счастья. Ни любви, ни детей. Но это не повод отказываться от удовольствия. Другие Клинки давно это поняли, в своих палатках ночует только Первая, но она и отлучается не больше, чем на час, Тринадцатая и Семнадцатая. Но те в принципе ни на что особо не реагируют, им хватает и охранников в гарнизоне, — понемногу голос Уилла становился увереннее, а вина из его глаз почти полностью исчезла. Это было словно еще один удар под дых, мне начало казаться, что я сейчас задохнусь от боли, не выдержав этого всего. Хотелось, чтобы Уилл замолчал, но он продолжал говорить. — Что? И этого не знала? Боги! Элис, как можно не замечать очевидного? Впрочем, это и отличает тебя от других… Давай закроем этот неприятный разговор, хорошо? Иди ко мне, до утра еще полно времени, — и он улыбнулся своей по-мальчишески искренней белозубой улыбкой. И еще эта его ямочка на щеке…

Пожалуй, последнее меня и добило. Я шарахнулась от него, как от чего-то крайне опасного и омерзительного. Ощутила, как что-то изнутри рвется наружу, и я больше не в силах это сдерживать. Да и не хочу. Только на грани сознания зрело чувство, что нужно направить всю эту мощь в другую сторону, иначе себе не прощу.

У меня не было уже сил держаться. Успела лишь сделать несколько стремительных шагов к озеру, зайти в него по колено, а потом меня накрыло чувствами с головой. Ненависть, ярость, боль, обида — все это хлынуло из меня вместе с криком каким-то темным облаком. При этом почувствовала, как спину резануло знакомой, но почти забытой болью. Но мне сейчас было не до этого.

Я постаралась направить это неведомое, рвущееся из меня, на озеро. Вода вскипела почти мгновенно, никак мне не повредив, водоем иссушился до дна. Но на этом сила, вырвавшаяся из меня, подпитавшаяся эмоциями, не успокоилась, рванула дальше, в сторону палаток, снося их напрочь, открывая и выпускников, и гвардейцев, и демонесс, отбрасывая их в стороны. Я отстраненно отметила, что некоторые из них действительно были не одни.

Охранный купол, окружавший стоянку, замерцал и вдруг исчез. Над поляной повисла тишина, но почти сразу же раздались стоны и ругань пострадавших от меня. Я облегченно вздохнула, понимая, что едва не убила всех. Но, обернувшись, вдруг застыла, увидев у своей ноги мертвую птицу с встопорщенными белыми перьями. Чуть дальше лежала еще одна, вместе с птенцами. Эти несчастные сварились заживо в озере, которое я вскипятила. Или же погибли мгновенно просто от соприкосновения с моей силой. Но сути это не меняло: именно я стала причиной их смерти.

А вместе с этим пришло осознание, что теперь я автоматически признавалась опасной и неконтролируемой, а значит — подлежу ликвидации. И прежде, чем смогла в полной мере осознать последствия своих действий, бросилась бежать в лес, обещавший хоть и слабую, но защиту.

Бежать как можно быстрее, как можно дальше, пока они еще не бросились в погоню. Пока не активировали ошейник. Пока я сама себя не довела до сумасшествия, ведь почти сразу перед глазами начали проноситься образы, так похожие на мои сны, но только теперь все это я видела наяву.

Прошлое, настоящее и будущее сразу…

Когда я выбралась из леса, на горизонте первые солнечные лучи уже окрашивали край неба в нежно-розовый цвет. Поляна, на которой я оказалась, заканчивалась обрывом. Дальше идти некуда… Силы уже покидали меня, требовалось передохнуть хоть немного. Оглядевшись, заметила большой поросший мхом валун. Устало привалилась к нему спиной, сев прямо на землю, с тихим стоном вытянув ноги. Чувствовала себя полностью опустошенной. Образы-видения наконец-то отступили, давая возможность проанализировать произошедшее.

Мысль об Уилле вновь отозвалась болезненным уколом в груди, но я усилием воли отогнала эти воспоминания подальше. Мне не раз говорили, насколько я наивна и не вижу очевидного. Джером, Шейла, Тайра… Все они наперебой твердили об этом, пытались растормошить, но это не могло меня переделать, изменить. Так что, наверное, предательство любимого — вполне закономерно.