Спустя три дня после разговора с матерью Аи, Учитель подошел к девочке на закате, после уроков и прогулки на лошадях.

– Ты должна уехать со мной в Академию. Академию Магов.

Девочка непонимающе хлопала прекрасными ресницами.

– В Академию? Но…

– Твоя матушка дала согласие, поэтому собирайся скорее. Выезжаем через час.

– Мама ничего не говорила мне, – насупилась девчонка.

– Ну это сюрприз, поэтому и не говорила. Ты же хочешь стать Великой, не в пример твоим подружкам с «курячьими» мозгами, верно? – Учитель иногда позволял себе вольный говор, особенно это веселило подростков на уроках, когда он отзывался о ком-то из Дворца.

Ая ощущала внутренний страх и неизбежность беды, неизвестно почему – вроде все кругом шло спокойно, но шестое чувство так и норовило вклинить мысль: «что-то будет. Что-то грядет…».

– Я пойду узнаю у мамы, – твердо сказала она. Но Учитель улыбнулся.

– Знаешь, я думал ты обрадуешься. Твоя мама так мечтала о блестящем будущем для тебя.

– Я рада. Наверное. Просто не люблю таких резких сюрпризов, – серьезно ответила она и замерла, прокрутив фразу о матери. Что-то ее смутило, хотя сама не поняла, что именно. Учитель кивнул и поторопил:

– Ну, иди скорей собирайся и прощайся, скоро в путь.

Ая вошла в покои матери и нашла ту необычайно бледной, лежащей на кровати.

– Мама, что с тобой? – Кинулась девочка к ней.

– Все хорошо, милая, я сегодня не очень выгляжу, не пугайся.

– Я позову лекаря, ты слаба!

– Не надо. Не надо, – спокойно ответила она и откинула одеяло. Её живот был похож на большой мяч, который вот-вот разорвет тесное платье.

– Что… но как… – девочка не верила своим глазам. Она видела свою маму каждый день по нескольку раз, за очень редким исключением, и не могла бы не заметить, что мама носит дитя. И судя по животу – уже давно.

– Я потом все объясню, – слабо улыбнулась она, – никто не знал, милая, я и сама долго не знала. А сейчас тебе лучше уехать с Учителем.

– Так это правда? Ты отпускаешь меня в Академию?

Женщина кивнула и как-то странно дернула рукой.

– У меня сейчас будем много забот, а тебе надо много заниматься, чтобы стать Великой… ты уже взрослая, доверяй Учителю…

И снова неестественно дернула рукой. Ая была сама не своя. Буря чувств и эмоций нахлынули на девушку.

– Но я, может, пока не хочу… я хочу быть дома, с тобой! А кто будет помогать тебе? Отца ведь никогда нет рядом. Я могу поехать потом…

– У меня есть слуги. Ты уедешь сейчас. – Лицо матери искривилось, наполнилось никогда не виданной девочкой злобой и болью. И две руки сдавили ее собственное горло.

Ая испугалась и разозлилась.

– Мама! – Закричала она, не решаясь подходить ближе к кровати. Но тут же все прошло, мама сидела и улыбалась как ни в чем не бывало.

– Поезжай, Солнышко. Напишешь мне письмо, как доберетесь до места.

Ая поступала так впервые за свою жизнь. Она развернулась и хлопнула дверью, выскочив в слезах.

Ссора с матерью и срочный отъезд из дома оказались для девочки слишком тяжелым испытанием: в пути она либо молчала, уставившись в окно кареты, либо рыдала в углу. Учитель сначала пытался утешить её, подбирал слова и выбирал время для выражения своих соболезнований по поводу этой ситуации, но Ая не реагировала.

Дорога занимала уже четыре дня, девочка устала от тряски и плохой еды в попадавшихся харчевнях, внутренние переживания вытянули все соки и силы, она мечтала скорее добраться до Академии, помыться, поесть и уснуть в чистых постелях. И конечно, она спешила написать матери письмо: за время пути она многое осознала, пропустив через себя обиду, гнев, боль, страх, тоску и, наконец, любовь и понимание, смирение и надежду. В один из дней пути, Ая задала вопросы Учителю:

– Скажите, каким образом устроен процесс обучения в Академии? Сколько лет будет длится все обучение? И можно ли будет приезжать домой на каникулы?

Учитель усмехнулся, но ответил кратко:

– До Академии тебе еще нужно… подрасти.

– То есть мы сейчас едем не в саму Академию, а в школу при ней, так я понимаю? Честно говоря, я была удивлена, когда Вы с мамой договорились об этом, ведь в Академию берут исключительно после семнадцати лет и как правило – мальчиков…

Учитель ничего не ответил. Их карета внезапно съехала с главной дороги, ведущей в центральный город их Королевства, где как раз находилась пресловутая Академия.

Ая не сразу заметила эту странность: при всем своем пытливом уме, девочка практически не покидала родной город, и расположение дорог видела лишь на картах. Мало ли, может кучер знает краткий путь, или это очередная остановка в харчевне… но чем дальше они уезжали, тем гуще становилась лесная растительность, деревья все выше, дорога уже едва годилась для путешествия в карете. Остановились лишь спустя час, когда солнце начало садиться. Ая озиралась по сторонам: кругом лес, впереди обрывается всякая дорога. Кучер, незнакомый, кстати, мужик, слез с облучка и странным тоскливым взглядом уставился на Аю в окно кареты. Невольно вздрогнув, девочка посмотрела на Учителя. Тот улыбался.

Хижина выглядела мрачно снаружи, в наступивших сумерках напоминала зловещее, давно заброшенное обиталище чародея. Каким оно и было отчасти. Щелкнув пальцами, Учитель прошептал что-то и вокруг них словно обрушилась незримая стена – так снялся защитный купол, оберегающий хозяйский дом от случайных посторонних глаз. Дом стал меняться на глазах изумленной и без того испуганной Аи. Покосившиеся стены выровнялись, стали кирпичными и покрылись бежевым цветом с затейливыми темными узорами; высота дома подскочила до второго этажа, где стали прорезаться окна и небольшой балкон; внутри что-то клокотало и кипело, словно каждое мгновение шла отделочная работа заново, и спустя всего пару минут дом затих, присмирел и готов был впустить хозяина и его дорогую гостью. Непроглядный лес, как показалось Ае, будто картинка сменился просторной опушкой и отодвинулся далеко на задний план, вокруг дома прорисовался витиеватый низкий кованый забор, и возле крыльца появился цветник. Не давая опомниться, Учитель вновь щелкнул пальцами, и карета с кучером исчезли, будто и не существовали вовсе.

– Это, конечно, не школа, и далеко не Академия, – сказал Учитель. – Но меня вполне устраивает. Надеюсь, тебя устроит тоже. – И жестом пригласил Аю войти.

Девушка поняла, что обратного пути для нее нет.

Два года он усердно учил её всему, что знал сам, девочка втянулась и сделала вид, что забыла о доме, о родных, тем более, она не могла получить ни от кого вестей, как и отправлять «обещанные» письма. Ая поначалу думала, что родители предали её или продали, что означало одно и то же. Затем стала думать, что это, в общем-то, не так плохо: после обучения, девочка планировала вернуться домой и быть единственной в округе Чародейкой, доброй, помогать людям. За два года Учитель не позволил себе ничего «лишнего» в отношении девчонки, он берег её, как оказалось, для будущего, которое вскоре наступило: пришло время сочетаться магическим, а значит нерушимым и вечным браком, как и рассчитывал чародей. Ая не любила его, он был некрасив и стар, как она думала, и относилась к нему как к учителю, не более. В полночь, в окружении незнакомых старых магов и чародеев в масках, Ая вступила в брак с Учителем насильно, против воли. Магия связала их, но, чтобы закрепить этот союз, Ая должна была понести дитя: могучее, крепкое, наделенное огромной силой.

Долгих два года он мечтал об этом, долгих два года сдерживал себя немыслимыми усилиями, ведь никто не смог бы ему помешать накинуться на нее хоть бы и в первый день. Только у него, все же, были свои принципы и планы.

Чародей, Тонкс, так его звали, проводил своих гостей, и с нетерпением, вожделением, приближался к спальне, где его ждет молодая, свежая, невинная девица, что стала его женой навеки.